Конец 60-х – начало 70-х – время романтики и грандиозных сибирских строек. В 1969 году наша героиня, ещё будучи студенткой Новосибирского инженерно-строительного института, после третьего курса с другими будущими гидротехниками прибыла в Усть-Илимск на практику. И стала свидетелем исторического события – покорения Ангары.

– Тут ещё ничего не было, одни чёрные тучи жуков-стригунов. Мы жили в палатках на левом берегу. Плотины ещё были в зародыше, только началась укладка первых блоков у Толстого мыса, – вспоминает Галина Сергеевна. – Знаете Толстый мыс? Это громада, которая поддерживает плотину своим плечом: прочный диабаз естественной скалы немного обтесали, обрезали и стали в створе пристраивать первой основную бетонную плотину. А затем от неё уже пошли грунтовые плотины. 

Но прежде чем они появились, нужно было перекрыть Ангару. Решающий момент наступил 13 августа 1969 года. Те, кто непосредственно не участвовал в перекрытии, с вечера занимали места на Толстом мысе, как в амфитеатре. 

– Сообщения с правым берегом ещё не было, – продолжает свой рассказ Галина Светличная. – Начинали укладывать первые блоки, а потом, когда возвели части плотины, надо было перекрыть вторую часть Ангары, правобережную, и здесь продолжать строить плотину. Взрывались перемычки котлована, воду стали отводить через специальные отверстия в первых блоках плотины, реку перекрывали параллельно с левого и правого берега. Мощные КрАЗы и БелАЗы возили негабариты (огромные каменюки) и сыпали их с двух сторон. Мы долго там были, до ночи, последний камень в проран забросили только на следующий день. 

Народ ликовал, когда перекрыли Ангару, все кричали от радости, потом праздновали. Людям, работавшим в три смены день и ночь, дали отдохнуть.

После практики студенты вернулись в Новосибирск, а на следующий год Галина Светличная практику проходила на другой ГЭС, – Чиркейской в Дагестане. Закончив учёбу в 1971 году, она при распределении вернулась в Усть-Илимск уже молодым специалистом.

– Было много вариантов, та же Чиркейская ГЭС, Зейская и другие строящиеся в то время станции. Но Сибирь – это моя родина. Можно было остаться в проектном институте в самом Новосибирске, но романтика звала – все хотели строить. Это было время созидания. То поколение, поколение специалистов, уже ушло. И темпы были – сказали в срок, значит, надо сделать. Требования были жёсткие. 

В 1971 Усть-Илимск было уже не узнать. Блоки станции каждый день рвались ввысь. Были эстакады, плотина, полным ходом шло её бетонирование. Осваивались огромные объёмы – через три года станцию уже запустят. 

– По эстакадам нельзя было пройти – машины сновали туда-сюда: кто бетон возит, кто арматуру, кто опалубку. Тут всё жужжало, сверкало, блестело даже ночью, – рассказывает Светличная. – До 1974 года я работала в проектной организации, с проектными чертежами. Смотрели, как ведётся строительство, то есть кураторами были. Я тоже принимала участие в комиссии по приёмке каких-то участков выполненных строительных работ.

В 1974 году начался набор персонала станции. К этому времени Галина Сергеевна вышла замуж. С будущим супругом познакомились здесь же – Александр Дмитриевич приехал на стройку с Украины после армии, работал водителем.

– Молодёжи было много, все женились, материала на платье не достать было, – улыбается Галина Сергеевна. – Гипюр покупали по талонам, что-то привозили, когда уезжали в отпуска, местные швеи шили. А так доступа почти не было, сообщение только самолётом. Ко­гда первый раз прилетели в 1969 году на кукурузнике из Братска, нас так болтало, что когда вышли, все упали.

– Когда из палаток переехали в квартиры?

