Посочувствуем полиции

Уже, кажется, хорошо. Но ненамного, потому что у нас в сетке вещания преобладают, как было сказано на том же высоком уровне, «дефективы». И уж насколько дефективные – словами не передать. Вот вам, к примеру, криминальный сериал «Карпов». Главный «герой», подполковник полиции, в финале одного из сезонов расстрелял из табельного пистолета несколько человек, включая двух сотрудников ГИБДД. Дело было давно, но некоторые россияне помнят, вероятно, дело майора Евсюкова, совершившего точно такой же проступок в реальности. 

Отличие сериала от реальной жизни состоит в том, что настоящего майора приговорили к пожизненному заключению и он сидит. А в сценаристы у нас в стране может попасть кто попало, в том числе люди, слабо разбирающиеся в законах. Поэтому в следующем сериале подполковник Карпов, отправленный всего лишь на принудительное лечение, уже освободился. И устроился сначала охранником (понимающим процедуру получения лицензии охранника уже смешно), а потом и вовсе вернулся в полицию. В советское время всю верхушку телеканала, показавшего этот бред, вместе со съёмочной группой, снявшей его, уже на следующий день вызвали бы на ковёр к министру МВД и, пристально глядя в глаза, задавали бы проникновенными голосами всего один вопрос: «Вам что, наши органы не нравятся?»

Сегодня, подозреваю, от таких вопросов удерживает только одна мысль: если дело можно завести на каждого сценариста, а осудить хотя бы каждого второго, то придётся для них строить отдельный лагерь, потому что поклёп на органы – в каждом сериале без исключения. Начать можно со знаменитой заставки «Улиц разбитых фонарей», где в выдвинутом ящике стола вместе с пистолетом болтался стакан – и уж понятно, что не чай из него пили. А закончить (исключительно по времени выхода – конца и края бреду не видать) современным сериалом «Беспокойный участок»: «Татьяна – простая участковая, а в прошлом – старший следователь Генеральной прокуратуры». Конечно, у нас это сплошь и рядом: сначала дослужиться как минимум до майора, а потом всё бросить и уйти на должность, где и капитана редко встретишь. 

Сотрудники полиции, будь у них немного больше времени, должны были бы регулярно писать иски о защите чести и достоинства. В самом-то деле, сколько ж можно терпеть? То «Глухарь»-беспредельщик задержанных лупит, то противогаз свидетелю на голову наденут и шланг пережмут. Конечно, в настоящей жизни бывает и круче – то инвалида походя изобьют прямо под камерами видеонаблюдения в районном отделении полиции, то целую толпу на улице дубинками отметелят. Но то ж эксцессы! А если смотреть сериалы – то система. Не зря говорят: от телевидения один вред, и самое время завести на расплодившиеся «фабрики грёз» общее уголовное дело за клевету. 

Статья 58 «Очернение истории»

Неизгладимая чушь понеслась, как перестали приглашать консультантов из числа ветеранов МВД. Был – все мы помним – ставший классикой сериал «Рождённая революцией». Каждая серия снималась на основе архивных документов, уголовных дел. И люди, жившие в соответствующую эпоху, узнавали своё время. Комсомольский набор в органы, паёк, форма, табельное оружие, дефицит, хищения, а главное – полное соответствие масштабов подразделения милиции тем делам, которое оно расследует. 

Сейчас – «мели, Емеля». Вот вам двухсезонный сериал «Легавый». В скромном подмосковном городишке, где отделение милиции располагается в век не крашенном здании с выбитыми окнами, сидит смотрящим вор в законе почти что галактического масштаба. И везут этому вору пуд золота в самородках (16 кг, если кто забыл меры веса) аж через всю страну с самой Колымы. В пустом, что примечательно, классическом советском фанерном чемодане с обычной такой ручкой. На дворе, заметим, холодное лето 1953 года, то есть выбраться с Колымы частным самолётом или каким-то левым судном нечего и думать. Везут явные урки, одетые в специальную урочью униформу российского кинематографа: кепки, кирзовые сапоги, рубашка с отложным воротником, пиджак и галифе, на руках наколоты жуткие тюремные перстни. То есть вот таких персонажей, передвигающихся группой, на всём пути в тысячи километров ни разу не проверили, ни разу не досмотрели – и сами они, аки агнцы, нигде не прокололись. 

Но и то сказать – а почему бы нет? Ведь в городском отделении милиции, где служат всего четыре сотрудника, включая начальника в звании майора, опером в звании капитана становится человек, только что освобождённый из лагеря. Статья-то у него детская, подумаешь, в плен попал в конце войны, таким много не давали. А во втором сезоне того же сериала ещё лучше: подполковник НКГБ, посаженный за многочисленные преступления, освобождён, тут же восстановлен на службе, немедленно повышен в звании – и это до ареста Берии, до всяких там реабилитаций. Забубенное американское фэнтези с вампирами и оборотнями выглядит более реалистично, чем этот полёт фантазии. 

Любому россиянину вспоминается один действительно хороший отечественный сериал о милиции – «Место встречи изменить нельзя». Потому, заметим, и хороший, что Шарапов там вернулся с фронта, а не прямиком из лагеря (что больше соответствует кадровой политике советских органов правопорядка), а Жеглову за грубость с подследственными долго и нудно выговаривают по служебной и партийной линии. Кто помнит тех партработников, кто пережил хоть одно партийное или профсоюзное собрание, скажет сразу: так и было. Очень правильно, очень противно – и сбежать нельзя, потому что найдут и на работе, и по месту жительства. Кстати, в любом отечественном сериале у каждого героя – отдельная квартира, включая воров, милиционеров и рядовых граждан. Сразу видно, что понятие «коммуналка» сценаристам знакомо лишь теоретически. 

