О том, что с землёй в садоводстве «Труд ветерана» происходит неладное, члены товарищества заподозрили в 2011 году, когда на видном месте увидели баннер: «Продаются участки в садоводстве «Труд ветерана», 60 соток. Дорого». «В рекламе были указаны кадастровые номера участков, мы нашли эту землю в публичной карте, увидели, что они выходят за границы садовод­ства, стали разбираться, задавать вопросы бывшему председателю», – вспоминает глава товарищества Людмила Вакуленко.

К этому времени продавцы земли уже имели документы о собственности. Постановления о предоставлении трёх участков, расположенных в 6–10 метрах от воды, мэр Иркутского района подписал ещё 16 июля 2010 года. По документам наделы в садоводстве «Труд ветерана» были выделены Мингудинову Ринату Мансуровичу, Макарову Антону Владимировичу и Сейдурову Владимиру Георгиевичу. «Эти люди никогда не были членами садоводства, не платили взносы, мы их ни разу не видели, – говорит Людмила Вакуленко. – Бывший председатель Асьма Маркевич объяснила нам, откуда взялись эти люди. Якобы она не знала, как приватизировать участки, которые были заняты, но выходили за границы садоводства. С этой проблемой она обратилась в некую организацию, которая уже прославилась в области махинациями с участками. В обмен на три подложные членские книжки ей пообещали оформить земли садоводства. Мингудинов, Макаров и Сейдуров – это люди из земельной компании».

Когда члены садоводства начали активно оформлять документы на приватизацию, оказалось, что не все участники садоводческого товарищества смогут зарегистрировать свои участки. Муниципалитет выдал людям, которые не были членами садоводства, земли, не входящие в границы товарищества, площадью более 5521 квадратных метров. Кроме трёх участков у воды, дополнительно новым собственникам было выделено больше 22 соток на небольшом расстоянии от береговой линии. Общая площадь сформированных участков составила 10% площади садоводства. По документам на новые участки приходятся земли СНТ «Труд ветерана». 

Поскольку лимит площади садоводства ограничен и десятая часть сверх этого размера уже была приватизирована, остальные владельцы, пусть и члены садоводства, теперь не могут оформить свои права на землю. Администрация Иркутского района им отказывает. Ответ примерно такой: садоводство не резиновое, вам уже предоставили 7,8 гектаров земли. 

Члены садоводства пошли по инстанциям: в полицию, прокуратуру, суд. 15 апреля 2013 года по результатам проверки было возбуждено уголовное дело. Результатом расследования стал арест земельных участков. К этому добавим, что к моменту ареста каждый из трёх наделов был поделён на два и продан, что вполне естественно для махинаций с собственностью. Людмила Вакуленко говорит, что участки были проданы трижды.

Трудно сказать, почему следствие посчитало, что в незаконных сделках участвовали неизвестные люди. Ведь фамилии фигурантов этого дела вместе с адресами есть в официальных документах. Тем не менее. «В июне 2010 года, неустановленные следствием лица, предоставили в Комитет по Управлению муниципальным имуществом Иркутского районного муниципального образования подложные документы, выданные СНТ «Труд ветерана» о предоставлении земельных участков, расположенных на 62 км. Автодороги Иркутск – Листвянка Иркутского района Иркутской области. На основании подложных документов Мэром Иркутского района были вынесены постановления о предоставлении в собственность граждан участков, расположенных на 62 км… Таким образом, неустановленные следствием лица, путём обмана, похитили имущество, принадлежащее Администрации Иркутского района, причинив своими умышленными действиями ущерб в особо крупном размере на сумму 1506349 руб. » – цитируем постановление о возбуждении уголовного дела (орфография и пунктуация оригинала сохранены. – Ред.) Невольно складывается впечатление, что любой инкогнито с лёгкостью может похитить имущество, принадлежащее администрации Иркутского района, и скрыться. 

В июле прошлого года по представлению прокуратуры мэр Иркутского района был вынужден отменить как незаконное постановление о предоставлении участков в собственность. В сентябре того же года полиция наложила арест, как уже говорилось; к этому времени три участка превратились в шесть объектов. Но дальше ареста дело не пошло. Земля по-прежнему находится в собственности: ею можно пользоваться, можно строить, можно сдавать в аренду. Единственное ограничение – участки нельзя продать.

В кипе документов, которые садоводы передали в редакцию, стоит выделить ответ прокуратуры Иркутского района, датированный сентябрём 2012 года. Сотрудники надзорного ведомства добросовестно разъясняют, что приватизация земельных участков вдоль береговой линии запрещена. Статья 6 Водного кодекса предписывает, чтобы частные земли находились не менее чем в 20 метров от воды и каждый гражданин имел право беспрепятственно передвигаться по берегу, заниматься рыбалкой и причаливать к суше на лодках и катерах. 

Эффект от хорошего начала смазывает завершение письма. Далее стражи закона сообщают о том, что границы водоохраной зоны и границы прибрежной полосы не отмечены ни на картах, ни на местности. «Поэтому оспорить приватизацию земельных участков на сегодняшний день не представляется возможным (недостаточно доказательств)… Таким образом, в настоящее время оснований для принятия мер прокурорского реагирования не имеется», – заявляет в официальном ответе заместитель прокурора района юрист I класса Е.В. Михайлов. Прошло 2,5 года, сегодня границы охранных зон отображены во всех видах, однако и сейчас прокуратура муниципалитета почему-то не находит оснований для реагирования.