– В 1971 году строились первые дома. Там, где сейчас ДК «Дружба», вообще болото было. Сначала поселились в общежитии с девчонками, когда замуж вышла, так первое время жила вместе с ними. А что делать? Сейчас смешно, конечно. Дочь у меня в оцинкованной ванне купалась, в ней и спала – вся домашняя утварь была в дефиците, дорог просто не было, только санная трасса. Потом стали осваивать правый берег, выросли панельные дома. Дали комнату на подселение. В двухкомнатной квартире жило 8 человек – две семьи. Мы рады были! Так и жили – растили детей, работали, чего-то ждали нового, обустраивались…

В 1974 году начали создавать цеха, в том числе гидротехнический. Гидротехнические сооружения – основа ГЭС, без которой невозможна выработка электроэнергии. Галина Светличная начинала с инженера, затем стала руководителем группы наблюдения, которая позже преобразовалась в Лабораторию гидротехнических сооружений (ЛГТС). Сейчас трудится инженером первой категории, а на посту руководителя ЛГТС её сменил сын – Андрей Светличный. Вообще в лаборатории работает целая династия Светличных – дочь Галины Сергеевны Оксана тоже пришла работать в ЛГТС.

– Так получилось, что когда дети подросли, сын тоже заинтересовался гидроэнергетикой. Андрей закончил тот же факультет, что и я, в моём родном институте в Новосибирске. Оксана – учёный-агроном, но жизнь заставила переучиться – тогда сельское хозяйство практически развалилось, а наших специальностей стало мало. Специфика у нас в лаборатории узкая: гидрогеологи, геологи, геодезисты, гидротехники – все на «Г», – смеётся Галина Сергеевна, – поэтому дочь переучилась на техника-гидрогеолога. У неё уже большой опыт, это практически сложившийся специалист, занимается грунтовыми плотинами. Но детям на работе никаких поблажек, я так воспитана. У нас тут дисциплина. Андрей, по-моему, к дисциплине подходит даже жёстче, чем я.

В далёком 1974-м гидротехники должны были вести надзор за тремя плотинами: бетонной и двумя грунтовыми. В первые годы эксплуатации участвовали в приёмке, устранении недоделок на сооружениях. В пуске ГЭС специалисты не участвовали, но контролировали его в галереях. 

– Первое – это наполнение водо­хранилища. К октябрю 1974 года его заполнили до первых пусковых отметок. Вода старается найти мельчайшие изъяны в плотине, буквально поры, через которые хочет выползти наружу. Поэтому мы следили, не появилось ли трещин на напорной грани, их сразу «лечили» – инъектировали цементными растворами. Складывался режим. Чтобы отслеживать состояние плотин, здесь заложено большое количество контрольно-измерительной аппаратуры. Перед тем, как укладывали бетонные блоки, размещали специальные датчики, устройства с кабелями, которые выводились в определённые места, мы с аппаратурой подходили и прослушивали, что творится в бетоне, как он себя чувствует, как себя ведёт. Только в бетонную плотину, кроме всего прочего, установили 3,5 тысячи датчиков. А есть еще специальная геодезическая аппаратура, чтобы следить за перемещениями плотин. Вообще что такое гидротехнические сооружения? Это такие устройства, которые встроены в природу и работают, как природа. Детали плотины мы заменить не можем, она ведь под нагрузкой в глубине. Конечно, уже есть наработанные методы, но вытащить что-то из монолита и заменить нельзя. Также и грунты раскопать мы не можем, иначе будет проран, и вода затопит всё, это уже будет авария. Поэтому на грунтовых плотинах заложено более тысячи пьезометров – устройств, по которым мы отслеживали положение грунтовых вод. Если оно будет превышать нормативные показатели, плотину может размыть, вот и нужен постоянный надзор.

Вотчина гидротехников Усть-Илимской ГЭС – 4 километра напорного фронта. Сейчас в ЛГТС работает четырнадцать специалистов, которые проводят диагностику и находят «болезни» сооружений, чтобы коллеги потом могли их «лечить», то есть ремонтировать. Требования к сотрудникам ЛГТС высокие, ведь они отвечают за безопасность, в том числе людей, живущих в нижнем бьефе. 