Сейчас в сериалах партийные работники если и появляются, то сплошь откормленные, хорошо одетые и все взяточники. А на самом деле вскоре после войны это были люди, прошедшие кто фронт, кто партизанские отряды. Над ними стояли и вышестоящие органы по партийной вертикали – горком, обком и далее вплоть до ЦК, и разномастные внешние органы – от Центральной контрольной комиссии ЦК до Комиссии советского контроля, имевшей ранг союзного министерства. Попробуй что-нибудь укради! Советские люди в основной массе своей не были стукачами, но форму доноса и адрес приёмной горотдела НКГБ знали чётко. 

Сценаристы, впрочем, верят, что украсть было можно, причём столько, сколько нужно. Каждый вор в законе приезжает на сходку на машине. Напоминаю, это не Чикаго середины 1930-х и сериал не про мафию, дело происходит в СССР в 1952 году. Посмотрите на фотографии той поры, пусть даже Москвы и Ленинграда – машины наперечёт. А тут у бандитов не только приметные чёрные легковушки, но даже грузовики. Как же, скажет внимательный зритель, у Говорухина тоже были: «студебеккер», водителя которого подстрелил во время погони Жеглов, и фургон «Хлеб», в котором банда поехала «Фокса с кичи вынимать». Были, да – но два на всю самую мощную и самую знаменитую банду. И на них не ездили толпы с автоматами. В советском кино урка был скромнее и знал своё место, в российском – бандита от советского руководителя можно отличить лишь по степени небритости да по уровню владения блатной речью. 

С речью, нельзя не отметить, тоже беда. Если каждый милиционер играет что-то своё, то каждый карманник в сериале косит под Промокашку, каждый рядовой уголовник – под Жеглова (который в моменты общения с криминальным элементом демонстрировал хорошее знание блатной речи), а каждый авторитетный вор – под Давида Гоцмана из сериала «Ликвидация». Для сериалов второго-третьего уровня постмодернизма (это когда от основного сюжета откалывается один из персонажей и про него снимают отдельный сериал) цитата из оригинального сериала – совершенно в порядке вещей. Если подсчитать, в скольких сериалах главного героя спрашивают, «ботает ли он по фене», в скольких подводят итог фразой «картина маслом» и в скольких неловкого человека называют «хадамидником», то можно с точностью до одного человека установить, сколько сценаристов смотрели творение режиссёра Урсуляка с карандашиком в руках и блеском в голодных глазах. 

Большими-большими мазками

Но, скажу я вам в итоге, пусть сериалы будут, даже такие, как есть. Всё-таки зритель видел приличное кино и может сравнивать. Например, американский фильм о войне «Ярость» с отечественными поделками. Мало какой фильм собрал в свой адрес столько критики, сколько танковая эпопея с Бредом Питтом в главной роли. И сказка-де, и технических ошибок много. Ребята, в нашей стране недавно вышел фильм «Белый тигр» – нет желания покритиковать? В «Ярости», говорят, у танков башни отлетали – так и в «Тигре» было то же самое, а что они отлетали на самом деле (хоть в это трудно поверить), так на то есть сотни фотографий. Не могли, говорят, американцы строем в атаку идти – ну так полистайте воспоминания ветеранов о танковом сражении под Дубно и Луцком в 1941 году, а потом про Прохоровку в 1943 году – там не по четыре танка, там десятки и сотни сходились лоб в лоб. 

Отечественный зритель, так уж получилось, может повторить за героем братьев Стругацких: «Кино-вкусы у меня самые примитивные, такие, что Валя Демченко называет их совокупность инфантильным милитаризмом». Должен быть танк, желательно тяжёлый, должен быть герой, желательно неубиваемый (и в этом смысле наш сержант Найдёнов из «Белого тигра» даст фору любому Рембо), а огонь должен вестись массированно, изо всех видов оружия – вплоть до реактивных систем залпового огня. Смотри, например, фильм «Днепровский рубеж», который в этом смысле просто энциклопедия советского вооружения начального этапа войны. 

В каждом кино есть доля вымысла, это надо признавать. Важно, чтобы эта доля не была чрезмерной, а снято было качественно. Взять, например, американский фильм «Сахара» 1995 года. Сюжет почти тот же, что в «Ярости»: экипаж американского танка с группой прибившихся к нему военных из разных стран антигитлеровской коалиции обороняет единственный на сотни километров оазис с колодцем. Десяток человек против немецкого батальона. Фильм – ремейк одноимённой картины 1943 года, получившей три «Оскара» и снятой – внимание! – по мотивам фильма Александра Ромма «Тринадцать». Фильм Ромма – внимание! – снят в 1936 году по мотивам американского фильма 1934 года «Потерянный патруль». А уж этот фильм снят по мотивам рассказа, повествующего о событиях 1917 года. Сюжет вымышлен от первого до последнего слова, но вся цепочка переделок не вызывает никакого отторжения, потому что в пустыне мало кто бывал, а снято так, что некогда рассматривать детали. 

Хочется верить, что российские кинематографисты немного отвлекутся от стандартного «Набора для изготовления криминального сериала» и увидят, что в мире много других сюжетов – увлекательных и настолько малоизвестных российскому зрителю, что даже самые грубые ляпы не будут бросаться в глаза. Почему бы не снять сериал о повсе-дневной жизни Ватикана?