Вырвавшись из шумного центра города с его суетой, свойственной рабочим будням, мы оказываемся в микрорайоне Солнечный, на берегу водохранилища у пирса, к которому два с лишним десятка лет назад пришвартовалась на вечную стоянку «Ангара» – старейший из сохранившихся во всём мире ледоколов. Судно, вокруг которого не так давно кипели нешуточные страсти, мирно стоит на приколе, и никакого оживления вокруг него пока не наблюдается. Но то место, где мы встречаемся с директором Иркутского музыкального театра, не привлекает горожан лишь считанные месяцы в году – летом здесь не протолкнуться среди загорающих и желающих искупаться или покататься на катамаране, а зимой, когда заливают высокую горку, по ней с радостным гиканьем катаются и дети и взрослые.

– Мы сюда переехали в 1977 году, наш дом находится неподалёку, на углу, – Татьяна Никифоровна отвечает на дежурный вопрос о том, почему местом для «Прогулок» был выбран Солнечный. – Микрорайон только строился, не было ни девятиэтажек, ни 47-й и 25-й школ. Я училась в 22-й школе, и с одноклассниками мы бегали на стройплощадку, где вовсю шла работа. Микрорайон рос на моих глазах, расширялся, здесь появились стадион, кинотеатр «Дружба», проспект, который теперь носит имя маршала Жукова, и многое другое, и первые деревца, которые тогда только-только высадили, сейчас превратились в рощу. Помню, как подняли ледокол, как здесь располагался музей и квартировала редакция газеты «СМ – Номер один». Я обожаю Иркутск, пламенная патриотка своего города, в каком-то смысле, наверное, ненормальная. Но Солнечный – это нечто совершенно родное. Люблю, к примеру, гулять по микрорайону – по аллейке, которая ведёт к пристани «Ракета». 

В краткой биографической справке, которую можно обнаружить на официальном сайте музыкального театра, сказано, что наша собеседница родилась в Иркутске. Но, как и множество современных горожан, Татьяна Никифоровна – иркутянка в первом поколении. Её отец происходит из деревни Шаралдай Мухоршибирского района Республики Бурятия – старого селения, основанного семейскими староверами, которых высылали с запада в Сибирь и Забайкалье после раскола Русской православной церкви. Мама родилась в Эхирит-Булагатском районе. Встретились родители в Иркутском сельскохозяйственном институте. 

– Папа был инженером-механиком, мама училась на агронома, – продолжает Татьяна Никифоровна. – Поженились ещё в институте, а по его окончании по распределению уехали в Шаралдай, где жили папины родители. Моё детство прошло там. Прекрасно помню бабушку с дедушкой и саму деревню, очень нарядную: у местных жителей есть традиция раскрашивать домики в разные цвета, так что они выглядят словно игрушечные. Несколько лет назад во мне проснулась ностальгия, и мы решили съездить туда семьёй, но, к сожалению, в деревне всё сильно изменилось: старики умирают, а молодёжь оставаться не хочет, многие уезжают. 

В семидесятые годы семья пере-ехала в Иркутск. Поначалу жили в Оёке, затем – в Баклашах. А после того, как отец семейства перешёл на работу в Иркутский райком КПСС, поселились в областном центре. Тогда микрорайон, куда мы переехали, назывался Карл-Маркс-Штадт.

– Если не ошибаюсь, вы окончили Иркутскую государственную экономическую академию по специальности «Экономика и социология труда» и работали в отделении Сбербанка РФ. Как вышло, что возглавили музыкальный театр? 

– Получилось очень интересно. Как-то раз в компании познакомилась с Владимиром Константиновичем Шагиным, который тогда был директором Иркутского музыкального театра. Стали часто общаться, завязалась дружба. В то время у Владимира Константиновича не было заместителя директора по организации зрителя, и он мне предложил эту работу. Если честно, театр я знала только как зритель, за кулисами никогда не была и не представляла, что там происходит. Раздумывала над предложением, наверное, месяца два, тщательно взвешивая все «за» и «против». В конце концов, сидя как-то на работе, представила: вот шестнадцать лет я занимаюсь бухгалтерской работой, составляю бесконечные отчёты, сводки и тому подобное. Ещё шестнадцать-семнадцать лет до пенсии изо дня в день будет всё то же самое. Нет, надо что-то в жизни менять! Попробовать стоило, к тому же Владимир Константинович обещал помочь, рассказать всё, что знает. А знал он действительно очень много и, безусловно, был одним из лучших театральных менеджеров в стране. Очень повезло, что пригласил меня на работу именно он – профессионал высочайшего класса, талантливый человек и руководитель. Десять лет я проработала заместителем директора и театр возглавила лишь потому, что Владимир Константинович, к сожалению, ушёл от нас. 

– Должность заместителя директора по организации зрителей для непосвящённых звучит загадочно. Чем занимались, когда работали на ней?

