Сотрудников Байкальского заповедника обидел (в отклике написано «удивил») мой вопрос министру о стирании грани между заповедниками и национальными парками в связи с развитием туризма на заповедных территориях, где присутствие человека должно быть ограничено по максимуму, поскольку заповедники созданы для сохранения эталонных участков естественной природы планеты. В качестве типичного примера, как «один из…», был назван Байкальский заповедник. Впечатлённый рекламой туристических услуг, я, возможно, допустил оговорку, сказав, что он «фактически превратился в природный парк». Правильнее было бы сказать «превращается», поскольку этот процесс, к счастью, ещё не завершён. Он продолжается и, судя по отклику, размещённому на официальных сайтах «Восточно-Сибирской правды» и Байкальского заповедника, даже набирает обороты. 

– Развитие познавательного туризма – новое направление деятельности (заповедника. – авт.), которое подчинено тому, чтобы наши посетители, общаясь с заповедной природой, познавая, помогали её сохранять, – приводятся в тексте отклика слова Ирины Лясоты, заместителя директора Байкальского заповедника по экологическому просвещению и познавательному туризму. – Посмотрите на туристов, которые возвращаются с экскурсий и путешествий в заповедник, поговорите с ними – они за природу и за цивилизованный организованный туризм на ООПТ. И в этом заслуга людей, работающих в заповеднике, действующих в соответствии с законом и правилами гостеприимства.

Познавательный, цивилизованный, организованный туризм. Звучит красиво. Даже благородно. Но – вопрос на засыпку: что это такое в конкретике, в деталях, в юридическом значении и в нашей сегодняшней реальности – «цивилизованный», «познавательный» и, от себя добавлю ещё одно ультрамодное определение, – «экологический» туризм? 

– Определения для меня ничтожны, потому что не имеют юридического толкования, – ответил мне знакомый юрист, к которому я обратился за консультацией. От себя добавлю, что не только юридического, но и однозначного гражданского толкования этих определений сегодня тоже не существует. Каждый вкладывает в них собственный смысл, собственное понимание и толкует их по своему разумению, в меру личной образованности, личного мировоззрения и личного жизненного опыта. 

Ещё лет десять назад, если не больше, провёл я собственный  (так, для личного понимания) мини-опрос десяти своих знакомых журналистов, учёных, имеющих профессиональное отношение к природе и туризму, а также представителей турбизнеса и самих туристов – потребителей туристических услуг. Попросил объяснить мне, что такое «экологический туризм». И получил десять разных толкований. В чём-то совпадающих, но и принципиально противоречащих друг другу. 

Два человека из десяти (а это, как-никак, 20% опрошенных, считающих себя профессионалами в области природы и туризма), утверждали, в частности, что организованная охота на крупного, непуганого человеком зверя в труднодоступных уголках сибирской тайги – это, «конечно же, типичный пример цивилизованного экологического туризма. Иностранцы готовы платить большие деньги за участие в сибирских «сафари». Но остальные восемь посчитали такую охоту варварством, пережитком прошлого и даже моральным атавизмом. С той поры к лозунговым заявлениям про цивилизованность и экологичность российского туристического бизнеса я отношусь иронически, с изрядной долей скептицизма и сомнения. Здесь всё зависит от личности произносящего эти слова, от личного понимания сути модных определений туризма людьми, принимающими решения. В том числе и от их понимания разницы между ООПТ «заповедник» и ООПТ «национальный парк».

В большинстве окружающих нас «цивилизованных» стран понятия «заповедник» и «национальный парк» – прямые синонимы. Они обозначают там одно и то же. Там заповедники, возможно, могут быть эталонами организованного туризма, но как раз поэтому они, в отличие от российских заповедников, не могут служить эталонами естественной природы.

В России (начиная с дореволюционной России), так уж сложилось исторически, заповедное дело строилось на гораздо более жёстких и, на мой взгляд, единственно правильных принципах. Заповедник в России это (цитирую по Экологическому словарю): «неизменённые или малоизменённые человеком природные комплексы, которые навсегда исключаются из хозяйственного использования (в том числе посещения людьми) ради сохранения в нетронутом виде эталонов природы, охраны представителей животного и растительного мира…».

«Эталон естественной природы» – ключевые слова для понимания идеи, сути и смысла заповедного дела в России.

Прекрасно сознаю, что слова и логические доводы журналиста для чиновников любого уровня, и уж тем более для представителей туристического бизнеса и его лоббистов, торопящихся успеть заработать денег на сохранённых предыдущими поколениями эталонах естественной природы до того, как они превратятся в заурядные пикниковые зоны, – не более чем пустой звук. Поэтому вынужден сослаться на авторитет учёных мировой известности.

