«Чудесный клад» – в наследство
Вспоминая Павла Маляревского
В этом году исполнилось 110 лет со дня рождения известного сибирского драматурга, заведующего литературной частью Иркутского областного драматического театра, лауреата Сталинской премии Павла Маляревского. Светлую детскую драматургию Павла Григорьевича часто сравнивают с работами Евгения Шварца. Произведения Маляревского с успехом ставились на сценах театров всего Советского Союза: по его либретто в Большом театре долгие годы шел спектакль «Конёк-горбунок». Cамой же значительной пьесой «взрослого» репертуара считается «Канун грозы» (1950 г.).
Актёр иркутского драмтеатра Валерий Жуков познакомился с этим уникальным человеком в 1958 году. Павел Маляревский был председателем приёмной комиссии в Иркутской государственной театральной студии, куда и поступил будущий артист Иркутского драматического театра.
– В первом семестре мы сдавали экзамены на основной сцене театра, – рассказывает Валерий Михайлович. – Показывали этюды. В завершение почти сорок студентов с двух курсов изображали заключённых в общей камере и один из них всё время давил клопов. На всю жизнь запомнил критическое замечание Павла Григорьевича: «Этюд хороший, но не надо так увлекаться давкой клопов, а то онучами запахло в камере».
Он был небольшого роста. Помню, как Маляревский не ходил, а бегал, всё время куда-то спеша со своим знаменитым кожаным портфелем. Он был грамотным, высокоэрудированным и очень непосредственным человеком. Эмоциональный и живой, Павел Григорьевич хохотал до слёз, когда кто-нибудь из актёров его изображал! На капустниках самый громкий смех был у Маляревского.
Его пьесы с большим успехом шли по стране. И что любопытно – будучи обеспеченным человеком, он никогда не покупал себе записной книжки. В то время выпускались папиросы «Казбек» в большой коробке, а на оборотной стороне Павел Григорьевич авторучкой записывал свои мысли. В те годы примерно за пять дней до премьеры спектакль смотрел художественный совет, после чего шло обсуждение проделанной работы. Вот тут-то его знаменитые пронумерованные (!) папиросные коробочки вытаскивались из кармана. Критические замечания Маляревского, очень профессиональные и добрые, помогали актёрам двигать роль вперёд. После его смерти мы с артистом Василием Лещёвым пришли к нему на квартиру и увидели шкафчик, где лежала внушительная стопа папиросных пачек с неопубликованными записями. Всё это мы отдали в фонд театральной библиотеки. Павел Григорьевич написал книгу «Очерк из истории театральной культуры Сибири», и многие замечания с этих пачек «Казбека» её дополнили.
Мне повезло, при жизни Павла Григорьевича я сыграл роль в спектакле по его детективной пьесе «Камень-птица», и через много лет после его смерти в написанной им монгольской сказке «Чудесный клад». Когда ставилась «Камень-птица», я видел, как во время репетиции режиссёр советовал развить действие сюжета иначе. Маляревский внимательно слушал его и, если соглашался, назавтра приносил уже переписанный текст. Шёл рабочий творческий процесс. А сколько раз он переделывал пьесу «Канун грозы», за спектакль по которой театр драмы получил Сталинскую премию! В ней рассказывалось о расстреле рабочих в 1912 году на Ленских золотых приисках, где люди были доведены до нищеты. Маляревский ездил в Бодайбо, работал с архивами и шлифовал, шлифовал каждое слово. Премией отметили и постановку, и драматурга, и артистов – Владимира Серебрякова, Екатерину Баранову, Александра Терентьева, Римму Байкову, Николая Харченко, Василия Лещёва, Розалию Юреневу. С Василием Лещёвым Павел Григорьевич был очень дружен. Однажды Маляревский с сыном приехал к общежитию, где на первом этаже жил Лещёв, и через форточку закинул ему в комнату огромное количество томов Большой Советской Энциклопедии – это был подарок Василию Васильевичу.
В своё время в театральную библиотеку Павел Григорьевич подарил 80 томов Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона в золотом тиснении. Помню, приходя в читальный зал, он брал формуляры студентов и смотрел, кто что читает, а потом говорил нам: «Серёжа Чичерин слишком увлекается детективами, а ему бы обратить внимание на Островского, Чехова, Гоголя. Потому что в детективных пьесах он будет играть очень редко, а в «Вишнёвом саде», «Женитьбе» и прочих вещах намного чаще».
«Павел Григорьевич был очень добрым, отзывчивым, и студенты иногда этим пользовались: занимали у него деньги. Когда он умер, мы оказались в неловком положении: все поголовно остались ему должны. Тогда мы скинулись и накрыли поминальный стол», – вспоминает Валерий Жуков.
С помощью авторитета драматурга Павел Григорьевич добился того, чтобы студия при театре из двухлетней стала трёхгодичной и работала по программе школы-студии МХАТ. Но этого для Маляревского было мало – он мечтал о том, чтобы в Иркутске появилась своя театральная школа, готовил документы… но не дожил до этого всего полтора года. Два года назад Иркутское театральное училище отпраздновало своё 50-летие. Деятели культуры нашего города не раз просили, чтобы училищу было дано имя Павла Маляревского. Человек, талантом и трудом прославивший наш город, достоин того, чтобы о нём знали наши дети.
