Александр Гимельштейн, главный редактор: 

– Понятно, что для вас это новая работа. Расскажите о ключевых проблемных точках города, как вы их сейчас видите. С чем мы двигаемся в 2015 год? 

– Что тревожит меня как депутата, жителя города и находит отражение в наказах? Проблема ликвидации очередей в детских садах – одна из первых. Для её решения должны быть включены механизмы работы не только с городским бюджетом, необходимо участвовать в программах софинансирования, развивать частно-государственное партнёрство. Есть такие примеры и в области, и в городе. Сейчас руководством области ведутся переговоры с корпорацией «Ростехнологии», которая готова построить за свой счёт в городе школу XXI века с новейшей системой обучения. И в отношении детсадов тоже есть намётки, как использовать дополнительные источники финансирования. Сегодня очередь в детсады у нас очень большая, рождаемость высокая, слава богу. И нужно активно включать в эту проблему частные предприятия. Они в Иркутске, к сожалению, немножко однобоко развиваются. А должны работать в тесном взаимодействии с городскими, областными структурами и оказывать при этом полноценные услуги по воспитанию и образованию детей. Есть федеральные и областные программы, в которых город будет участвовать. Иркутск по какой-то причине несвое-временно включился в программу по переселению из ветхого и аварийного жилья. А соседние Свирск, Черемхово очень серьёзно продвинулись в этом плане, отстроили тысячи квадратных метров жилья именно под эти федеральные программы. Нам тоже надо сейчас максимально включаться, эффективно работать в этом направлении. 

Не сходит с повестки дня вопрос строительства Маратовской развязки. Мы должны в 2015 году, несмотря ни на что, увидеть свет в конце тоннеля. С Сергеем Юрьевичем Теном, депутом Госдумы, который этот вопрос курирует, мы на днях обсуждали возможности привлечения федеральных средств. Сразу сильно разгрузится схема движения, в центре города в том числе. Много проблем с общественным транспортом: тарифы, диспетчеризация, лицензирование. Мы создали по этому вопросу рабочую группу, куда вошли два депутата и два представителя администрации города. Планируем в ближайшие два-три месяца этот вопрос изучить и составить дорожную карту, по которой будем двигаться. У нас очень много эмоций вокруг транспорта. Там нельзя проехать, здесь нельзя проехать. Тут пробки, там пробки. А если мы с вами обратим внимание на иркутские улицы, увидим: они не такие уж узкие. Приличные по ширине. Всё упирается в хаотичность движения, нежелание водителей малого пассажирского транспорта парковаться там, где положено. Этот вопрос надо рассматривать комплексно. Пока это очень серьёзный комок противоречий. Сегодня какая в городе схема работы транспорта? Кто-то получает лицензию на пассажирские перевозки, ставит на линию абы какие автобусы. В хаотичном порядке всё это циркулирует, машины двигаются, когда удобно водителям, а когда нужно горожанам, автобуса не дождёшься. Абсолютная свобода. Проблемы с транспортом у жителей микрорайонов Топкинский, Ершовский. 

Георгий Кузнецов, обозреватель по вопросам экологии: 

– Скоро будет введён ещё и «Союз». 

 – «Союз» – хорошая задумка. Но прежде чем строить микрорайон, должен быть продуман проект, всё просчитано и согласовано. Город должен подготовить документацию, сделать все расчёты и согласования, предоставить строителям. Только после этого можно разыгрывать конкурс. Проект должен быть понятен горожанам. А то получается: купил человек квартиру в доме, место хорошее, дворик, но за пару лет всё обстроили, залепили. При покупке квартиры должно быть понятно, куда вкладываются деньги, как будет развиваться микрорайон. Мы говорим много о точечной застройке. Всё, что строится в обход плана города, это уже точечная застройка. В плане расчёты делаются и на подъездные пути, дворы, и на магазины, школы, детские сады – на всё, что составляет среду обитания. А как получается? Есть у меня маленький деревянный дом, а я на его месте построил 9-этажку. Удобно: рядом сети, можно подключиться к ним. И выгодно вроде бы: в доме проживало пять человек, стало 150. Но все расчёты сразу валятся. А если точечная застройка из пяти секций? А если целый микрорайон? 