– Моя главная задача заключалась в том, чтобы, когда открывается занавес, в зале сидели люди. И желательно, чтобы свободных мест не было. Ведь главный спонсор театра, как говаривал Владимир Константинович, – это зритель. Именно он приносит в театр деньги, покупая билеты. А заместителю, который отвечает за организацию зрителей, для этого нужно плотно работать с уполномоченными по продаже билетов, администраторами и теми организациями, которые приобретают билеты у театра. Здесь важны и реклама, и работа со спонсорами, пусть и немногочисленными, и с детскими учреждениями – школами, само собой, и детскими домами, чтобы дети-сироты имели возможность бесплатно увидеть спектакли. Работы много, за неё сейчас отвечает отдел развития театра и организации зрителя, где работают три человека. Плюс мы каждый год ездили на гастроли. Когда я была заместителем, Владимир Константинович ежегодно на два месяца отправлял меня в другой город, чтобы их организовать. Крутиться приходилось словно белке в колесе: нужно договориться с гостиницами, где артисты будут жить, купить всем билеты на проезд, встретить их по приезде, разместить и по окончании гастролей проводить, найти транспорт, чтобы перевезти людей, декорации и реквизит, организовать рекламу – сделать так, чтобы развесили афиши, баннеры. К тому же труппу необходимо расселить таким образом, чтобы никто не ушёл обиженным: здесь своя иерархия, в которой у народного артиста свои условия, у заслуженного – свои, а у актёра без званий – совершенно иные. Это очень тонкая, почти незаметная грань, которую, как неписаные правила дипломатического этикета, ни в коем случае нельзя нарушить. Хорошо, что Владимир Константинович много рассказывал о такого рода тонкостях и, когда театр уезжал на гастроли, звонил мне каждый день и справлялся, как дела. Потом, конечно, по мере накопления опыта, звонки стали реже. А по возвращении в Иркутск часто бывало, что я грустно шутила: «Лето опять не застала, оно уже кончилось». Дело в том, что я очень люблю иркутское лето, когда днём жарко, а ночью прохладно. В других городах ничего подобного нет – в Челябинске, например, 25 градусов днём и ночью, а во Владивостоке полный ужас: 30 круглосуточно и очень влажно. 

Погода, в которую нам довелось беседовать, конечно, далека от сибирского лета и близка скорее к европейской зиме: лёгкий снежок, слабый, но ощутимый у воды ветер. Мы продолжаем неспешно прогуливаться по Солнечному. Следующая остановка – пристань «Ракета». Летом здесь шумно – регулярно в сторону Байкала уходят суда, с открытой террасы близлежащего кафе доносится музыка. Но картина, которую мы застаём, ни в малейшей степени не намекает на былое оживление. К пирсам пришвартованы несколько катеров, тишину не нарушает даже плеск волн – пусть покрыться льдом водохранилище не успело, его поверхность тревожит лишь едва заметная рябь. Удивительно, но увиденное не вызывает чувства запустения – испытываешь скорее умиротворяющее спокойствие. Обстановка невольно подталкивает к продолжению неспешного разговора. 

– Официальное определение «менеджер театра» описывает вашу профессию скорее как административную, но с определённым уклоном в творчество. Накладывает ли это какой-то особый отпечаток на работу? 

– Безусловно. Когда я пришла на эту должность, то понимала, что моего экономического образования явно недостаточно для того, чтобы работать в театре. Поэтому я сейчас учусь, получаю дополнительное профессиональное образование в Высшей школе сценических искусств Г.Г. Дадамяна по специальности «Менеджер сценических искусств». Год я отучилась, остался ещё один. Мы изучаем театральное дело, гражданское право, маркетинг, философию искусства, трудовое право и многое другое, ведь руководитель обязан знать всё – и психологию, и ораторское искусство, и законодательство в части закупок и конт-рактов, и особенности работы с Российским авторским обществом. Преподаватели, которые нас этому учат, в основном из ГИТИСа, но есть немало тех, кто сам руководит театром. Например, лекции читает директор Академического театра имени Вахтангова Кирилл Игоревич Крок – человек потрясающий, который о своём деле знает всё. Смотришь на него и думаешь: «Вот бы стать такой же, как он». Со мной в группе учатся руководители театров, заместители директоров, режиссёры, актёры. Недаром Дадамян нам говорит: «Половину знаний в нашей школе вы получите друг от друга». 

Аллея у пристани «Ракета» – любимое место прогулок нашей героини

– Наверное, непросто управлять столь сложным механизмом или, вернее, живым организмом, как театр?

– Действительно, это очень сложно устроенный живой организм. Театр ведь не ограничивается одной сценой, на которой каждый день идут спектакли. У нас, к примеру, 360 человек в штате, из которых 150 – это творческий состав. У нас, как на заводе, есть производственные цеха: в одном делают декорации, в другом шьют костюмы, в третьем отвечают за реквизит. Есть ещё и столярный и механический цеха. И во всех тонкостях их работы надо разбираться. Делаем новый спектакль – собирается технический совет. Обсуждаем, скажем, декорации: одно дело, когда художник-постановщик показал картинку, а другое – рассчитать так, чтобы конструкция была безопасной, чтобы, если по ней будут ходить артисты, она выдержала их вес. Таких вопросов множество, решать их очень сложно. И я очень рада, что Владимир Константинович оставил после себя ту команду, которая у нас есть. Это и заместители, и заведующий постановочной частью, и главный художник – все-все-все те люди, что работают в театре. Профессионалы, которых не надо учить, – они всё знают и понимают, с ними очень легко работать. 

