– В Службу судебных приставов вы пришли после Следственного комитета и прокуратуры, хотя работа в этих органах считается более престижной. Чем объясните свой выбор? 

– Здесь работать интересно. Среди всех государственных органов это наиболее динамично развивающаяся служба. Заметьте, повсюду идут сокращения, а у судебных приставов, наоборот, появляются новые полномочия. Теперь мы ведём розыск детей, ищем ответчиков по гражданским делам, исполняем постановления о назначении обязательных работ – да, с каждым годом число полномочий растёт. Служба по примеру западных стран берёт на себя всё, что связано с судами: обеспечение их деятельности, безопасности, исполнения решений. 1 ноября исполнилось 149 лет со дня образования системы судебных приставов. В России её появление относят ко временам опричников. Но на самом деле в современной истории эта структура молодая – Закон «О судебных приставах» вышел в 1997 году. Так что сейчас мы, можно сказать, входим в возраст совершеннолетия, амбиции начинают появляться. 

– Ваша цель – получить назначение на должность главного судебного пристава Иркутской области?

– Это для меня отнюдь не самоцель. Сейчас я исполняю обязанности руководителя Управления Федеральной службы судебных приставов по Иркутской области, чтобы не допустить временного приостановления его деятельности. Я поставил перед собой другую задачу: сделать на этом месте всё, что от меня зависит. Каждый день спрашиваю себя, отработал сегодня зарплату или нет. По-моему, каждый должен так делать. Требования к руководящему составу сейчас меняются. Руководитель – не тот, кто руками водит, а тот, кто умеет работать головой, активно внедрять новации, идти в ногу со временем. 

– Как в целом оцениваете состояние службы в Иркутской области?

– По стране мы сейчас занимаем явно не лидирующие позиции. Но окончательное клеймо не надо ставить. Можно достичь и достойного места среди территориальных органов, и авторитета в глазах граждан. Надо только остановиться и понять, что происходит. Поставить диагноз и выписать рецепт. Вот этим я и пытаюсь заниматься после перевода из Бурятии. Служба в Иркутской области имеет очень большой потенциал, большую помощь оказывают наши ветераны и общественные институты. Но прежде всего здесь работают хорошие специалисты. 

– Несмотря на низкую зарплату и большую нагрузку?

– Вопросы, связанные с финансированием, решаются федеральным центром, здесь я ничего изменить не могу. Свою задачу вижу в том, чтобы оптимизировать трудозатраты. Нужно сделать так, чтобы сотрудники, прилагая меньше усилий, имели наибольший КПД. А это возможно лишь с использованием достижений XXI века, переходом на «электронное исполнение», включая обеспечение высокоэффективных каналов связи со всеми органами и структурами.  

– А разве приставы электронной почтой не пользуются при рассылке запросов?

– Это прошлый век, а я говорю о современных достижениях. Если мы, к примеру, подсоединим к нашей электронной системе банки, регистрирующие органы, включая ГИБДД, налоговые, Пенсионный фонд и прочие, то пристав-исполнитель легко увидит, сколько денег у должника, какими транспортными средствами он владеет. И сможет, не вставая с рабочего места, принять меры, допустим, к списанию денег со счёта. Не придётся тогда идти к должнику домой и арестовывать чайник, чтобы погасить штраф в 100 рублей. Мы так ещё и уровень напряжённости снизим. Многим ведь неприятно, когда домой приходят приставы, перед соседями неудобно. Федеральный закон позволяет нам обмениваться электронными документами без дублирования на бумажных носителях. Информация уходит по защищённым каналам связи – это полноценный аналог письменного запроса с гербовой печатью, подписью руководителя. Система обрабатывает информацию автоматически и направляет нам ответ.

– Что мешает внедрить такую систему на практике?

– Её нужно было сначала разработать. И мы это сделали. Подобную систему я развивал в Бурятии и убедился: эффект есть, уровень фактического исполнения судебных решений повысился. А самое главное – сотрудники получили возможность пораньше домой с работы уходить. Сегодня мы в Иркутской области взаимодействуем таким способом со Сбербанком, в последние месяцы подсоединили к системе банк Авангард, Россельхозбанк. И кредитным организациям работать стало удобнее, а то мы им направляем и направляем бумажные запросы, которые они месяцами отрабатывают. Теперь ответ получаем в течение минут, максимум часов. Сейчас ещё и с сотовыми операторами наладили автоматизированную систему взаимодействия. Оператор посылает нам номер телефона должника, далее система оповещает этого человека через СМС о долге и предлагает оплатить его любым доступным способом. Помимо СМС должник может зайти на наш сайт в Интернете, скачать мобильное приложение к телефону либо дойти до отделения связи, Сбербанка. Мы должны превратить арест имущества в исключительную меру воздействия на должников. Зачем что-то арестовывать, если сейчас практически все включены в систему электронных денег: пенсии, пособия, стипендии перечисляются на банковские карты. Получить полноценный доступ к этим счетам, пользуясь автоматизированной системой, в общем-то несложно. 

