Такой вывод специалисты Лимнологического института (ЛИН) СО РАН сделали, основываясь на результатах тралово-акустических исследований одиннадцатилетней давности. Работы, проведённые в 2011 году, его только подтвердили. Тогда же подсчитали, что биомасса омуля снизилась до 30 тыс. тонн. А на прошедшей в начале нынешнего июля пресс-конференции заместитель начальника территориального отдела контроля, надзора и рыбоохраны по Иркутской области Ангаро-Байкальского территориального управления Федерального агентства по рыболовству Ринат Енин сообщил, сославшись на данные Байкальского филиала ФГУП «Госрыбцентр», что по итогам 2013 года она не превысила 17,5 тыс. тонн. Соответственно снизились и объёмы вылова: в частности, квоту на прошлый год рыбаки выбрали только на 59%.

Существует немало версий про­изошедшего. Одна из них, к примеру, заключается в том, что объёмы вылова снизились из-за увеличившейся популяции нерпы: байкальские тюлени приспособились рвать сети, с помощью которых ловят омуль. Другая предполагает, что рыбу истребляют расплодившиеся бакланы. Гипотеза специалистов  Байкальского филиала Госрыбцентра звучит серьёзнее: численность омуля сокращается из-за того, что изменились пути миграции на нерест. Они установили, что в нерестовые реки и заливы Малого моря за последние годы заходит лишь 60% от обычного числа рыб. Есть предположение, что это произошло из-за того, что вода в тех местах, где располагаются традиционные нерестилища, прогревается сильнее, чем раньше, поэтому омуль уходит вглубь Байкала, где она холоднее. 

Встречается среди местных рыбаков и весьма экзотичная версия: «непреодолимой преградой» для косяков рыбы, идущих в Малое море, стало «электрическое поле», которое создаёт кабель, проложенный в 2005 году через пролив Ольхонские ворота. 

 Заместитель главного инженера по ремонту и эксплуатации филиала Иркутской электросетевой компании «Восточные электрические сети» Александр Барсуков вспоминает, что замечания местных жителей относительно численности рыбы в районе Ольхонских ворот стали поступать с момента прокладки кабеля. Однако замечания были противоположными – рыбы вдруг стало больше, чем обычно. Спустя время опять зашли разговоры о сокращении численности.

– Тогда мы и задались вопросом – с чем это может быть связано? Возможно, рыба настолько чувствительна к электрополю земли, что ориентируется на него и выходит на пути миграции, а теперь потеряла этот ориентир? – говорит Александр Барсуков.

Компания обратилась в Лимнологический институт СО РАН (Иркутск), чтобы специалисты, в числе которых есть и водолазная группа, сделали специальные замеры кабеля и подготовили заключение – может ли магнитное поле влиять на миграцию рыб. Начался мониторинг в 2007 году и с тех пор проводился ежегодно. По итогам проверок в период 2007–2013 годов превышение предельно допустимых уровней подводного кабеля по напряжённости электрического поля не выявлено. В отчёте о выполненной работе говорится: «В районе Ольхонских ворот значение напряжённости электромагнитного поля кабеля находятся в пределах от 0,00008 до 0,000185 кВ/м, что ниже пороговых значений первичной реакции рыб. Воздействие электромагнитного поля кабеля на гидробионты не отмечено». Для этих исследований использовались специальные приборы – измерители напряжения поля промышленной частоты ПЗ-50 (изготовитель – «НПП Омега»).

Зато учёные обнаружили на дне пролива зримые нелицеприятные факты – разорванные сети, которые опутали в разных местах подводный кабель. Александр Барсуков показывает нам фотоснимки, сделанные водолазами: «Здесь идёт интенсивная рыбалка – сети раскинулись километрами. Причём они явно китайского происхождения, дешёвые, и если они затонули или их отнесло ветром, то рыбаки их не ищут. Мы видим на фотографиях только ту картину, которая сложилась рядом с местом прохождения кабеля. А сколько таких сетей вообще в проливе, никто не может сказать. Я думаю, это тоже серьёзная причина того, что омуля стало меньше. Ведь, даже оказавшись на дне, сети  продолжают быть угрозой для рыб».