– То есть действует старый как мир принцип: «Главная задача руководителя – не мешать»? 

– Действительно, им лучше не мешать. Мы собираемся, советуемся и принимаем, надеюсь, верные решения. Если случаются неверные… Что ж, не ошибается тот, кто не работает. Сложность была ещё и в том, что после кончины Владимира Константиновича мы остались не только без директора, но и без художественного руководителя. К примеру, в Пермском драматическом театре есть режиссёрская коллегия, а у нас – режиссёрско-дирижёрская. Она состоит из главных специалистов театра: главный дирижёр, главный балетмейстер, главный хормейстер, завтруппой, дирижёры, режиссёры. Вопросы по новым постановкам, по заменам или вводам актёров в спектакли, репертуару на месяц, театральному сезону и многие другие творческие задачи решаются коллегиально.

– Работа с творческим коллективом требует каких-то особых навыков вроде обострённого чувства такта? 

– Тактичность – это обязательное условие. Артисты – люди творческие, они совершенно не такие, как большинство из нас. Может быть, воспринимают всё гораздо тоньше. Но в Иркутском музыкальном театре есть своего рода традиция – хорошие взаимоотношения в коллективе. В прошлом году мы были на гастролях в Ярославле, и на пресс-конференции, где присутствовали наша прима-балерина Мария Стрельченко, народный артист РФ Владимир Яковлев, главный дирижёр Николай Сильвестров, кто-то из журналистов задал вопрос: «Есть ли в нашем театре традиции?» Ответ был: «Во-первых, мы – гастролирующий театр, а во-вторых, мы – это одна большая семья, где старшие всегда помогают молодым начинающим артистам, а молодое поколение актёров уважает и почитает старших». Отношения в коллективе бывают разными, и недаром кто-то из великих (по наиболее правдоподобной версии – Георгий Товстоногов, хотя высказывание приписывают Фаине Раневской или Александру Ширвиндту. – «СЭ») назвал театр «террариумом единомышленников». У нас такого нет. Конечно, без недоразумений, как это всегда бывает в большом коллективе, не обходится, но в целом обстановка благоприятная. 

– Иркутск всегда считался городом театральным и заезжие звёзды подчёркивали, что у нас очень благодарная публика. Сейчас, в век цифровых технологий, отношение к театру как-то изменилось?

– Конечно, у нас сейчас очень много конкурентов в борьбе за свободное время горожан. К услугам молодёжи есть и ночные клубы, и фильмы в Интернете, и кинотеатры с их форматом 3D. Но возьмём простой пример – фестиваль «Звёзды на Байкале». В 2004 году, когда мы проводили первый фестиваль, не было такого ажиотажа, как сейчас. Видимо, тогда люди не особо верили, что к нам приедут знаменитости такой величины – если вы помните, это были Владимир Спиваков, Елена Образцова, Денис Мацуев и другие известные музыканты. Но теперь с каждым годом интерес всё растёт и растёт. В тот день, когда открывались продажи билетов на фестиваль, мы с Владимиром Константиновичем шутили: «Ну что, во сколько в этот раз очередь за билетами начнут занимать?» Шутки шутками, но с каждым годом очередь в кассы зрители начинали занимать всё раньше и раньше – сначала в восемь часов утра, потом к дверям театра подходили уже к шести. В этом году, как вам известно, к нам приезжали Израильский филармонический оркестр и его легендарный руководитель Зубин Мета. Вы просто не представляете, каких трудов стоило их сюда привезти! Нужно было заказать чартер для оркестра, оформить таможенные документы, разгрузить четыре тонны инструментов и багажа, разместить весь этот огромный коллектив в гостинице, организовать репетиции, поездку на Байкал – это колоссальная работа. Мы справились. О «Звёздах на Байкале» вообще можно говорить много и долго. За это низкий поклон Денису Мацуеву и Владимиру Шагину – они инициаторы фестиваля «Звёзды на Байкале». Благодаря им и правительству Иркутской области иркутяне получили такой роскошный подарок. Но даже по тому, каким успехом пользуются у зрителей спектакли нашего театра, можно сказать, что интерес иркутян к театру не ослабевает. Это не субъективное мнение – мы ежемесячно анализируем статистику продажи билетов. 

– Бываете ли вы на спектаклях других иркутских театров?

– Наш театр даже не обсуждается – здесь я смотрю всё. И конечно, хожу в драматический театр [имени Н.П. Охлопкова] на премьеры и какие-то интересные спектакли, и в филармонии бываю, и в ТЮЗе. И если передо мной стоит выбор: кино или театр, – то я иду в театр.