«Заповедник – охраняемая природная территория (акватория), на которой сохраняется в естественном состоянии весь природный комплекс – типичные или редкие для данной зоны ландшафты, редкие и ценные виды животных и растений и пр. Главная задача заповедников – сохранение и восстановление эталонных природных экосистем, а также свойственного для данного региона генофонда организмов. В СССР территории заповедников навечно изымаются из хозяйственного пользования; в заповедниках запрещены всякая охота, ловля животных, пастьба скота, рубка деревьев, сбор различных растений, сенокошение и пр. Распространённые за рубежом национальные (природные и народные) парки и резерваты по своему режиму только отчасти сходны с заповедниками СССР, поскольку в них широко практикуется туризм и отдых населения…».

Это цитата из Биологического энциклопедического словаря (2-е изд., исправл. – М.: Сов. Энциклопедия, 1986), главным редактором которого был Меркурий Сергеевич Гиляров, академик АН СССР, зоолог, энтомолог, основоположник почвенной зоологии, биолог-эволюционист. А в состав редколлегии входили, в частности, академик АН СССР Александр Александрович Баев – биохимик и врач. Георгий Георгиевич Винберг – член-корреспондент АН СССР, признанный мировой наукой биолог-энциклопедист, создавший школу гидробиологов эколого-физиологического направления. Георгий Александрович Заварзин, действительный член РАН, доктор биологических наук, успевший до развала Советского Союза поработать ещё и заместителем председателя Госкомприроды СССР и заместителем министра Минприроды СССР. Сейчас нет времени вспоминать и сопоставлять даты, но, кажется, это как раз при нём в России начали готовить почву для создания национальных парков, которых не было в СССР и которые, по задумке, должны были полностью удовлетворить растущие потребности населения в общении с живой природой. Парки должны были принять на себя задачи по экологическому просвещению и организации того самого «цивилизованного и познавательного экологического туризма», чтобы избавить от этого бремени заповедники и сохранить их в качестве эталонов естественно эволюционирующей природы. Идеологи создания новых для России ООПТ рассчитывали, что национальные парки по природным характеристикам будут схожи с заповедниками, но, благодаря детально продуманному, тонкому, бережному благоустройству станут более доступными и удобными для общения с настоящей природой всех групп населения. 

Туристический бизнес, какими бы словесными фантиками и красиво звучащими определениями не прикрывалась его суть, заключённая в извлечении прибыли, остаётся бизнесом. Он и есть та самая «хозяйственная деятельность», которая в заповедниках недопустима по определению, но вполне допустима по сегодняшнему «подправленному» и «улучшенному» природоохранному законодательству и буквально навязываема коллективам заповедников сверху, из Москвы. Директор заповедника, не организовавший платного, т.е. приносящего какой-никакой доход «цивилизованного, познавательного, экологического туризма» на вверенной ему ООПТ, по мнению «эффективных менеджеров» от вышестоящей управленческой структуры, – плохой, неэффективный директор. Поскольку единственной единицей измерения эффективности, по их убеждению, является рубль. 

Но заповедник – он не для зарабатывания денег. Он для получения объективных знаний о естественной природе. Статья в Большой советской энциклопедии (БСЭ), посвящённая заповедникам, указывает, что всякая человеческая деятельность, «…нарушающая природные комплексы заповедника или угрожающая сохранению природных объектов», запрещена не только на территории самого заповедника, но и «в пределах установленной вокруг него охранной зоны…».

По Ефремовой, заповедник – «неприкосновенный участок земли или водного пространства, где сохраняются и оберегаются…». По Ожегову – «заповедное место, где оберегаются…». По словарю Ушакова – «заповедная территория, т.е. находящаяся под особой охраной, под запретом…». В Большом Энциклопедическом словаре: « участок земли либо водного пространства, в пределах которого весь природный комплекс полностью и навечно изъят из хозяйственного использования и находится под охраной государства. Заповедником называют также научно-исследовательские учреждения, за которыми закреплены указанные территории…». 

«Губерния»,
29 июля 2014 г.

Последняя цитата напоминает, что было в нашей стране время (по историческим меркам – очень недолгое), когда заповедники являлись неотъемлемой частью национальной науки. Они представляли собой неиссякаемый источник объективных знаний о планете, и никаким министерствам, никаким «эффективным менеджерам», никому, кроме Академии наук, не подчинялись. Может быть, ещё и поэтому российские заповедники в  очень приличном состоянии сохранились до сегодняшнего дня. Наверное, не все, но подавляющее большинство российских заповедников, думаю, пока ещё можно отнести к эталонам естественной природы. Байкальский – в их числе. Но опасность нивелирования статуса заповедника до уровня национальных парков не устранена. Она нарастает. Государство, «улучшая» природоохранное законодательство, ведёт к постепенной подмене этих понятий на западный лад. 