– Когда вы успели организовать этот процесс, если приехали из Бурятии в Иркутск исполнять обязанности руководителя службы региона всего три месяца назад?

– Этого времени достаточно. Разработанные нашими авторами программные комплексы сейчас признаны весьма перспективными, рекомендованы федеральным центром для внедрения по всей России. Мы воспользовались наработками управления по Бурятии, изучили ставропольский опыт и создали единый программный продукт, позволяющий повысить контроль за эффективностью работы каждого сотрудника. 

– Так ваше изобретение поможет начальству контролировать приставов-исполнителей или им работать с банками и регистрирующими организациями? 

– Всем поможет. Могу и я в режиме реального времени посмотреть, чем занимаются сотрудники. Достаточно одного движения мышкой, а раньше 4-5 дней потребовалось бы на сбор этих данных. И приставу не надо отчитываться перед начальством, вся его деятельность теперь прозрачна. Мы ушли от бумаг полностью. И, я надеюсь, так же будет организована работа во всех регионах страны. К сожалению, эти новации идут пока вразрез с менталитетом сотрудников, привыкших работать по старинке, но и они признают необходимость перемен. 

– А кто у нас в регионе самые непробиваемые должники?

– Для Иркутской области наиболее тяжёлая категория должников – алиментщики. Их у нас более 32 тысяч. Здесь мы лидируем по России. Давно обошли Красноярск, Новосибирск, Санкт-Петербург. Выше, чем у нас, этот показатель только, по-моему, в Москве. Так там численность населения вчетверо выше, чем в Приангарье. К тому же в столице идёт стойкая тенденция к снижению, а мы всё наращиваем – с начала года рост по этому показателю под 500 производств. Совершенно неадекватная ситуация.

– Чем вы это объясняете?

– Причины разные: высокий уровень безработицы в регионе – не официальной, а фактической. Здесь очень много склонных к маргинальному образу жизни: алкоголиков, бомжей, опустившихся на дно людей. Но главная проблема – общество спокойно относится к тому, что десятки тысяч ребятишек живут в детских домах или неполных семьях, развод становится нормой, семья перестала быть ценностью. 

– Можно подумать, в других регионах не так.

– Да, не так. Я бывал в командировках на Северном Кавказе – у них совсем другое отношение к детям, семье. Если отец не воспитывает ребёнка, помогают родственники, бабушки, никогда малыша не бросят. Или другой пример. В Челябинской области в прошлом году было 35 тысяч исполнительных производств по взысканию алиментов, нынче отмечается снижение на 20%. Оно связано с тем, что в обществе возникли механизмы осуждения уклоняющихся от исполнения родительских обязанностей. Мы тоже сейчас пытаемся включить эти механизмы. Изменили состав Общественного совета при управлении, включили туда представителей трёх основных религий, вузов, правозащитных организаций, различных диаспор – решили создать кворум, который позволит нам вести разъяснительную работу, менять общественное мнение. 

– Странно, что бывший следователь-«важняк» и прокурор начинает не с карательных мер. 

– Я как бывший следователь уверен, что наказание имеет целью исправление оступившегося человека. Если он уклоняется от родительских обязанностей, сначала принимаются меры административного взыскания. Если уж они не помогают, тогда возбуждаем уголовное дело. За год наша служба привлекает к уголовной ответственности порядка двух тысяч алиментщиков, это немало. Их наказывают в основном исправительными работами, условным лишением свободы. Но в этом году семерых отправили в колонии. Это ведь преступление повышенной общественной опасности. Однако уголовное преследование не самоцель. На ближайшее время мы запланировали создать в Иркутске и Ангарске специализированные отделы по исполнению решений судов о взыскании алиментов. Там будут работать розыскные подразделения, дознание. Недавно приезжал с рабочим визитом директор федеральной службы, я озвучил это предложение, оно одобрено. Задача поставлена – обеспечить предметную и адресную работу по каждому исполнительному производству. Сейчас подыскиваем здание для будущего отдела по защите прав детей. Я полагаю, поблизости должны быть центр занятости, органы опеки, чтобы можно было оперативно решать все вопросы. Взыскатели, скорее всего, будут приходить с ребятишками, которых не на кого оставить. Значит, рядом должна быть детская площадка. 