– Вы как диагност как оцените нынешнее самочувствие станции? – спрашиваю Галину Сергеевну.

– Его оцениваю не только я, но и научные организации. Состояние плотины нормальное, отвечает всем требованиям. Мы пишем статьи, работаем вместе с наукой, в частности с московским «Гидропроектом» им. С.Я. Жука, который разрабатывал проект наших гидротехнических сооружений и зданий. А также вплотную работаем ещё со строительного периода с научно-исследовательским институтом «ВНИИГ» им. Б.Е. Веденеева.

Над рабочим столом Галины Сергеевны как в подтверждение её слов фотографии разных гидростанций: Братской, Саяно-Шушенской,  Чиркейской, конечно же, Усть-Илимской в разные периоды и других.

– Саяно-Шушенская ГЭС – это вообще шедевр гидростроительства, – говорит наша героиня, когда я обращаю внимание на снимки. – Ко­гда произошла авария, у меня было жуткое состояние. Неделю не могла представить, как это возможно, какая страшная авария на гидротехнических сооружениях, погибли люди… Поэтому наша работа очень ответственная. Нашему персоналу я говорю, что в первую очередь нужна ответственность, понимание и дисциплина, ну и, разумеется, техническая грамотность. Сотрудники должны понимать, как работают плотины, как они живут, какие могут быть последствия. Со стороны это мощные сооружения, но им нужно внимание и тщательный уход, чтобы они служили долго. 

Начиная с 2000-х годов на гидротехнических сооружениях проведено много ремонтов, аппаратура меняется; пьезометры, геодезическая сеть расширена. Наша лаборатория – вся плотина. При любой водности мы должны держать сооружения в образцовом порядке. 

– Когда вы говорите о плотине, кажется, что это живое существо.

Галина Светличная знакома с Усть-Илимской ГЭС
с рождения станции

– Да, это сложный живой организм. У плотины есть плечо левое и правое, подножие, то есть бетонное основание, гребень  – причём это технические термины. Вода в грунтовых плотинах – это своего рода кровь. Мы должны следить и за давлением, и за расходами воды, за напряжением в бетоне.

– Кто повлиял на ваш выбор профессии?

– Мы жили в деревеньке Тюменькино под Новосибирском. Родители работали в колхозе: отец – комбайнер, мать – агроном. Нас было пятеро девчат в семье, я старшая. Когда мне было 7 лет, нас переселили в связи со строительством Новосибирской ГЭС в новый посёлок на берегу водохранилища. Мы, ребятишки, видели, как оно наполнялось. Плыли какие-то кочки, острова, брёвна – как и у нас тут… Как только ГЭС построилась, в посёлок дали свет. В нашей деревеньке даже электричества не было, а здесь я впервые увидела лампочку. Она у меня до сих пор перед глазами стоит. 

Когда заканчивала школу, начиналось строительство Братской ГЭС, об этом было сложено столько песен, романтика! Мы толком не знали, что это за специальность – гидротехник, пошли да пошли. Наверное, всё вместе повлияло.

Вообще я люблю свою работу. Так у меня сложилась судьба. Не все, кто сюда приезжал, остались. А я тут прилепилась и работаю, работаю. Но в этом году ухожу, пора.

– Чем будете заниматься на отдыхе?

– Думаете, я спокойно уйду? – смеётся Галина Сергеевна. – Буду продолжать, писать «мемуары», – кивает на стопку отчётов на столе, – благо, дома на компьютере вся база есть, буду помогать, консультировать молодёжь, если буду востребована. 

Неудивительно, что на вопрос об увлечениях Галина Светличная отвечает, что самое большое её увлечение – работа.

– Она же у нас творческая, научно-исследовательская: всё меняется, нужно постоянно анализировать происходящее. Хочется, чтобы плотины были прочны, надёжны и устойчивы. Я свою задачу выполнила, посеяла и взрастила рациональные зёрна, передала весь опыт и знания персоналу, ну и в частности, так получилось, своим детям.