Отличить государственный заповедник от национального парка становится всё труднее. Государство, к примеру, «слив в один бокал» под названием ФГБУ «Заповедное Прибайкалье» управленческие конторы Байкало-Ленского заповедника, Прибайкальского национального парка и нескольких заказников, окончательно запутало население в сути, смысле и предназначении различных ООПТ. Заповедник, созданный в качестве неизменяемого человеком источника объективной научной информации и наци-ональный парк, созданный для приятного и удобного отдыха людей в благоустроенной, специально приспособленной для этого природе, теперь имеют общее управление. Не прав, похоже, был Пушкин, утверждая, что будто бы «В одну телегу впрячь не можно/Коня и трепетную лань». Мы можем. Мы впрягли. Чтобы разобраться, что представляет собой вновь созданное природоохранное (подчеркну – природоохранное!) ФГБУ, отыскал список видов его деятельности в соответствии с кодами ОКВЭД, указанными при регистрации. Признаюсь, удивился. 

Открывается список деятельностью «по организации отдыха и развлечений, культуры и спорта» в совокупности с «прочей деятельностью в области культуры». Заканчивается – оказанием услуг в области лесного хозяйства, лесоводством и… лесозаготовками (!). Между ними есть, правда, ещё и пункты про «деятельность ботанических садов, 

зоопарков и заповедников» и «научные исследования и разработки». Значит, отчаиваться рано – не всё потеряно. А вот упоминаний об организации какого бы то ни было туризма, экологического образования и просвещения список не содержит. Наверное, в современной трактовке «в соответствии с кодами ОКВЭД» всё это входит в понятие «отдыха и развлечений, культуры и спорта». 

Может быть, вопрос об общей угрозе заповедному делу России разрешённым современным законодательством и рекомендуемым исполнительной властью развитием туризма на территориях заповедников был недостаточно чётко сформулирован. Так или иначе, ответ Сергея Донского был сведён в частности, к отдельно взятому, к конкретному заповеднику. 

– Не стоит преувеличивать стремление Байкальского заповедника к получению дополнительных доходов от собственной деятельности, – ответил министр и заметил, что такие доходы «совершенно легальны».

– …и самое главное – Федеральный закон «Об особо охраняемых природных территориях» к числу задач, возложенных на государственные природные заповедники, относит и развитие познавательного туризма, – от имени коллектива заповедника подхватывает мысль министра Татьяна Башнаева. Хотя о незаконности или нелегальности туризма на заповедных территориях речи не было вообще. Глобальная проблема, угрожающая разрушением заповедного дела в нашей стране порождена, на мой взгляд, вовсе не нарушением законов, а как раз самим природоохранным законодательством. 

Вопрос был о фактической коммерциализации заповедного дела в России, ведущей к постепенной подмене в массовом сознании понятия «заповедник» на понятие «национальный парк», как в «цивилизованных» странах, где естественной природы, не изменённой человеком, не приспособленной к собственным нуждам и прихотям, почти не осталось. Проблема не в том, что кто-то нарушил закон, а в том, что новое природоохранное законодательство подталкивает коллективы к развитию туризма на «эталонных» территориях, которые для сохранения статуса должны быть неприкаса-емыми. Эталон килограмма, к примеру, – цилиндрический кусочек металла, – хранится в пригороде Парижа аж под тремя (!) стеклянными колпаками, чтобы на него лишняя пылинка не опустилась, муха не села, потому что после этого он перестанет быть эталоном. А эталон естественной природы… 

Не сомневаюсь, опытные работники заповедников, опытные профессионалы, а не случайно назначенные «менеджеры», понимают это лучше и глубже меня. Поэтому они и сами пытаются по возможности, насколько хватает их полномочий и смелости, ограничить туристический поток на заповедные территории, чтобы эталон естественной природы и дальше оставался эталоном. 

– Основная туристская инфраструктура заповедника находится за пределами заповедной территории, в зоне сотрудничества биосферного заповедника, – приводятся в отклике на интервью министра слова Ирины Лясоты. – Согласно рекомендациям экспертов, для развития познавательного туризма допускается задействовать не более пяти процентов территории природного заповедника. В Байкальском заповеднике для этих целей используется менее одного процента территории…

Думаю, что как раз потому, что бизнес, туристический или любой другой, пока ещё (вопреки государственной природоохранной политике) не допущен к управлению заповедным делом, наши заповедники, может быть не все, но многие, не утратили эталонного значения.