На взгляд обывателя кажется странным: почему установленного следствием факта использования подложных документов оказывается мало, чтобы отменить право собственности?

Тем временем люди, у которых сейчас есть бумаги на землю, изо всех сил торопятся пользоваться своими правами. Осенью вырубили лесок вдоль берега. Как только оттаяла земля, началось строительство деревянного коттеджа.

Вместе с жителем садоводства Леонидом Кузнецовым мы обходим окрестности. Выше по течению Ангары доступ к реке перекрыт – в паре-тройке метров виднеется металлический мостик, который уходит прямо в воду. Ниже по течению – внушительный каменный забор метра в два с половиной вдоль узкой полос­ки берега. Заметно, что за забором идёт строительство, рабочие обшивают крышу свежими досками. Местные говорят, что этот участок у воды незадолго до ареста выкупил Михаил Ходорков­ский. Потом землю несколько раз перепродавали, кто сейчас владеет имуществом – неизвестно. Хотя ясно как белый день, что усадьба возведена с нарушениями. Слишком близко массивный забор подступил к Ангаре. Проходим ещё несколько десятков метров и снова натыкаемся на преграду. Прямо на берегу стоит деревянная баня, прямо и до воды идёт настил. Дальше пути нет. 

Поворачиваем обратно. Теперь пронизывающий ветер дует нам в спины. Пожалуй, садоводство не слишком подходит для выращивания больших урожаев. Скорее, это место для отдыха и рыбалки. Именно рыбаки из ближайших городов – Иркутска, Ангарска, Усолья-Сибирского – и облюбовали первыми берег Ангары. Старожилы рассказывают, что первые времянки здесь появились в 1954 году. Потом этот разношёрстный народ попросил адми­-

нистрацию выделить участки под садоводство. 

«Мы живём здесь 35 лет. Никогда прежде я не видел, чтобы действовали так грубо. Никто не строил прямо у воды, – возмущается Леонид Кузнецов. – За последние годы загородили все подходы к воде вокруг. Мы боимся, что у нас будет то же самое».

Сейчас площадка напротив садоводства смотрится как оазис. На лужайке стоят качели для детворы, возвышаются футбольные ворота. Летом здесь много отдыхающих, с палатками каждый год приезжают воспитанники иркутского детского дома. Правда, чтобы защитить от машин этот маленький уголок, садоводам пришлось загородить площадку столбиками.

Вдоль узкой полоски берега тянется внушительный каменный забор высотой метра в два с половиной

«Два года мы боролись, чтобы очистить берег. Вот в этом месте выходила труба канализации, – показывает на гальку Леонид. – Нечистоты сливали прямо в Ангару. Раньше мы брали здесь воду, сейчас она непригодна для питья. Нам удалось добиться, чтобы грязь перестали лить. Сейчас новая напасть…»

Невольно взгляд падает на атрибуты, сопровождающие любую стройку. Среди сосен на берегу примостился строительный вагончик. Жёлтая трава вокруг него щедро посыпана пустыми коробками от доширака. Немного поодаль пара поваленных сосёнок, видимо, помешали завозить материал. Рядом своего часа ждут штабеля ошкуренной сосны. А пока рабочие роют траншеи для фундамента. Гастарбайтер по имени Чингиз сообщил нам, что с хозяином участка он не знаком. Чингиз смог рассказать только то, что работают они здесь 1-2 дня, готовят место под фундамент, потом будут строить коттедж из брёвен. 

«Чингиз, а вы знаете, что на этом месте строить нельзя? Здесь водо­охранная зона», – строго спрашиваю я у Чингиза. Он теряется, отрицательно качает головой. А когда я отхожу, бросается звонить начальству. 

Мы продолжаем обследование местности. Стройка ещё не началась, но изменения заболоченного берега уже видны. Из-за нажима экскаватора на берег появились трещины у самой воды. Когда вода на Ангаре прибудет, скорее всего, этот пласт оторвётся. Значит, береговая полоса станет уже. 

Ничего хорошего активная хозяйственная деятельность на берегу не сулит и малькам рыб. В мае – начале июня на плёсе вблизи истока Ангары приходят на нерест ценные виды водных животных – ленок, хариус, таймень. Бывалые рыбаки рассказывают, что это одно из последних нерестилищ на Ангаре. 

Хотя, если уж документы не смогли убедить власти спасти берег у истока Ангары, в непосредственной близости от Байкала, от варварского освоения, то истории о мальках, которые могут погибнуть, вряд ли помогут делу. 

Редакция газеты обратилась к прокурору Западно-Байкальской межрайонной природоохранной прокуратуры Иркутской области Алексею Калинину. Так со­впало, что как раз в эти дни областная прокуратура в ответ на очередную жалобу садоводов поручила ему провести проверку. «Пока я не был на месте, сложно что-то сказать. Подождите результатов проверки. Они будут готовы недели через три», – сказал прокурор. 

Конечно, мы подождём…