Дом интеллигенции

Мимо этого здания в Солнечном хотя бы раз проезжал, пожалуй, каждый иркутянин. Дом-корабль удачно «пришвартовался» недалеко от Байкальского кольца. Нос  девятиэтажного «корабля» стремится к Иркутскому водохранилищу. Несведущему прохожему может показаться, что в доме по меньшей мере тысяча квартир – таким огромным он выглядит со стороны. На самом деле здесь всего 203 квартиры. Зато какие: с индивидуальной планировкой, широкими комнатами и высокими потолками, двухуровневые, с отдельными двориками. Лестничные площадки, похожие на каменные колодцы, выводят к просторным коридорам, в которых легко поместилась бы пара малогабаритных однушек. Вдоль коридоров – длинные общие лоджии. На противоположной стороне дома – личные балконы жильцов. Такое обилие застеклённых пространств на фасадах действительно создаёт иллюзию иллюминаторов на палубах. 

Дом разноуровневый: одна часть подъездов приходится на девятиэтажку, другая – на здание из шести этажей. Третья «палуба» так и не была достроена. При этом лифт один, а лифтовая шахта вынесена на улицу. «Носовую» часть дома жильцы называют технической. Отсюда выход на крышу, здесь замыкаются все коммуникации. 

Дом-корабль – детище известного ленинградского архитектора Владимира Павлова. Его проект на всемирной архитектурной выставке в 1986 году получил высокие оценки. Атмосфера необычного дома должна была вдохновлять жильцов и гостей. Широкие коридоры предполагали рекреационные зоны. Согласно первоначальному проекту, они разделялись качающимися дверями. В одной секции, мечтал архитектор, жильцы встречались бы вечерами для игры в шахматы, в другой – устроившись на банкетках, пили бы чай или кофе, читали книги, в третьей резвились бы дети, в четвёртой соседи развели бы зимний сад. Такой дом манил интеллигенцию, в него не расселяли неблагополучные семьи из бараков. Художники, литераторы, журналисты, учёные, актёры, врачи, учителя – вот кто заезжал в квартиры «корабля».

Семья Ирины Инешиной заселилась в новый «дом общения» в Солнечном одна из первых. 

– На тот момент почти все квартиры пустовали. Дом заселяли несколько месяцев. Муж, тогда занимавший должность заместителя начальника отдела капитального строительства, получил квартиру на шестом этаже. Дом поражал своим размахом. Я ещё помню те годы, когда в коридорах стояли банкетки и цветы. Муж, как специалист, видел перспективу дома, – вспоминает Ирина Дмитриевна, пока мы заходим в помещение совета дома на первом этаже. Здесь хранятся грамоты и кубки, которые обитатели  дома завоевали на окружных или городских соревнованиях. Дом всегда гордился своими жильцами.

– В конце восьмидесятых – начале девяностых здесь обосновался костяк интеллигенции. Жил у нас известный журналист, член Союза писателей Арнольд Харитонов, живут заслуженный врач, заслуженный юрист. Из первых жильцов нас осталось немного. Кто-то продал квартиры, кто-то сдаёт, кто-то поселил родственников. В упадок дом пришёл в лихие девяностые, именно тогда сменился основной контингент жильцов. Представляете, на такой большой дом, с просторными общими коридорами, не было предусмотрено даже консьержа. Из-за того что «дом общения» был открыт для всех, его буквально разграбили в сложные годы, – с грустью добавляет Ирина Инешина и предлагает пройтись по рекреационным зонам, точнее, по тому, что жильцам удалось сохранить.

За семью замками

Семья
Ирины Инешиной заселилась
в «дом-корабль» одна из первых. Сегодня Ирина Дмитриевна возглавляет совет дома

Сегодня зайти в дом-корабль непросто. На входе тебя встретят камеры видеонаблюдения и охранник. Путь к лестницам и лифту на этажи  преграждает железная дверь с магнитным замком. Некоторые соседи, договорившись между собой, решётками с замками забаррикадировали проходы в свои секции, что, по сути, является грубым нарушением противопожарной безопасности. По словам Ирины Дмитриевны, совет дома намерен разобраться с таким «железным занавесом» соседей. Но чуть позже – пока забот и так хватает. Дело в том, что с середины девяностых практически десять лет дом разрушался, каждый день страдал от вандалов, теперь жильцы пытаются его восстановить.