– А вы не думаете, что людям просто сложно найти работу и надо помогать должникам в этом плане?

– Уверен, при желании найти работу можно. И служба занятости всегда идёт в таких случаях навстречу. Маргиналам мы даём десятки тысяч направлений, устраиваются на работу единицы. Некоторые не хотят даже пособие по безработице получать, чтобы хотя бы его отдавать детям. Зато у них находятся деньги, чтобы пить каждый день.

– Кроме проблем с алиментщиками вас что-то беспокоит?

– Огромная, более двух миллиардов рублей, задолженность в сфере ЖКХ. Значительная часть жителей Приангарья не оплачивает коммунальные услуги добровольно, это выливается в колоссальную сумму. Начинаем разбираться в причинах. Бывает, что пристав-исполнитель приходит домой, а хозяин даже не знает, что является должником. Многие давно не проживают по адресам, которые указаны в исполнительных листах. А суды продолжают выносить решения, часто повторные.

– Выходит, управляющие компании не владеют ситуацией?

– Сейчас могу только сказать, что объём и характер жалоб от населения свидетельствуют: система принудительного взыскания в этой сфере далека от совершенства. Многие вопросы можно было бы, например, решать на стадии суда либо использовать механизмы досудебного урегулирования. Мы недавно создали рабочую группу, в которую вошли государственные органы субъекта, предприятия-взыскатели, будем проводить совместную работу по уменьшению задолженности. Эта работа должна быть не карательной, а больше разъяснительной. Многие не знают даже, кому и за что они должны, как внести деньги. Так, администрации города Иркутска мы предложили «пробить» ради интереса своих работников на долги. Из полутора тысяч оказалось 94 должника. Ситуации разные бывают. Кто-то, допустим, переехал, а ему на старый адрес пришёл транспортный налог или штраф. 

– Чиновники не знают, что есть сайт, где можно проверить свои долги?

– К сожалению. Иногда нам звонят первые лица правоохранительных органов и спрашивают, нет ли у них долгов, а то собрались, мол, на отдых за границу. Проверка на долги должна стать, как посещение стоматолога, систематической. К этому общество надо подталкивать, и не карательными мерами. Надеюсь, что Общественный совет в новом составе позволит нам организовать работу именно в позитивном плане. Кроме того, нам важно получить внешнюю оценку деятельности службы. Судить о работе приставов-исполнителей только по жалобам, наверное, неправильно. 

– Многие жители втянуты в отношения с вашей службой, и их не переубедишь. Недовольны и взыскатели, которым приставы-исполнители не в состоянии помочь получить свои деньги, и должники, к которым вы врываетесь в дома или не выпускаете за рубеж. 

– Самое главное – когда у людей проблема, они всё равно к нам идут. Сами. Понимая важность нашей службы. Я уверен: позитивный имидж пристава-исполнителя формирует само общество. Далеко не всё зависит от усилий конкретных сотрудников. 

Есть, например, такая проблема – очень много исполнительных производств возбуждается там, где их быть не должно. Мы зачастую принимаем меры принудительного воздействия, приходим домой к должнику. А он нам показывает квитанцию и говорит: «Ребята, я месяц назад всё оплатил, какие ко мне могут быть претензии?» Таких ситуаций свыше 15 тысяч только за этот год. Нет у населения, к сожалению, 100-процентной уверенности в том, что каждый платёж дошёл до конечного адресата и, допустим, в ГИБДД вовремя увидят оплаченный через тот же Сбербанк штраф. Платежи теряются, как правило, по вине кредитных учреждений. Мы сейчас с ними работу проводим, чтобы переходили в программу ГИС ГМП (государственную информационную систему о государственных и муниципальных платежах). Если банк подключён к этой программе, то неизбежно каждый платёж будет доставляться до конечного потребителя. К сожалению, пока ни один банк Иркутской области с этой системой, обеспечивающей приём, учёт и передачу информации о платежах по назначению, не работает. Результат – негативный образ службы судебных приставов. Нам говорят: «Долг закрыт, а вы мне границу перекрыли». Многие предпочитают вообще не платить, а дождаться пристава: хоть и с исполнительским сбором, но тогда деньги точно дойдут до адресата. 

– Получается, что людей незаконно вовлекают в процедуру принудительного исполнения? 

– Получается. И в отношении 15 тысяч жителей области могли быть нарушены конституционные права, связанные со свободой передвижения, неприкосновенностью жилища, без наличия на то оснований. Мы будем менять такой «порядок», приводить своих партнёров «в чувство», чтобы минимизировать потерявшиеся по дороге суммы платежей. Но, чтобы не бить по хвостам, надо работать на предупреждение подобных ситуаций, на профилактику. Все управленческие решения сегодня на это направлены. 

