«Ходят на чтения все, и старый, и малый»

– Волшебный фонарь приобретён музеем в 2011 году при содействии городского благотворительного фонда «Наследие иркутских меценатов», – рассказывает заместитель директора по хранению, учёту и реставрации Любовь Рубаненко. – Этот уникальный аппарат предложил музею один из иркутских коллекционеров. На тот момент в коллекции музея подобного экземпляра не было. По ряду причин приобрести предмет своими силами не представлялось возможным. Было принято решение обратиться за помощью в благотворительные фонды города. Музей поддержала Марина Александровна Кондрашова – руководитель городского фонда. Волшебный фонарь в числе других предметов выставили в качестве лота на благотворительном аукционе, организованном фондом «Наследие иркутских меценатов». Фонарь приобрёл один из членов фонда и подарил музею истории города Иркутска им. А.М. Сибирякова. Сегодня волшебный фонарь занимает достойное место в постоянной экспозиции музея «Иркутск. Вторая половина XIX века». 

«Волшебный фонарь», или Laterna magica, появился ещё в ХVII веке. Это дедушка современных проекционных фонарей, однако, поскольку он был первым, с ним связаны детские воспоминания стольких поколений людей разных стран, что называть этот артефакт «обычным» как-то совсем неправильно. Это, конечно же, самое «юное», странное и волнующее из всех возможных устройств, изобретённых для увеселения глаз. Как свидетельствует «Энциклопедия кино», впервые словосочетание «волшебный фонарь» (laterna magica) появилось в книге монаха-иезуита Анастазиуса Кирхера «Великое искусство света и тени», вышедшей в 1671 году. Первоначально фонарь скрывали от зрителя, а изображение, нарисованное на стекле, проецировали на клубы дыма, в результате чего иезуиты даже использовали этот продукт научной мысли для того, чтобы показать ужасы преисподней. «Колеблющимся был экран, представлявший собой плотную дымовую завесу от тлеющих ароматических трав и палочек, а изображение вызванных духов давал проекционный фонарь, искусно спрятанный в полутёмной комнате», – рассказывает «Энциклопедия кино». 

В XVIII веке волшебный фонарь нашёл более важное применение – «туманные картины» сопровождали научные лекции, к примеру, в Сорбонне. «Гремит орган на стогне трубный, пронзает нощь и тишину, очаровательный огнь чудный малюет на стене луну», – писал о волшебном фонаре Державин. Развитие фотографии дало ещё один большой плюс волшебным фонарям: теперь можно было показывать не только картины, но фотографии. Различные приспособления к проекционным фонарям позволяли сделать даже какое-то подобие анимации. Бельгийский физик, фокусник Этьен Гаспар Робертсон добивался при помощи волшебного фонаря поразительных эффектов. Сделав подвижную конструкцию проектора, он мог даже сымитировать практически анимационные эффекты. Волшебные фонари выпускались в разных модификациях, некоторые – с несколькими проекционными трубами, одна из которых, к примеру, проецировала черно-бёлую фотографию, а две других были оборудованы цветными фильтрами; совмещённое изображение «раскрашивалось». Иногда чёрно-белые фотографии просто прямо на стеклянной пластине раскрашивались художниками. Существовали волшебные фонари с двумя проекторами, каждый из которых демонстрировал свою картинку, если попеременно закрывать то один, то другой проектор, то можно было добиться «фантастического» эффекта – дерево только что было покрыто густой листвой, и вот она уже облетела. 

В России волшебные фонари в середине XIX века начали распространяться сначала среди дворян и купцов, а к концу – повсеместно, особенно в «народных чтениях». Однако до 1887 года чтения с туманными картинами проводились только в селениях Петергофского и Московского уездов, а затем и в Александрийском. И это на всю Россию! Однако фонари для народных чтений уже расходились по стране. «В последнее время всё чаще и чаще ставится вопрос о внешкольном образовании народа, причём народным чтениям с туманными картинами отводится первое место, – писал в 1896 году Н.И. Борисов в книге «Волшебный фонарь в народной школе». Сельское население было в большинстве неграмотным, и «туманные картины» с объяснениями лектора часто заменяли книгу. К 1887 году были уже созданы такие картины, как «Св. Кирилл и Мефодий», «Царь Петр Великий», «Нашествие татар и Михаил Тверской», «Народная война 1812 года», «Три портрета Государя Императора Александра ІІІ, Государыни Императрицы Марии Феодоровны и наследника Цесаревича Николая Александровича». Каждая раскрашенная картина диаметром 3 дюйма стоила около 2 рублей. 

Надо сказать, что потребность в волшебных фонарях была большой. Закупка фонарей для народных чтений была одним из предметов доклада Московской уездной управы земскому собранию сессии 1887 года. Говорилось о недостатке волшебных фонарей. «В 1886 году управа нашла возможным купить у Швабе только один фонарь за 50 руб, – говорилось в докладе. – Этот фонарь поочерёдно передавался из одного училища в другое для устройства чтений». В 1887-1988 годах в Московском уезде находилось в обращении всего лишь 6 волшебных фонарей.

