Программа «Прощай, оружие!»

Неприметное каменное здание в историческом центре города скрывается под нейтральной вывеской «Центр хозяйственного и сервисного обеспечения ГУ МВД по Иркутской области». Жителям окружающего частного сектора оно известно тем, что время от времени у его ворот останавливаются машины разной степени грузоподъёмности, которые немедленно оцепляют мрачные вооружённые спецназовцы и с которых разгружают какие-то тяжёлые ящики. Даже несколько минут, проведённые «Иркутским репортёром» перед входом в ожидании вызова, оставляют незабываемые эмоции. Из дверей выходит обычный мужик в «гражданке», цепко оглядывается и неожиданно спрашивает:

– Это вы мне звонили по поводу отстрела оружия? Пойдёмте стрелять. Где оно у вас?

Приходится с сожалением признать, что журналистам ношение оружия запрещено, а звонил кто-то другой.

Чуть позже отказавшийся представляться человек, о котором известна только его должность – «начальник складов», рассказал, что нам предстоит визит на склад изъятого и добровольно сданного населением оружия и боеприпасов – «то, что имеет номера», как лаконично пояснил он. Узнать, кто и как сдаёт оружие, у него не удалось.

– Вы поймите, что мы – последнее звено в этой цепи. Мы только принимаем оружие на хранение и готовим его к утилизации. Сдают оружие по всей области в райотделы полиции. Например, нашли вы на улице «ствол». Несёте его в отдел полиции по месту жительства. Там составляется протокол изъятия с описанием, оружие сначала передают в экспертно-криминалистический центр, там его отстреливают и направляют результаты в Москву, где находится общероссийская база данных. Там оружие проверяют на причастность к совершению преступлений, а затем, если «ствол» «чистый», его направляют к нам. 

Программа по приёму оружия от населения началась так давно, что никто уже не помнит точной даты. В 2005 году её объявили, она кое-как продолжалась несколько лет, потом её приостановили из-за отсутствия каких-то разрешительных документов. 19 октября 2012 года правительство Иркутской области издало постановление №572-оп, устанавливающее порядок выплаты денежного вознаграждения за добровольно сданные незаконно хранящиеся оружие, боеприпасы и взрывчатые вещества. Порядок пересмотрели – если раньше этим с большим количеством бумажной волокиты занимались местные органы внутренних дел, то теперь выделением денежных средств и их перечислением на кредитные карты конкретных людей занимается непосредственно аппарат губернатора. 

Ежегодно на эти цели в бюджет закладывается полтора миллиона рублей. Больше всего платят за боевое стрелковое оружие, автоматы-пистолеты – стоимость одной единицы составляет десять тысяч рублей. По нисходящей, от восьми до пяти тысяч за штуку, идут охотничье – нарезное и гладкоствольное, обрезы, самодельное оружие. Патроны, в зависимости от калибра, оцениваются в 10–20 рублей поштучно. От четырёх до одной тысячи стоят взрывные устройства, средства взрывания и взрывчатые вещества. 

Народные массы на возмездную сдачу оружия откликнулись с пониманием – за 2013 год было добровольно сдано 546 единиц, а за прошедшие полгода 2014-го – ещё 221. Кстати, говорят, что оружейная сталь впоследствии используется в промышленных целях – из неё отливают детали и запасные части для золото- и недродобывающей техники. Всего с начала 2014-го на склад изъятого оружия от различных ОВД области для последующего уничтожения было принято 2173 единицы оружия, 14454 боеприпаса. За прошедшие полгода уже было выплачено вознаграждений на общую сумму порядка полутора миллионов рублей. 