Егор Щербаков, корреспондент: 

– Я вижу рекламу, когда еду по мосту, что в декабре начинается заселение микрорайона «Союз». Значит, здания уже приняты в эксплуатацию или будут приняты на днях. Город имеет мощный голос и может просто не подписать документы. Если подпишет документы о вводе в эксплуатацию, значит, ответственность за всё, что будет происходить дальше, и на городских властях. 

– Безусловно, всё, что происходит в городе, это зона ответственности властей. Если даже воткнули палку в землю и она проросла, ответственность несут городские власти. Я веду к тому, что изначально должен быть контроль. У нас же зачастую как получается? Сначала построят, потом каким-то образом узаконят. А потом помещения уже проданы, появились собственники. Цепляется одно за другое. Должен быть осмысленный генплан, жители его должны обсудить. Их пожелания надо учитывать. 

Наталья Мичурина, шеф-редактор: 

– По микрорайону «Союз»: владелец земли, федеральная власть, решила, почему бы за бешеные деньги здесь участки не разыграть? А город вообще земельными вопросами не занимается, это приоритеты минимущества. Но если город за это отвечает, он и должен, наверное, принимать решения. Может, пришло время вернуть городу возможность распоряжаться землями? 

– Это вопрос соответствия федеральным законам. Сфера здравоохранения, функции распределения земель отошли области. Но суть дискуссии в том, что городская власть должна работать в любом случае – с минимуществом, если участок находится в ведении области, или федеральной властью, когда речь идёт о федеральных землях. Чья бы земля ни была – всё равно мэрия обязана этот вопрос контролировать, вести его от начала до конца. По сути, мы говорим сейчас о потенции власти. Власть должна решать вопросы, а не объяснять, почему она не может их решить. Это моя позиция. Иначе горожане не понимают, кто ими руководит, куда двигаться, где пастырь. Есть механизмы, позволяющие работать и с областной администрацией, и с федеральными структурами. Нам должны предоставить план, мы должны увидеть микрорайоны. 

Наталья Мичурина: 

– На общественных слушаниях, когда изначально принимали генплан города, строительство микрорайона «Союз» в том месте не предусматривалось. Город не вовлечён в земельные вопросы.

– Во всё, что находится в границах города, вовлечены и мэр, и председатель Думы. Мы часто сталкиваемся с отговорками. Я начал разбираться с маршрутками, мне приносят целую кипу бумаг. Трудно что-то понять: один документ не соответствует другому. Тут включаются эмоции. Мне  объясняют: область во всём виновата, не даёт нам повысить тарифы. У нас в городе действительно самая низкая цена проезда в ущерб рентабельности. Но оказывается, чтобы обратиться в тарифную комиссию, надо собрать документы с десяти перевозчиков. Так не могут их собрать. На депутатские слушания приглашали перевозчиков, пришли двое. «Вот, – говорят, – надо бы сделать». Суть в том, что никто за нас не будет ничего делать. Если мы не будем активными, наши проблемы решат так, как будет выгодно, но не нам. Это философия жизни. 

Александр Антоненко, обозреватель по вопросам строительства: 

– У меня два вопроса. Построили мост – третий, Академический – в никуда. Построили Ледовый дворец, 15 лет стоит, никому не надо. Вы говорите: в городе всё наше, за всё мы отвечаем. Ну и ответьте. Вот мост. Куда на нём можно проехать? 

Александр Гимельштейн: 

– Я домой по нему езжу каждый вечер. 

Александр Антоненко: 

– Я уж молчу о дорогах, улицах. Тот же Союз взять. В этом году дома заселяем, а там ничего нет ещё. Проектов даже нет ни на школу, ни на садик. Опять ждать сколько! Какая-то безответственность  и в городе, и в области. 