Весть о волшебном фонаре облетала сразу несколько деревень: «Чтения с туманными картинами производят на крестьян глубокое впечатление и неотразимо влекут их к себе. Посещаются чтения не только крестьянами той деревни, где устраиваются чтения, но и соседних деревень, лежащих верстах в 2-3. Так, на чтение в д. Лупихе приходили крестьяне из Заболотья, Алтуфьева, Фуникова и Коровина, при том вечером, часто в распутицу, в плохой обуви и одежде. Число посетителей, по отзывам священников с. Ясенева и Аксиньина, бывает иногда до 300 человек. И не смотря на то, слушатели ведут себя чинно без шуму и крику и без всяких безпорядков. Ходят на чтения все, и старый, и малый, и женщины, и мужчины; и всё это собрание, стоя часа по два, а иногда, с перерывом, часа по четыре, слушает или житие святых, или евангельскую историю, и с нетерпением ждёт явления на полотне воздушных ярких образов». 

На корпусе аппарата, хранящегося в Музее истории Иркутска, клеймо: «GBN.Bavaria». Это клеймо немецкой фирмы «Gebrueder Bing Nuernberg», специализировавшейся на изготовлении металлической кухонной утвари, различных игрушек, в том числе и механических, получивших мировую известность, а также всевозможных аппаратов. На корпусе фонаря – крохотная табличка «Patent.div. DRGM» (Deutsches Reichsgebrauchsmuster) – аббревиатура германской государственной системы регистрации и патентования, принятая с 1891 по май 1945 года. На колесике – регуляторе пламени керосиновой лампы, вставляющейся в фонарь, надпись: «Металлист. Самара. 1923». Действительно, керосиновые лампы с метками «Металлист. Самара» довольно часто встречаются среди антикварных ламп. Сохранилась и оригинальная фотоплёнка, использовавшаяся в таких фонарях. На ней – виды горной страны Абиссинии, потухший вулкан Килиманджаро, горы Рувензори в Южной Африке. 

«Велосипеды, волшебные фонари…»

Волшебные фонари были весьма причудливо устроены

Самое раннее упоминание о волшебном фонаре в Иркутске мы нашли в 1881 году. Летописец Нит Романов писал, что по Иркутску разосланы по рекламы об образовании «артистического кружка». «Достигать развития художеств предположено концертами, драматическими представлениями, живыми туманными картинами и, наконец, художественными выставками», – значится в летописи. 

В марте 1887 года на последней странице газеты «Восточное обозрение» можно было увидеть одну любопытную рекламу. «Волшебные фонари и картины производства С.Петербургской мастерской учебных пособий и игр», гласил заголовок. Петербургские мастера предлагали как сами фонари, так и «механические картины к ним собственного производства мастерской». Эта мастерская была официальным поставщиком Постоянной комиссии народных чтений. Ею были изготовлены специально-театральные волшебные фонари для Императорских Санкт-Петербургских и Московских театров «с друммондовым и электрическим освещением». В Иркутск и другие города России высылался специальный иллюстрированный каталог волшебных фонарей и полиорам, «и всех принадлежностей к ним для устройства народных и солдатских читален». Мастерская продавала юмористические, механические, полиорамные и научные картины. Специальный набор картин предлагался для народных чтений (около 4 тысяч экземпляров по специальному списку). Действительным членом Московского и Петербуржского Комиссионерства народных чтений А.К. Ержемским было создано «Практическое руководство к употреблению волшебного фонаря и принадлежностей к нему». Всё это можно было заказать в Иркутск в мастерской. Впрочем, фонари можно было купить прямо в городе. 

Любовь Рубаненко показывает нам старую театральную программку: «Иркутск. Городской театр. Опера. 1902-1903». Одна из рекламок, помещённых в программе, гласит: «Я. Шимановский. Часы золотые, бриллиантовые, серебряные и мельхиоровые вещи, велосипеды, волшебные фонари… Предметы для подарков и подношений». «В Иркутске был ряд магазинов, где можно было приобрести волшебные фонари, и я думаю, что не был исключением и магазин Второва, Алексеева и того самого Шимановского, что обозначен в рекламе. Его магазин находился на улице Большой, и волшебные фонари удостоились быть в ряду тех товаров, которые Шимановский решил обязательно указать в рекламе», – говорит Любовь Рубаненко. 

