Добровольная ссылка

Пётр Мальчевски совсем не похож на туриста. Он – путешественник или даже путешественник-натуралист, который прежде всего стремится понять суть наблюдаемых вещей. Если, к примеру, вы видите на его фотографии просто красивые цветы, то Пётр почти наверняка знает название, ареал обитания и ещё и лекарственное назначение этих растений, если таковое имеется. Именно поэтому, глядя на него, сразу вспоминаешь знаменитых исследователей Байкала поляков Яна Черского и Александра Чекановского. Но если их в эти края привела ссылка, то Пётр Мальчевски уже в девятый раз преодолевает семь тысяч километров, разделяющих Польшу и Байкал, добровольно. Причём прилетел на самолёте сюда он только второй раз. «А так я всегда ездил на поезде, – рассказывает он. – И это даже лучше, потому что лучше чувствуешь пространство. Но и времени, конечно, в таком случае нужно больше».

– Должна сказать, что человеку, живущему здесь, не так просто понять, зачем нужно ехать на другой конец континента, чтобы сделать красивые фотографии. Неужели нельзя найти ближе что-то особенное, что можно потом показать людям?

– Да, это правда: интересные места можно найти где угодно. У меня один друг вообще снимает через микроскоп кристаллы соли, капли сока, таблетки (аспирин, например) и другие самые обыкновенные вещи. И мир на этих снимках – это цветные абстракции, но они удивительные! Как-то я смотрел на эти прекрасные фотографии и думал, почему на следующий год я снова еду на Байкал. Опять и опять. Ведь можно же сидеть дома и продолжать снимать. И, кстати, я как-то раз так и поступил, когда делал ремонт моего дома, а ему почти 100 лет, и у меня не было достаточно времени. Тогда я стал снимать только капли воды, растительность между домом и рекой, а потом сделал выставку «Три шага от дома». Так что это тоже можно сделать интересно. Но что-то меня сюда тянет.

– Какие чувства испытывает человек, когда один зимой идёт вокруг Ольхона, в семи тысячах километров от дома?

– В этом году я ходил вокруг Ольхона уже во второй раз. В тот, первый раз я шёл с другом. И у нас тогда был страх: мы видели надвиги льда, трещины. В этот раз было спокойнее, несмотря на то что я шёл в одиночестве. Но я много снимал в пути и в общей сложности за семь или восемь дней прошёл больше 100 километров. И когда вот так идёшь по льду, понимаешь, насколько человек маленький, но при этом преодолеть он может всё. 

– В этом году такое путешествие по льду было более опасным, учитывая, насколько поздно замёрз Байкал?

– Чуть-чуть опаснее, потому что в этом году вдоль всего восточного берега Ольхона, начиная от Узуров (посёлок в северной части острова Ольхон. – «Конкурент») и почти до Малого моря, я каждый день видел открытое пространство воды. Буквально в 150 метрах от берега. А в один из дней мне пришлось больше трёх часов идти через огромные торосы. Я не знал, что будет дальше: будет ли там хороший лёд или мне придётся возвращаться. Но мне удалось пройти. Ещё один опасный участок был при Ольхонских воротах (пролив, разделяющий материк и остров Ольхон. – «Конкурент»). Там был участок открытой воды, так что пришлось идти близко к берегу. Причём цвет воды и цвет льда были идентичны. И был момент, когда я шёл очень медленно, смотрел на лёд, фотографировал. Такое состояние можно сравнить с медитацией. И вдруг поднимаю голову вверх и понимаю, что в трёх-четырёх метрах от меня вода. Это было неожиданно.

– Часто у вас в путешествиях случаются опасные моменты?

– В 2008 году у меня было третье по счёту путешествие в Монголию, когда вместе с товарищами на трёхколесных ветромобилях мы несколько месяцев колесили по пустыне Гоби. Мы организовали это путешествие к 30-летию с того момента, когда двое поляков сделали два таких ветромобиля и отправились в Монголию. Тогда они за 10 дней на парусах проехали 900 километров. Как оказалось, там сильные ветра. И мы иногда набирали скорость больше 70 километров в час. Не всегда, но такое бывало. И это было очень опасно.

– Почему вы снова и снова возвращаетесь в одни и те же места?