– Вы сейчас более сжато сказали то, что я пытался до вас донести: к чему приводит нежелание власти принимать чёткие внятные решения, учитывающие мнение жителей. Мост ведь по сути строили тоже локально. Хотя он был в своё время привязан к местности, я видел проект. Но хотели одно, а потом по разным причинам настолько урезали, секвестировали и оптимизировали, что и получили мост в никуда. Что касается микрорайона Союз. Вы слышали, что началось, когда Дума отменила правила землепользования и застройки на побережье Чертугеевского залива, привела их в соответствие с генпланом? Вот за это я могу ответить. Если бы мы этого не сделали, сегодня такой же микрорайон стоял бы на выезде из Солнечного. А ведь эта земля выделялась под малоэтажную застройку: коттеджи должны были идти цепочкой по бережку. Но «Новый город» посчитал и решил строить семнадцать 20-этажных блок-секций. Прикиньте, что было бы! Начались эмоции, крик: пришёл новый председатель Думы, отменил решение. Но тут нет никакой подковёрной игры. Так же, может быть, стоило поступить и с микрорайоном Союз. У городской власти есть возможность работать, достаточно полномочий, но должны быть желание и поддержка. У меня была поддержка губернатора. Теперь о Ледовом дворце. Когда всё это начиналось? В 1999 году. Я взял на себя обязательство довести объект до ума, запустить. У нас, наверное, единственный город без Ледового дворца. Я думаю, мы добьём этот вопрос. Но он такой запутанный. Там масса недоделок. Считать надо. Разберёмся. 

Елена Коркина: 

– Что в этом вопросе запутанного? Провели экспертизу. Прошёл уже год после этого, до сих пор считают. В течение вашего председательства в Думе реально разобраться?

Александр Гимельштейн: 

– И достроить. 

Александр Антоненко: 

– Да его надо взрывать давно, там все перекрытия сгнили. 

– Есть проблема. Когда здание не законсервировано и не эксплуатируется более трёх лет, то даже бетон крошится, все узлы приходят в негодность. Я работал на стройке, знаю. Но дайте мне время, не прижимайте к стенке.

Берт Корк, специальный корреспондент: 

– Тут уже обозначили проблему с общественным транспортом, говорили про мост в никуда. Хотел бы уточнить: рассматривается ли на практике вопрос запуска по новому мосту общественного транспорта? Может быть, разрабатывается новая транспортная схема, готовится структуризация, будут запущены новые маршруты? 

– Будут созданы новые транспортные узлы. В ноябре представили на слушания расчёты по первому этапу. С транспортной схемой можно ознакомиться, она разработана Гипродорнии. Сейчас администрация города делает расчёты, после чего схема будет реализована в рамках программы развития города. 

Елена Трифонова, редактор отдела по работе с органами госвласти: 

– Запускается новая программа «Жильё для российской семьи», будут строиться квартиры эконом-класса. Иркутск участвует в ней? И где конкретно выделяются участки?

– Программа в разработке, пока на уровне области. По участкам конкретно не могу пока сказать. Но эта информация будет открытой. Вы должны понимать, что я не смогу детально ответить на все технические вопросы: я депутат, моя работа быть пылким агитатором.

Людмила Бегагоина, редактор отдела социальных проблем: 

– Зачем вам, успешному бизнесмену, понадобилось идти в депутаты, зачем вам кресло председателя? Даёт ли новая должность удовлетворение? 

– Буду откровенным. Когда моё раздражение как жителя достигло критической точки, я решил: пойду в депутаты. Было ощущение, что власть в ступоре, бездействует. Я не мог понять, чем занимаются депутаты. Думаю, пойду и разберусь. Читали Ричарда Баха «Иллюзии, или Приключения Мессии, который Мессией быть не хотел»?

Алёна Корк, корреспондент:

–  Читали. Филфак же у всех.

– Тогда вы меня поймёте. Я пошёл на выборы и программы никакой не готовил. Ни одного баннера не вывесил – красуется физиономия человека, а вокруг неубранные улицы. Мой округ 18-й, я там работал и избирался там же. Просто ходил по дворам, общался с людьми, наслушался много чего. Когда меня избрали в Думу, встретился с депутатами, начал разговаривать насчёт председательства. Со всеми пообщался. И не увидел много желающих принять на себя ответственность. Ну, давайте я тогда возьму это на себя. Проголосовали. Я сейчас председатель Думы. У меня есть кабинет, секретарь, помощник. 