Мы идём к лифту. Он в доме один (так задумано архитектором), поэтому раньше часто выходил из строя. Со временем жильцы привыкли ходить по лестницам. Лифтом пользуются в основном пожилые люди и жильцы верхних этажей. Лифт удалён от центрального входа, чтобы до него дойти, нужно пересечь широкое фойе. Наше внимание привлекают почтовые ящики. Здесь они сейфовые, для того чтобы что-то положить в них, нужно иметь ключ. Ирина Дмитриевна поясняет: это тоже дополнительная мера безопасности. Раньше почтовые ящики больше походили на урны. Теперь же в них не попадают рекламные буклеты и мусор. Даже платёжки от фонда капитального ремонта: региональный оператор не заключил договор с Почтой Россией на рассылку квитанций, а ключи от ящиков имеются только у жильцов и почтальонов. Для квитанций напротив охраны в шкафчике выделена специальная полка. Здесь и копятся платёжки на капремонт, пока ими не заинтересуются собственники. 

– Мы вынуждены были так закрыться. Раньше в подъезды стояли обычные двери, без замков и домофонов. Да что там говорить, весь Иркутск жил нараспашку. Но наш дом своими просторами, необычными коридорами привлекал непрошеных гостей. Подростки со всей округи приходили к нам покататься на лифте. Он и так не справлялся с нагрузками, часто ломался. Потом стало ещё хуже: на наши общие лоджии повадились ходить толпами наркоманы, а бомжи облюбовали просторные коридоры, – вспоминает Ирина Дмитриевна, она еле сдерживает эмоции. 

В доме кипит ремонт: на лестничных пролётах рабочие меняют плитку, в коридоре на пятом этаже досушивается бетонная стяжка на полу. Ещё пару недель назад пол местами опасно крошился, того гляди, провалился бы. Качающихся дверей между секциями давно нет. Часть высоких окон заменена на компактные пластиковые, какие стоят в обычных квартирах панельных домов. Реконструкцию оконных проёмов завершили не везде. Ирина Дмитриевна специально нас проводит к одному окну, витражи которого сохранились с 1983 года – года постройки.  В скором времени и его сменят на современный вариант метр на полтора. 

– Идея Павлова гениальна, он строил дом образцового содержания и быта. Но не для сибирских условий. Большие окна, открытые балконы вдоль всего корпуса, недостаточное количество батарей в общих помещениях  – всё это приводило к тому, что зимой в коридорах было прохладно. Потом в коридорах обосновались бомжи, они выбивали окна, открывали или выламывали двери на балконы. Представляете, эти люди не просто ночевали в наших подъездах от случая к случаю. Они тут жили общинами! Напивались, устраивали драки, шумели, мусорили. Слов не хватает, чтобы описать, какой запах здесь стоял, какая грязь была! С ними не могла справиться даже милиция: только всех выведут, на следующий день бомжи снова на месте, – рассказывает Ирина Дмитриевна, пока мы идём по коридору, выкрашенному недавно в нежно-розовый цвет. Кстати, расцветка стен на этажах различается: оранжевая, желтоватая, розоватая. «Чтобы повеселее было», – пояснила наш проводник. 

Неудивительно, что часть жильцов старалась переехать из неблагополучного дома. Квартиры сдавали тоже не всегда благонадёжным постояльцам. Жильцы, которые заселялись в дом-корабль первыми, перестали узнавать своих соседей. Контингент резко изменился, с середины девяностых «дом общения» в городе больше знали как дом наркоманов и бомжей. 

Здание обслуживало ЖЭК № 25, его работа сводилась к сбору средств и переводу их на счета ресурсоснабжающих организаций. Коммунальщиков не волновали ни уборка общих помещений, ни наведение порядка во дворе, ни тем более текущий или капитальный ремонт дома. Между тем наследие Павлова разрушалось. Тогда инициативная группа жильцов вышла на внутренние органы, попросила в фойе организовать комнату милиции. Но надежды соседей не оправдались. Комната милиции действительно появилась, но свои функции она фактически не выполняла. Дом по-прежнему заполоняли бомжи, наркоманы, алкоголики. Они сидели, лежали в коридорах. Пару раз, возвращаясь с работы, соседи даже находили трупы в доме. 