– В Монголию я возвращался несколько раз, но каждый раз в разные места. Первый раз я был там две недели, потом – один месяц, в 2008 году было самое долгое путешествие. На Байкале я тоже езжу в разные места. Например, Ольхон я обходил и с санями по льду, и пешком по материку. Но каждый год, каждый месяц он другой. Свет на фотографиях не повторяется. Ничто не повторяется. Как и каждый момент нашей жизни. Именно это важно в фотографии. Возможно, как раз поэтому я возвращаюсь в одни и те же места снова и снова. 

И к тому же Байкал очень большой, длина его берегов больше двух тысяч километров. А это почти равно протяжённости Польши с севера на юг. Поэтому здесь можно каждый раз ездить в разные  места.  И я стараюсь делать именно так. Я плавал на байдарке, ходил пешком по материку и по льду. И каждый раз я получаю разные впечатления, вижу разные пейзажи, делаю разные снимки. Или даже одни и те же места вижу каждый раз по-новому. Потому что с одного взгляда невозможно познать красоту этих мест.

– Есть что-то, что объединяет Байкал, Монголию, Польшу – одним словом, всё то, что можно увидеть на ваших фотографиях?

– Тут мало людей и много природной тишины. И ещё это места, где доминацию имеет природа. Из-за чего человек ещё мало успел их изменить.

Жизнь фотографа

Вообще-то четверть века назад Пётр Мальчевски собирался стать строителем. Но в середине обучения ему попал в руки «Зенит» и он увлёкся фотографией. Позже он ещё три года будет учиться созданию художественной фотографии в академии в Познани. Однако в какой-то момент решит, что важно лишь то, что на снимках, а не то, какие документы у него в кармане. Сейчас ему всё больше нравится не просто фотографировать, но и рассказывать о том, что он видел и где побывал. Дома, в Польше, он регулярно устраивает показы слайдов с фотографиями из своих путешествий. А в Иркутске, на открытии своей первой в России выставки в галерее «DiaS», он рассказал о родной Польше и показал подборку фотографий под названием «Моя земля с неба». На снятых с мотодельтаплана кадрах можно увидеть изгибы реки Чарной Ханьчи, часто попадающей в объектив Петра. Или пролететь над просторами Национального парка Вигры на северо-востоке Польши, посреди которого стоит небольшая, состоящая всего из 28 домов, деревня Буда Руска. «Эту деревню в 1778 году основали русские староверы», – поясняет Пётр. И показывает старинный деревянный дом с галереей, в котором он живёт вместе с женой и детьми.

– Чем продиктовано решение жить в деревне?

– Я уже 15 лет живу в этом доме. До того я жил в маленьком городе недалеко от литовско-белорусской границы. И я, конечно, мог бы жить и работать в большом городе, например в Варшаве. Но это не моё, я не хочу этого. Мне лучше там, где я живу сейчас. Вы, возможно, удивитесь, но за последние четыре-пять лет больше всего времени в одном городе я провёл именно в Иркутске.

– С точки зрения русского человека, решение променять городской быт на деревенский – очень смелое. Вы целенаправленно уходите от всего, что даёт человеку современный технологичный мир?

– Сибирь в этом смысле сильно отличается от Европы – здесь большие пространства и совсем другие расстояния. В Польше я могу жить в деревне посреди леса, но при этом всегда за полчаса могу доехать до ближайшего города. А здесь для этого порой нужен не один день. Здесь всё по-другому.

И, конечно, я использую то, что даёт мир, – компьютер, различную технику. Я бываю в городах и смотрю всё, что мне интересно. Но при этом я остаюсь там столько, сколько хочу – не больше двух-трёх дней.

– Насколько сегодня в Польше востребован труд фотографа? И в частности, тот вид фотографии, которым занимаетесь вы?

– Как и у вас, у нас сейчас сложное время. Много моих хороших знакомых фотографов, которые по 15–20 лет работали с разными журналами, вынуждены были поменять профессию. Это трудно. У меня получилось так, что я занимаюсь разными вещами. Летом я провожу фотокурсы. Делаю много показов со слайдами и рассказами про места, в которых побывал. Это Байкал, Монголия, Скандинавия, окрестности Национального парка Вигры, в котором я живу. Я часто бываю в школах и делаю показы для детей. У меня 14-й год работает при доме галерея. Выставки там бесплатные. Но весной и осенью я каждую неделю делаю там по два-три показа слайдов с рассказами для всех желающих. Моя жена занимается рукоделием и работает в школе. Также делаю коммерческие снимки на заказ – для разных гостиниц, снимаю что-то для сайтов. И это тоже позволяет заработать. А те фотографии, которые я привожу из путешествий, это всё-таки больше для души.