Юлия Сергеева, редактор отдела политики: 

– В продолжение этой темы. Как вы относитесь к предположению о том, что институт сити-менеджера вводится под вас? Вы слышали эту версию, думаю. И к тому, что в рамках этого нововведения вам прочат пост градоначальника? Готовы ли вы взять на себя такую ответственность за город? 

Александр Гимельштейн: 

– Я чуть примитивизирую вопрос. Выбирая между двумя возможными должностями – мэр города тире председатель гордумы и глава администрации города, которого обзывают сити-менеджером, – вам что интереснее? Как я понимаю, глава администрации, если он будет депутатом, должен сложить депутатские полномочия. 

– Кто более матери-истории ценен? Версия, что институт сити-менеджерства вводится под меня, конечно, лестна. Это тренд, который идёт из Кремля, по России около 70 субъектов, где подходят к концу полномочия избранных мэров. У нас любят заковыристые выражения типа «институт сити-менеджерства». Не надо ничего придумывать, законом предусмотрены две системы управления муниципальным образованием. Но прямые выборы мэра зачастую заканчиваются не совсем так, как хотелось бы людям, даже участвующим в выборах. Мы смотрим на плакаты, встречаемся с разговорчивым человеком, голосуем за него. А сейчас ещё технологии подкупа в ходу. В мэры на выборах любой может прийти, на любой волне. Мэр избирается на пять лет. Но где гарантия, что он хозяйственник? Начинается процесс втягивания его в процесс управления городским хозяйством. Это ведь серьёзное дело: сети, жильё, скверы, детсады, дороги и прочее. Пока он сформирует администрацию, уже надо к новым выборам готовиться. Дума же избирается прямыми выборами. Вы выбрали депутата по своему округу, вы его хотя бы увидеть можете, сказать жёстко: «Я тебя выбрал, а ты выбрал председателя Думы. Теперь двигайтесь, решайте вопросы». Я общаюсь с горожанами, многие мэра за пять лет не видели ни разу. Глава города, думаю, должен быть наёмным работником. Как на заводе: есть гендиректор, у него в резюме написано, чем он занимался, что строил, кем руководил. С ним заключается контракт. Есть претензии – контракт расторгается. Когда мы поймём, что наш депутат – ответственная фигура и ему предстоит выбирать мэра, мы все пойдём на выборы. Сейчас переломный этап, только начинается смена системы управления. За нами придут другие депутаты, на другой выборной платформе. Образуется институт сити-менеджеров, профессионалов. Прямые выборы были требованием времени. Они были необходимы для перестройки общества. Сейчас совсем другая ситуация в стране. 

Наталья Мичурина: 

– Вы не ответили, кем себя видите – сити-менеджером или главой Думы.

– Я председатель Думы. Если мне доверят и впредь возглавлять Думу, пусть даже с приставкой «глава города», не думаю, что не смогу с этим справиться.

Александр Гимельштейн: 

– То есть складывать депутатский мандат и идти в сити-менеджеры вы не намерены?

– Я пошёл в депутаты и работаю как депутат. Но ситуация так складывается, что нужно менять систему, и я участвую в этом процессе. Хотя, наверное, я не самый лучший специалист в городском хозяйстве. Сейчас не вижу кандидата на этот пост. Абстрактную фигуру вижу. На первом этапе сложно будет, в городе накопилось много проблем, некоторые требуют немедленного решения, некоторые решения будут дискомфортны. Есть стратегические вопросы, в которых должен разбираться сити-менеджер. И традиционные иркутские вопросы, связанные с культурой, укладом жизни. 

Алёна Махнёва, редактор отдела экономики: 

– У меня вопрос об активности горожан. Вы призываете проявлять себя. В какой форме вы видите эту активность? Сейчас, если горожане предпринимают активные действия, это мало когда заканчивается чем-то конкретным. Допустим, как строили в Кайской роще, так и строят. 

– Кого из вас волнует Кайская роща? Вижу, всех волнует. Кому вы писали об этом?

Александр Гимельштейн: 

– Мы очень много писали об этом. 