Главное сейчас – проанализировать ситуацию и выработать механизмы, которые позволят нам в будущем повысить результативность, снизить нагрузку и при этом ещё и повысить имидж организации. 

– А много судебных решений вообще не исполняется?

– К сожалению, очень много. По разным причинам: иногда в связи со смертью должника, либо взыскатель отзывает документ, значительная часть должников находится в розыске. Для нас важнее показатель интенсивности работы. К середине следующего года мы должны добиться, чтобы число оконченных дел превышало количество поступивших решений судов. Сейчас переходный период, достаточно тяжёлый, но идёт организационная перестройка, мы внедряем специализацию, создаём отделы по особо важным делам. Занимаемся разработкой новых программ, внедрением современных технологий. Всё это постепенно будет улучшать ситуацию. 

– Вы приехали в Иркутск с семьёй?

– Нет, семья в Улан-Удэ. Супруга тоже юрист, мы вместе учились, вместе работали. Сейчас она старший помощник прокурора района в Улан-Удэ. Не хочется раньше времени срывать её с места. Да и у детей жизнь налажена. Старшая дочь учится во втором классе, занимается танцами, пением, игрой на фортепиано, плаванием, шахматами. Младшая ходит в детский сад. Семья приедет в случае моего назначения на постоянную должность, если оно состоится. У нас ведь ротация руководящих кадров, мы всегда готовы к переезду в другой регион. 

– Тогда об увлечениях не спрашиваю, всё равно на них времени нет.

– Увлечений у меня много. Музыкант, учился игре на фортепиано, в конкурсах многочисленных участвовал, в университетские годы создал вокально-инструментальный ансамбль. 

– Вижу гитару в углу. Бренчите между делом?

– Минут десять вечером могу и поиграть для разрядки. Вот спорт, к сожалению, пока пришлось забросить, времени не хватает. Рабочий день зачастую заканчивается по Москве. Это наша специфика. В Улан-Удэ в свободное время на плавание с ребёнком ходил, там меня избрали президентом Ассоциации комплексного единоборства Республики Бурятия. Старался заниматься активными видами спорта. Сейчас здесь создаём условия для развития спорта в аппарате управления. Готов уже борцовский зал, спортзал оборудуем. 

– Вы владеете единоборствами?

– Начальник в нашей системе, начиная от уровня районного звена и заканчивая центральным аппаратом федеральной службы, должен иметь право сказать: «Делай как я, а не как я сказал». И поэтому просто обязан владеть приёмами рукопашного боя, огнестрельным оружием, уметь расследовать уголовные дела, привлекать к административной ответственности, настраивать программное оборудование, организовывать розыскные мероприятия и так далее.  

– На все руки мастер. 

– Как и подчинённые. Статья появится в газете после профессионального праздника, но хочу воспользоваться случаем и искренне поблагодарить коллег за нелёгкий труд и верность долгу, служение людям и своему Отечеству. Пусть никогда им не изменит выдержка, не угаснет стремление к профессиональному росту. Желаю счастья, удачи, поддержки близких, семейного благополучия.

Биографическая справка

«Мы должны превратить арест имущества в исключительную меру воздействия на должников», – говорит Теймур Магомедов

Теймур Талехович Магомедов родился 30 апреля 1982 года в Томске. В 1998 году окончил с золотой медалью среднюю школу в Улан-Удэ и поступил в Бурятский государственный университет на юридический факультет. В 2002 году, будучи студентом, начал трудовую деятельность в должности следователя прокуратуры Кабанского района Республики Бурятия. В 2003 году окончил с отличием университет и получил диплом юриста. Работал старшим следователем прокуратуры Октябрьского района Улан-Удэ, с 2003 года – в отделе по расследованию особо важных дел прокуратуры Республики Бурятия. 

С 2007 года – следователь по особо важным делам СУ Следственного комитета России по Бурятии. 2008 год – заместитель Восточно-Байкальского межрайонного природоохранного прокурора прокуратуры Республики Бурятия. В октябре 2011 года назначен заместителем главного судебного пристава Иркутской области. С марта 2013 года в связи с увольнением главного судебного пристава Республики Бурятия исполнял его обязанности. В июне 2014 года вернулся в Иркутскую область на должность заместителя руководителя управления. С июля текущего года исполняет обязанности руководителя УФССП России по Иркутской области – главного судебного пристава Иркутской области.