– Как люди в Польше воспринимают ваши рассказы о других местах и странах?

– Я уверен, что каждого человека влекут такие места, как Монголия, север Норвегии, Шпицберген  или Байкал. Раньше везде было много тишины, а теперь таких мест осталось мало. Но многим людям по-прежнему нужно побыть в тишине наедине с собой. 

– А вам лично что дают путешествия помимо фотографий?

– Возможно, это банально, но понимание того, насколько разнообразен мир. Если бы я не фотографировал, то, наверное, тоже путешествовал. Потому что главное не то, что потом останется на снимках, а то короткое время, когда каждый раз на моих глазах происходит маленькое чудо. Например, когда я вижу свет, закованный в лёд. И разные ситуации с погодой, с туманом и облаками. 

Ещё я встречал здесь много хороших людей, хотя люди есть разные. Но я всегда смотрю в глаза человеку – там можно много увидеть и быстро понять, стоит общаться или нет. Именно так я когда-то встретил на Ольхоне Игоря Шрамко, дочь которого Катя потом предложила и помогла организовать эту выставку. Мы случайно встретились в лесу, когда в 2004 году с другом ходили вокруг Ольхона пешком. Просто почувствовали запах супа. Пришли, а там Игорь стоит и делает на костре ужин. Он спросил нас, будем ли мы суп. Так и познакомились.

Философия пути

Интересные объекты для съёмок Пётр находит и рядом с домом, и за тысячи километров от него

– Всё-таки фотография – это для вас причина путешествий или больше повод? Что в данном случае первично?

– Раньше мне было важно увидеть новые интересные места, сделать хорошие снимки и после рассказать об этом. А потом всё это поменялось. Для меня стало важно, что происходит в течение путешествия: что я увижу, что услышу, каких людей встречу, что запишу. В какой-то момент я начал искать информацию о тех местах, где побывал. Особенно меня интересуют зима и лёд. В своё прошлое путешествие сюда я покупал все возможные книги, в которых есть информация об этих местах. Думаю, у меня сегодня наберётся 30 или 40 разных книг и альбомов про Байкал и Иркутск.

Сейчас я хочу сделать собственную книгу с большим количеством фотографий о Байкале. Но чтобы это были не только картинки и впечатления, но и информация о сущности байкальской воды и льда. Пока не знаю, будет это книга или фотокнига. В этом году уже не успею её закончить, но в следующем собираюсь издать.

– А с чего вообще начались ваши путешествия по миру? Ведь для того, чтобы ехать на другой конец земли, в одиночку ходить по опасному байкальскому льду, нужно иметь совершенно определённую мотивацию.

– Я раньше много путешествовал в Польше – сначала сам, потом вместе с другом. Мы много ходили или ездили на велосипедах, ночевали в лесу с палатками и без. Потом также вместе первый раз поехали на Байкал. И такой образ жизни мне очень понравился. Хотя я прекрасно понимаю, что так можно провести только часть жизни. У меня есть семья, и я не могу постоянно где-то ездить. Но мне очень нравится быть в пути, потому что это очень простая жизнь, в которой есть только сегодняшний день. И неважно, что будет завтра.

В свои путешествия я даже не беру телефон. У меня, конечно, есть какая-то связь, но она только для экстренных случаев. Тем более что мне всё равно никто не сможет помочь, находясь на расстоянии тысяч километров. Поэтому им лучше не знать, что плохого со мной может происходить. Таким образом, в пути я получаю абсолютно спокойное время, когда могу делать только то, что хочу – развести костёр, чуть-чуть поесть, сделать лагерь и идти дальше. Это как две параллельные жизни. 

– Какие чувства испытывает человек, возвращаясь домой после долгого пути?

– Первое ощущение – что всё очень маленькое. И что везде тепло – в каждом помещении. Дома. У друзей. Очень тепло и громко.