– А вновь избранному председателю Думы писали? 

Александр Гимельштейн: 

– Мы надеемся, он читает нашу газету. 

– Вас понял. Я слышал, что вопрос о Кайской роще был на пике обсуждаемости, потом сошёл на нет. Не знаю почему. К какой активности я призываю? Вы, журналисты, активнейшая часть населения, а рукой махнули. Ко мне придите, вместе пойдём к мэру, в область. Покажите мне точку, до которой вы дошли и споткнулись. Меня тоже всё время беспокоили такие вещи. Стоял парк на Байкальской, где общежитие техникума к больнице примыкает. Вдруг появляются заборы, застройка начинается. Там горожане гуляли, спортплощадка была, а сейчас дома стоят высотные. Люди вышли с плакатами, постояли, потом всё затихло. Все успокоились. Теперь нет рощи, комплекс жилых домов к больнице прилепили.

Александр Гимельштейн: 

– Хочу сказать то, что для нас концептуально важно. Да, журналисты – активная часть общества, но задача журналиста – с телеэкрана, в радиоэфире, в газете писать, долбить о проблеме. Мы не должны ходить по чиновникам, обращаться в прокуратуру – это чиновник по закону обязан реагировать на каждую критическую публикацию. И мы не должны даже сопровождать публикации специальными письмами. Надеемся, новая Дума и новая администрация начнут таким образом реагировать, тогда и получится совместная работа. 

– А сейчас почему так не получается? Я искренне задаю вопрос.

Александр Гимельштейн: 

– Могу объяснить это общей девальвацией отношения к медиа. Но если не спускать пар, когда-нибудь чайник разорвёт. 

– Пар нужно спускать, но желательно не вхолостую. Должны работать какие-то приводы на этом пару. Я почему, коллеги, говорю с вами откровенно. Я, как и вы, озадачен этими вопросами. Как и вы, не знаю ответов на многие из них. И не хочу строить из себя человека, который пришёл и всё знает, всё решит. И под которого Кремль, как вы сказали, «готовит специально кресло». 

Алёна Корк: 

– У меня два вопроса. Один, корыстный, касается благоустройства территорий, на которых живут иркутяне, но принадлежат они не Иркутску. Это территории ИВВАИУ, Академгородка. Благоустройство там не осуществляется, видимо, это связано с финансированием. Все жители Академгородка – страстные патриоты своего микрорайона, живут там поколениями. Я вас приглашаю на нашу площадь, вы вернётесь в 70-е годы прошлого века. Может, как-то можно отыскать финансирование и благоустроить нашу совдеповскую площадь? Это корыстный вопрос жительницы Академгородка. 

– Отвечаю на корыстный вопрос жительницы Академгородка Алёны. У меня в ближайший вторник встреча с председателем Иркутского научного центра СО Российской академии наук Игорем Вячеславовичем Бычковым как раз по этому вопросу. Они дореформировались до того, что сегодня не могут содержать ряд объектов, в том числе ДК «Юбилейный», ярмарку, ФОК. Мы хотели бы забрать всё это в город, но прежде – обсудить и концептуально отработать эти вопросы. В частности по ФОКу есть предложения. Депутат Юдин предлагает с федерацией тенниса создать там школу настольного тенниса. Или организовать комплексное времяпрепровождение, активные игры, работу детских секций. Подъезжайте на нашу встречу с Бычковым, вдруг ваше мнение там понадобится. Возможно, мы на депутатские слушания этот вопрос вынесем, пригласим на комиссию активных жителей Академгородка, узнаем, что они хотят иметь в своём микрорайоне. 

Алёна Корк: 

– Заберите нас, пожалуйста. Второй мой вопрос связан с проблемой безбарьерной среды. Говорят об этом давно, но что будет сделано реально? Людей на колясках часто даже не пускают в заведения. Наверное, на каком-то нравственном уровне надо решать эту проблему. 