На смену ЖЭКу пришла новая управляющая организация – Южное управление ЖКС. Со сменой власти собственники связывали светлые перемены для своего дома. Но этого так и не произошло. Напротив, прибавилась ещё одна проблема – жильцам приходилось бороться с управляющей организацией, от которой они были не в восторге. Изменить ситуацию удалось лишь в 2010 году, когда инициативные собственники объединились в совет дома.

«Мы в ответе за свой дом»

Сегодня рекреационные зоны «дома общения» пустуют.
Качающихся дверей здесь давно нет

Сегодня в совете дома № 1 состоят 17 человек. Когда мы встретились с Ириной Дмитриевной, среди собственников проводилось заочное голосование: соседи решали, стоит ли совет расширить до 20 человек. Мало какой многоквартирный дом в Иркутске, даже во всей области, может похвастать таким большим составом активных жильцов. По словам Ирины Дмитриевны, сегодня совет контролирует все вопросы в доме: начиная от того, кто проходит через охрану, и заканчивая возможностью проведения капитального и текущего ремонта «корабля». 

Первое, что сделал совет в 2010 году, – инициировал смену управляющей организации. Компания «Уютный дом» согласилась на себя взять заботу о необычном доме. 

– В компании сразу не поняли, с кем связываются, – смеётся Ирина Дмитриевна. – У нас в совете есть строители, бухгалтеры. Член совета Виктор Пятых знает, сколько стоит доска, сколько нужно заплатить за один гвоздь. Александр Догданов – опытный бухгалтер-аудитор, он требует от компании полного отчёта  о проделанной работе и затраченных средствах, у него ни копейки не пропадёт. 

Ирина Инешина добавляет: поведение их совета дома – это норма. Если бы собственники всех домов области поняли, что за их дома отвечают только они сами, быстро бы удалось навести порядок в жилищно-коммунальной сфере. Управляющие компании приходят и уходят, а дом остаётся собственникам. 

С новой управляющей компанией члены совета взялись за выселение незаконных жильцов – наркоманов и бомжей, оккупировавших коридоры и балконы. «Зачистки» пришлось проводить несколько раз. Кардинально изменить положение дел удалось после замены входной двери. На место старой «распашонки» пришла железная дверь с магнитным замком. На это соседи отдельно собирали деньги. Затем на общем собрании собственников подняли вопрос о создании пункта охраны в фойе, перед входом на лестничную и лифтовую площадки. Жильцы прекрасно помнили нашествие бомжей, поэтому легко согласились платить дополнительные почти 400 рублей в месяц за своё спокойствие и безопасность. Сегодня о тяжёлом положении дома-корабля в лихие девяностые напоминают старые грязные радиаторы и оконные витражи, которые не везде успели заменить. На балконных секциях по-прежнему встречаются брошенные пивные бутылки и шприцы. Но в совете дома настроены решительно: уже удалось выяснить, жильцы каких квартир безобразничают. Таких будут нещадно штрафовать, на квартирантов будут жаловаться собственникам, чтобы те принимали решение об их выселении.

– Зданий, подобных нашему, в мире всего три. В домах в Карл-Маркс-Штадте, ныне Хемнице, и в Питере я была. Все здания в прекрасном состоянии, отлично содержатся. К нам готовится приехать делегация из Германии для обмена опытом ухода за домами со сложной архитектурой. Пока нам стыдно показывать, в каком состоянии находится наш «корабль». Нет реального воплощения идеи рекреационных зон. Лишь на нескольких этажах жильцы пытаются разводить цветы. Но в основном все живут закрыто, нет доброго общения. Секции и лестничные площадки огораживаются глухими железными дверями и решётками. Наверное, ещё слишком свежа память о бесчинствах, от которых спасали только стены и тяжёлые двери, – рассказывает Ирина Дмитриевна и предлагает зайти на одну из лестничных площадок.