Аллергия на оружие 

Начальник складов на просьбу коротко описать, что в общем входит в функции Центра хозяйственного и сервисного обеспечения, ответил многозначительным молчанием и после раздумья коротко сказал: 

– Все наши функции не подлежат разглашению. Но между собой свою организацию мы называем «арсенал». Если вам это о чём-то говорит… Достаточно того, что вы знаете место, куда вам предстоит визит…

На склад изъятого и добровольно сданного населением оружия и боеприпасов по специально утверждённому графику привозят огнестрельное и холодное оружие, не только сданное населением – сюда же поступают найденные «стволы» и взрывчатые вещества, вещественные доказательства по закрытым уголовным делам, включая холодное оружие. Везут столько, сколько накопилось к плановому вывозу: вчера «сдавался» Братский район, привезли восемьдесят единиц, сегодня Качугский привёз 44 единицы. 

В подавляющем большинстве это гладкоствольное охотничье оружие. Сдают его по разным причинам – «расстреляли», то есть оно выработало свой ресурс, забило снегом и грязью ствол, и его при выстреле разорвало или раздуло. Сдают при расформировании охотничьих организаций или за ненадобностью – например, умер старый охотник, а наследникам не хочется возиться с разрешительными документами. Среди нарезных охотничьих карабинов встречались боеспособные раритеты, в том числе снайперская СВТ (винтовка Токарева) времён второй мировой войны, а также не редкость модификации легендарной «трёхлинейки» вроде КО-4401 – карабина на базе винтовки Мосина образца 1944 года. 

– В последнее время сдают много газовых пистолетов – «рэков», как мы их называем между собой (по одной из марок германского газового пистолета «Reck Perfecta». – Авт.), – рассказывает начальник складов. – В 1990-е их народ себе набрал, тогда иметь такой пистолет было очень круто. Сейчас они считаются «детской игрушкой» и от них охотно избавляются. 

Довольно часто в сдаваемом газовом оружии находят «вкладыши» – переделки ствола под боевой патрон. Однако, утверждает начальник складов, ни разу им не попадались такие обычные пистолеты, как ПМ: «У гражданских их нет и быть не может, это боевое оружие!» Зато часто встречаются не только банальные обрезы, но и очень талантливые «самоделки». За день до появления «Иркутского репортёра» на склад привезли вручную выточенный пистолет-пулемёт – проще говоря, маленький и ладно склёпанный автомат. 

Ножи, изъятые в рамках уголовного дела, уничтожаются после его закрытия по решению суда.

– По какому делу нож изъяли, кого им убили – нам неизвестно и, честно говоря, не очень интересно, – откровенничает начальник складов. – Мы в решении суда ищем только последнюю строчку – «оружие уничтожить». У меня на всё оружие уже профессиональная аллергия выработалась – для кого-то это что-то настоящее мужское, а я его в руки не беру. У меня и личного табельного оружия нет, хотя мы имеем право на ношение. 

В «казематах» 

Мы несколько долгих минут петляем по внутренним коридорам административного здания и через чёрный выход попадаем во двор арсенала. Там как раз разгружается грузовик, который привёз собранное у населения Качугского района оружие – 44 ствола. Разгружают вручную, охапками, в основном преобладают длинные охотничьи ружья, и массивный качугский оперативник Александр в этом процессе очень напоминает картинку «Девочка собирает хворост» из какой-то забытой сказки. Оружие сносят в склад – кирпичная кладка, низкий сводчатый потолок, настоящие казематы из истории про революционеров. 

На прикладах приклеены бумажные бирки с данными. На некоторых даже указаны ключевые обстоятельства дела – Александр перебирает ружья как дрова, читая:

– «Добровольно сданное»… «вещдоки»… О, а вот эта винтовочка, ИЖ-18, – легальная, была зарегистрирована, всё путём, а привезли с самоубийства – молодой парень застрелился… 

– Вы знаете судьбу оружия, которое вам сдают? 