– Мы эти вопросы как раз и обсуждали с Виктором  Пушкиным, инвалидом первой группы, на последнем выездном совещании. Почему пришла идея под камерами прогуляться с колясочником? Понимаете, разрезать ленточку – это одно, у нас же была цель – показать, что надо общаться, контактировать с такими людьми, уметь находиться в одном пространстве с ними. Как оказалось, на инвалидной коляске передвигаться по Иркутску вообще невозможно. От 11-й школы до администрации города мы дошли с большим трудом. Я пригласил заместителей мэра, мы общались на тему создания доступной среды для инвалидов. Сегодня в разных программах точечно разбросаны элементы этой работы: где-то закупка оборудования для школ, в которых учатся дети с ограниченными возможностями; что-то в части строительства пандусов. Но когда в части – оно и получается в части. Вот вроде и пандус сделан возле сквера Кирова, но на него заехать нельзя: размеры не выдержаны. Для чего тогда делать? Просто были деньги по программе благоустройства города – вот и сделали. Нужна целевая программа, по ней администрация должна будет отчитываться. И принимать в эксплуатацию эти объекты должна созданная из таких колясочников группа людей с ограниченными возможностями. Не подпишут они – значит, строителям придётся переделывать. Ничего нет невыполнимого. Звонок на двери перенести на 50 см ниже, чтобы с коляски можно было его достать. Какая проблема-то? Думаете, кто-то кинулся переделывать? Нет, надо на контроль брать. 

Альберт Батутис, первый заместитель главного редактора: 

– Сдавая нормы ГТО, вы подтянулись 16 раз. Как вам это удалось?

– На самом деле 25 раз подтянулся. Но, чтобы не ставить в неудобное положение учителя физкультуры, немножко снизил результат, когда давали информацию. Любой руководитель должен являть собой пример. Армейский принцип. Правило «делай как я» жизнь не отменяла. Я не собирался вообще-то подтягиваться, в галстуке пришёл на ту встречу. Меня просто попросили выступить перед ребятишками с агитацией, как важно иметь хорошую спортивную форму. Я начал говорить, а ребята зевают. Говорю: «Хотите, я вместе с вами пойду сдавать?» Оживились, заулыбались. Вот так и получилось, что я стал подтягиваться.

Александр Гимельштейн: 

– Хочу дать вам два наказа на 2015 год. Меня как историка, горожанина, гражданина крайне раздражает то, что творят в нашем городе коммерсанты, развешивая рекламу поперёк стиля, вне исторической среды. На улице Карла Маркса, или Большой, фасады просто изгажены. Администрацией ничего не делается, чтобы единообразить стиль, вписать рекламу в культурное пространство и эпоху. Мы очень долго будем решать, подозреваю, стратегические вопросы, связанные с развитием города. Но чтобы город выглядел как «Сибирский Париж» – это не я придумал, это понятие в XIX веке было известно всем, – надо всего лишь ободрать аляповатые вывески. 

И вторая просьба. В Иркутске выбрана самая убогая и коррупционная модель борьбы с незаконными парковками: эвакуаторы, которые загадочным образом изымают одну машину из десятка. 50 машин стоят обычно в середине улицы Фурье, полагаю, что лишь половина из них принадлежит ГУВД. Но эвакуаторы не забрали за три года оттуда ни одного автомобиля, и дорога заужена на три метра. Можно изменить идеологию эвакуаторов на идеологию блокировки колёс машин, как это делают в Европе. Сотня блокираторов будет стоить меньше одного эвакуатора. Люди в тот же день побегут платить штраф, чтобы снять блокиратор. А на следующий день они не захотят парковаться в неположенном месте, зная, что им опять заблокируют колёса машины.  

– Под каждым словом готов подписаться. Я предлагаю вам на комиссию по градостроительству подготовить доклад. Мы пригласим руководство ГИБДД, по итогам обсуждения может родиться бумага. На январскую комиссию в план включаем эту тему. Потом на депутатские слушания с ней выйдем. С вопросом аляповатой рекламы тоже надо выходить на комиссию, ставить вопросы перед главным архитектором, администрацией города. А напоследок хочу вам пожелать: не теряйте оптимизма, ничто не должно смущать вас в вашей работе. Газету все читают, интересуются вашим мнением. От ваших комментариев многое зависит.