Справа от двери плашка со звонками от пяти квартир. Дверь настороженно открывает женщина, увидев председателя совета дома, расслабляется, пускает посмотреть на благоустройство. Здесь жильцы соседних квартир на собственные средства постелили линолеум на общих квадратах, на ступеньках разместили горшки с цветами. Такой порядок, вздыхает Ирина Дмитриевна, не везде. По-прежнему есть хозяева, которые ждут, что придут из мэрии или управляющей организации и бесплатно им создадут уют. Как правило, такие жильцы к тому же не стремятся оплачивать коммунальные платёжки и выступают оппозицией существующему совету. Совет дома неоднократно обвиняли в подделке документов, но все протоколы общих собраний тщательно охраняются, в случае необходимости председатель может предъявить документы в суде. 

Капитальная борьба

Далеко не все жильцы следят даже за своими балконами.
Общее имущество равнодушных соседей тоже мало волнует

Сегодня одной из главных задач совет дома считает проведение  капитального ремонта здания. Несколько лет собственники дома выходили на местную администрацию с желанием участвовать в программе капитального ремонта по федеральному закону № 185. Жильцы были готовы оплатить часть работ (от 5 до 15% – в разные годы условия менялись), рассчитывали на федеральное, региональное и муниципальное софинансирование. Однако просьбы собственников так и не удовлетворились. Между тем коммуникации, кровля дома, подвалы приходили в негодное состояние. Сегодня за счёт средств, собираемых на текущий ремонт, привести дом в порядок нереально. Нужны капитальные вложения. 

Инженерные коммуникации в доме устроены необычным образом. Так, водосток проходит не снаружи, а внутри дома. Когда трубы изнашиваются, а на улице идёт сильный дождь или на крыше активно тает снег, квартиры заливает. Прохудилась и кровля здания. Вода по стенам протекает до нижних этажей. Дело в том, что кровля дома сделана из рулонных и мастичных материалов – совершенно непрактичных для сибирских условий.

Как только в Иркутской области появилась обязанность оплачивать взносы на капитальный ремонт, совет дома № 1 вышел на регионального оператора с требованием включить ремонт их дома в первую очередь. По подсчётам активистов, для капремонта требовалось около 20 млн рублей. После долгих переговоров региональный фонд капитального ремонта сообщил, что дом может рассчитывать на ремонт уже этим летом, но работы будут проведены меньше чем на 8 млн рублей. Реконструкцию кровли на 12 млн рублей специалисты фонда убрали из сметы. 

– Мы обратились к заместителю руководителя фонда Ирине Борисовне Гладышевой, она – к специалистам «Иркутскгражданпроекта» (во время работы над домом-кораблём Павлов возглавлял этот институт). В письме указали, что при слабом применении рулонно-мастичных крыш в сибирских условиях необходимо сделать вальмовую или шатровую крышу. «Иркутскгражданпроект» отказывает нам в реконструкции кровли, упирает на важность эстетического архитектурного решения. Наш дом разрушается на глазах, а мы ведём переговоры о пластичности архитектурных решений! – возмущается Ирина Дмитриевна. 

Переговоры с иркутскими архитекторами и региональным фондом капремонта продолжаются. Ирина Инешина признаёт: многие вопросы жильцы в состоянии решить самостоятельно. Детский городок во дворе, ограждение от опасной проезжей части появились благодаря инициативным жильцам. Они же добились, чтобы строители, долго время использовавшие их двор  как проезжую часть к стройплощадке, заасфальтировали тротуарную дорожку. Организация спартакиад, детских праздников, субботников, создание команд из жильцов для участия в общегородских мероприятиях – всё это на себя взял совет дома. В городской роще напротив носовой части дома жильцы высадили деревья, на это их тоже подвигли активисты.

– Но капитальный ремонт квартир мы просто не вытянем. Да и жильцы не смогут за один раз оплатить реконструкцию кровли. Мы готовы постепенно выплачивать сумму региональному оператору. Представьте, приедет к нам делегация  из Хемница, а мы им покажем, как в нашем регионе умеют разрушать архитектурное наследие,– с грустью добавляет Ирина Инешина.