На снимках, которые демонстрирует научный сотрудник лаборатории ихтиологии ЛИН СО РАН Александр Купчинский, видно, что защитную оболочку – полиэтиленовые трубы, в которых проложены две цепи линии электропередачи, проложенной под водой – облепляют моллюски и прочая живность. Здесь же обнаружили кладку икры бычка-длиннокрылки. Учёные пришли к выводу, что бычки воспринимают этот объект как природный, а не искусственный. Основываясь на этом заключении, энергетики решили, что дополнительные меры по повышению экологической безопасности объекта не нужны. «Вживается» в природные условия и сам кабель, проложенный около 10 лет назад. Сейчас он активно зарастает илом, донными отложениями.

– В первые годы эксплуатации у нас возникали проблемы: в некоторых местах под трубой возникли промывы из-за интенсивного придонного течения. Мы организовали укрепительные работы: поставили в качестве грузов в этих местах бетонные блоки, к ним привязали трубу и тем самым зафиксировали её на дне. Теперь процесс вымывания полностью остановился, – говорит Барсуков.

После дополнительного обследования кабеля (был проверен поверх­ностный слой покрытия кабеля на предмет развития коррозии) специалисты пришли к выводу, что в  целом он находится в отличном состоянии и ресурсов его хватит лет на 60. Хотя в целом прогнозировать этот срок, по словам Барсукова, сложно – в среднем, срок службы кабельных линий составляет от 25 лет и зависит от различных факторов, потом требуется ремонт или замена отдельных частей. «Этот проект дорог в обслуживании и вообще не является коммерческим, он имеет социальное значение», – напоминает заместитель главного инженера «Восточных электрических сетей».

Так что версию с воздействием на миграцию рыбы подводной ЛЭП для энергоснабжения Ольхона специалисты отвергают. Исследования, которые проводили иркутские лимнологи, показывают, что в Малом море существенно сократилась популяция бычков, которые являются кормовой базой для омуля. Вызвано это, по мнению учёных, развитием туризма и неупорядоченным строительством турбаз на берегах пролива и Ольхона, часть из которых непосредственно прилегает к нерестилищам. Сказывается и тот факт, что местные жители собирают икру бычков, на которую ловят омуль и хариус. «Антропогенное воздействие колоссально, – говорит заместитель директора по инновационной деятельности Лимнологического института СО РАН Виктор Минаев. – Байкал к нему не готов, он не в состоянии его переварить. Впору говорить о необратимых изменениях». 

Для того чтобы определить все факторы, влияющие не только на количество омуля, но и на состояние всей ихтиофауны и экосистемы Байкала, необходимо провести масштабное исследование, полагает учёный. «А потом давайте думать, что из этого человек ещё может исправить, – добавляет Минаев. – И заодно расставим приоритеты, что нужно делать в первую очередь – это было бы намного интереснее и полезнее для региона». Однако пока проект учёных, предлагавших оценить воздействие на озеро от тех населённых пунктов, которые расположены на его побережье, не был включён в перечень мероприятий федеральной целевой программы «Охрана озера Байкал и социально-экономическое развитие Байкальской природной территории в 2012–2020 годах», утверждённой два года назад. 

Однако, как стало известно «Сибирскому энергетику», в правительстве Иркутской области вынашивают другую идею: восстановить Сарминский рыбоводный завод. Предприятие было создано в качестве компенсации при строительстве Иркутской ГЭС, однако в 1973 году было закрыто с запретом на восстановление работы в дальнейшем, поскольку применявшаяся на нём технология разведения рыб оказалась неэффективной. Лимнологи, в свою очередь, отмечают, что создать новый завод можно только с применением современных технологий – лишь в этом случае можно было бы обеспечить искусственное зарыбление Байкала омулем.