В 1887 году в Ремесленно-Слободской школе Иркутска начались те самые «народные чтения», лекции которых сопровождали «туманными картинами». В июне 1891 года волшебный фонарь стал частью городского праздника. «23 и 24 июня на Тихвинской площади для народа были устроены различные бесплатные увеселения, как-то: карусель, открытая сцена для живых картин и акробатических представлений, волшебный фонарь, призовой столб для влезания на него за часами, гармонией…» – писал Нит Романов. Не везде чтения шли на ура, и в числе причин неуспеха их у крестьян называли «отсутствие волшебного фонаря». «В с. Усолье Иркутского уезда первые чтения (зимой 1897-1898 г.) посещали более 50 человек, однако «к пятнадцатому чтению их количество уменьшилось до нуля», – писала Е.В. Севостьянова в статье «Народные чтения в досуговой сфере сельского населения Восточной Сибири в конце XIX – начале XX века». Кроме неудачно подобранного материала причиной разочарования называлось и то, что на лекциях не было волшебного фонаря. 

«Фото-кинема-калейдо-театр»

Крохотная горелка ставилась
в корпус фонаря, дым от неё отводился через трубу

Волшебные фонари стали и неотъемлемой частью научных лекций. 14 марта 1892 года в зале музея ВСОИРГО состоялась первая публичная лекция в Иркутске, прочитанная женщиной, врачом В.С. Яковенко, сообщается в книге А.К Чернигова «Иркутские повествования. 1661–1917 годы». Называлась лекция «О болезнетворных бактериях» и сопровождалась «туманными картинами», которые «наглядно знакомили публику с формами и размерами бактерий по отношению к кровяным шарикам». 7 февраля 1899 года в тюремном замке прошли чтения для арестантов, которые иллюстрировались «световыми картинами при помощи волшебного фонаря». По сообщению Нита Романова, арестанты смотрели и слушали «Голос совести» и «Песню про купца Калашникова». В конце 1899 года в Иркутском приюте была проведена чудесная ёлка для арестантских детей. «4-го декабря директором С.Ф. Батаревичем было устроено чтение с волшебным фонарём. Были прочитаны сказки о «Коньке Горбунке» и «О рыбаке и рыбке». Большое спасибо всем за доставленное детям удовольствие», – писала газета. «Масса украшений на ёлке, подарков для детей в большинстве довольно значительных, как например, катанки и блузы, не говоря уже о доставшихся каждому ученику и ученице игрушек и бонбоньерок, а главное весёлые, оживлённые, счастливые лица детей, их весёлый, заразительный смех, которым они встречали показанные им при помощи волшебного фонаря комические картины…» – так описывалась ёлка в Нагорном училище в январе 1900 года. 7 декабря во время Хануки для учащихся еврейского училища был устроен праздник, писал Нит Романов: «Учащиеся декламировали и пели разные номера. Были показаны туманные картины, детям были угощение и подарки». Иркутское общество народных чтений в 1909 году выслало диапозитивы в девять сел. Волшебный фонарь (проектор) был отправлен в Слюдянку и село Голуметь. 

«Туманные картины» уже прочно вошли и в сферу развлечений. В 1905 году в Летнем театре Иркутска был устроен «фото-кинема-калейдо-театр». «Репертуар картин значителен и нов, – писали в газетах. – Сюжеты из русско-японской войны интересны, а комические нумера и феерия «Путешествие на Солнце» полны юмора и довольно игривы. Проекция картин на экране менее утомительна для глаз благодаря механическому движению их в фонаре парижской фирмы Л. Гомонъ и К». В том же 1905 году в Городском театре состоялись представления «Гранд-биоскопа», прибора, родственного уже не волшебному фонарю, а скорее кинематографу. Зрители оказались недовольны: «Постановка картин из рук вон плохая, как по мысли, так и по технике, – писал возмущённый читатель «Иркутских губернских ведомостей». – Мигание настолько сильное, что после каждого отделения чувствуется сильная резь глаз, чему особенно способствует светящийся сноп из аппарата, пронизывающий экран». 

Может быть, и поэтому много позже, в 1910 году волшебные фонари всё ещё были в большом ходу. «Восточная заря» сообщала, что 25 января 1910 года состоялись первые чтения в Медведниковской больнице, читали рассказы Толстого «Бог правду видит, да не скоро скажет», «Где любовь, там и Бог». Картины для волшебного фонаря демонстрировал учитель Василий Павлович Пятидесятников. За день до этого точно такие же рассказы были прочитаны для арестантов. На этот раз перед сотней заключённых волшебным фонарём заправлял А.А. Климов. В 1913 году, к 300-летию Дома Романовых, во всех 20 городских начальных училищах с 21 по 23 февраля были устроены «чтения с демонстрацией картин волшебного фонаря, пения гимна, кантант и декламаций стихотворений». Конечно, волшебные фонари будут существовать ещё долго, и в колчаковской прессе всё ещё будут мелькать сообщения об астрономических лекциях, прочитанных с помощью волшебного фонаря, однако чудо-фонарь уже вытеснялся кинематографом. В газетах рассказывалось об «идеальном зрелище» 1-го образцового гранд-электро-театра иллюзион А.М. Дон-Отелло, театре Гиллера «Модерн», первом электро-театре «Одеонъ», «Электрическом мираже». Однако и сегодня этот фонарь с трубой и линзой вызывает странное чувство, как будто стоит зажечь горелку, и начнётся волшебство.