– По большому счёту – нет. Если легальное, зарегистрированное, рассказывать нечего: пришёл и сдал. Если «нелегал», тем более откровенничать никто не будет: «Шёл по улице, нашёл, пришёл в полицию», –  вся история. Правда, я слышал о таких случаях, когда реально находили в тайге – старый охотник, прихватило сердце, сел, привалился спиной к дереву и умер. Потом идут какие-нибудь грибники, смотрят – истлевший труп, а рядом винтовка стоит у дерева. 

Заместитель начальника склада Александра Анатольевна рассказывает:

– Больше всего нам везут из Братского, Ангарского и Усть-Илимского районов. Не потому, что они самые криминальные – они просто самые большие по площади с учётом количества населения. Нарезного меньше, чаще всего сдают «гладкостволы». Карабин и получить труднее – нужно сначала пять лет владеть гладкоствольным оружием, прежде чем выдадут разрешение на нарезное…

– И что, когда получают разрешение на карабин, сдают свои «гладкостволы»? – уточняет «Иркутский репортёр».

– Нет, конечно, зачем хорошее ружьё сдавать?! – удивляется Александра Анатольевна. – Сдают, потому что «расстреливают». У нас много умельцев – ствол разорвёт, человек его отпилит и оставляет себе обрез. Потом обрез надоест – зачем он нужен? И иногда нам привозят вот так, – она показывает на стол приёмки: – Обрез – отдельно, а к нему, в комплекте, ещё и отпиленный кусок ствола. Бывает и наоборот: найдёт инспектор у человека незарегистрированный ствол и прикажет – или сдавай, или под статью пойдёшь. А люди разные бывают. Решит такой: если не мне, то никому. Загонит штырь в ствол и выстрелит. Смешные – нам-то какая разница, всё равно на переплавку идёт… 

– Что ещё умеют ваши кулибины? 

– Да всё что угодно. Часто попадаются карабины КО, у которых ствол рассверливают под современный патрон калибра 7,62х39. Или вот, посмотрите, какие молодцы – ствол от берданки приварили 

обычной сваркой к казённой части винтовки ИЖ-18! Смотрите, какой ровный сварной шов! – с невольным уважением отмечает хранительница арсенала. – Ну а пистолет-пулемёт из Братска вы уже видели – отлично сделанная «игрушка»… Кстати, оттуда же привезли целый, невскрытый цинк патронов 7,62 образца 1943 года – 580 штук. Ведь хранил кто-то, берёг – цинк как новенький: ни пылинки, ни ржавчины. Боеприпасов вообще много сдают, а вот взрывных устройств совсем почти нет. Их, если находят, предпочитают на месте уничтожать.

– Не жалко отдавать в переплавку некоторые экземпляры? 

– Ну, если что-то действительно искусно сделанное или раритетный «ствол», мы стараемся оформить передачу нашему музею. Бывает очень искусная резьба на прикладах и цевье. Встречается изящная филигранная резьба по металлу тульских, ижевских или златоустовских мастеров, тончайшая ручная работа изготовителей черкесских кинжалов. Помню, из раритетов у нас были японская винтовка «Арисака», выпущенная в прошлом веке, старинное кремневое ружьё и экзотический карабин «Аризона».

– А ножи? Правда, что они с уголовных дел приходят прямо со следами крови?

– Это вас кто-то обманул, – успокаивает Александра Анатольевна. – После всех экспертиз, после смывов образцов они приходят чистые, как из посудомойки.

После описания стволов и принятия их переносят в другую часть склада – вдоль стен стоят полки-нары, на которых по видам, прикладами к проходу, стволы лежат в ожидании уничтожения. По одну сторону – гладкоствольное оружие, ружья и обрезы, по другую – нарезное. 

– Это у нас карабины «Сайга», – показывает Александра Анатольевна на сиротливо лежащие у самого входа десять стволов. – Сейчас ЧОПы разоружают. 

На уничтожение все эти мужские игрушки с разной и трудной судьбой пойдут в начале сентября, освобождая место под новые сданные «единицы». Программа по сдаче оружия населением продолжается, и конца ей пока не видно.