– Глубоко же задумались вы, Иван Петрович: третий раз пытаюсь вас поприветствовать, – коллежский советник Тунгузов, товарищ прокурора окружного суда, непривычно широко улыбнулся и развернулся всем корпусом, давая Хренникову возможность разглядеть его новенький орден – св. Станислава 2-й степени.

– К Рождеству? Мои поздравления!

– К Рождеству. А Татаровскому так и действительного дали! – что в переводе на общедоступный язык означало: товарищ прокурора Иркутской судебной палаты статский советник Татаровский пожалован чином действительного статского советника. 

«Ну, всё с вами ясно, господа, – немного обиженно подумал Хренников, – с такими-то пряниками и я бы развеселился. А тут думаешь, как бы воспаление лёгких не схватить…»

Сегодня было очень холодно; или же Ивану Петровичу только так показалось, потому что до извозчичьей биржи он добирался в тонком демисезонном пальто. Вчера, в пять часов пополудни, когда Хренников заверял бумаги, из прихожей нотариуса Колотилова украли его шубу. Во внутреннем кармане её было несколько визиток, и именно это отчего-то и выбило всего более из колеи: Иван Петрович живо представил, как воры перебирают их и потешаются:

– А вы ротозей, присяжный поверенный Хренников! И поделом вам, посидите дома теперь; а ежели сразу шубу другую купите, значит всё справедливо и просто вам предоставлено поделиться с ближним. Ха-ха-ха!

Утром, доставая уже убранный на антресоли демисезон, Иван Петрович решил никому ничего не рассказывать, но когда он раскланивался с Тунгузовым, тот, понизив голос, прибавил «Сочувствую». И совсем уж негромко прибавил:

– Иван Петрович, город маленький, не успеешь подумать ещё, а уж всем и известно. Вот и с вашим вчерашним приключением: вы ещё и до дома не добрались, а полицейская-то сорока растрещала уже. И в газеты, разумеется передали, что за шуба и сколько плачено за неё.

И снова Хренникову нарисовалась картинка: похититель разворачивает газету:

 – Вот же ведь, ясно написано: 150 рублёв эта шуба стоит, а то ведь за 130 хотели киренчанам отдать. Не, 150, и ни рубликом меньше!

Раздор без причины, но с перспективой бесконечного разбирательства

В окружном суде у Хренникова была назначена встреча с Мечиславом Станиславовичем Стравинским. Две недели назад они представляли стороны в тяжбе владельца музыкальной школы Гиниты-Пилсудского с преподавателем музыки Ивановым. В иске заявлялась претензия на довольно солидную неустойку за нарушение трудового контракта, но сущность конфликта была ничтожна, как и у большинства интеллигентских раздоров в Иркутске. Изначально, ещё только присматриваясь друг к другу, Пилсудский и Иванов не проговорили взаимные обязательства – и поняли их, конечно, по-разному. Владелец школы, например, полагал, что, если он рекомендует Иванова институту императора Николая I, то может рассчитывать, что начинающий педагог по первому требованию перейдёт к нему и будет счастлив оказаться полезным, ни на что другое не отвлекаясь.

– Ваш Пилсудский слишком уж увлечён своей школой, – с сочувственною улыбкой заметил Стравинский. – Ему и в голову не приходит, что у моего подзащитного (между прочим, выпускника московской консерватории, прекрасного теоретика музыки, талантливого фото-графа и, наконец, начинающего критика) могут быть и свои идеи и планы. Для сохранения репутации вашему Пилсудскому хорошо бы остановиться, не отпугивать вероятных учеников и особенно их родителей. И имейте, коллега, в виду, что на каждое слово иска я предоставлю исчерпывающие контраргументы.

– Покуда мой доверитель не поддаётся на уговоры, а изо всех сил готовится к очередному сражению. Хотя сам он на процесс не придёт, ра-зумеется. Думаю, как и ваш Иванов. Они видеть уже не могут друг друга. Так что посражаемся в одиночку на бумажных мечах, и с отменным усердием, разумеется: доверитель должен знать (хотя бы и по газетным отчётам), что не напрасно он тратит деньги. 

– Конечно, грех не желать себе заработка, но, Бог мой, каким мелким страстям мы порою подыгрываем, пусть и ненамеренно. С этими музыкантами я и бахметьевский процесс пропустил, придётся догонять по газетам. Хорошо хоть печатают без сокращений.

– Но слишком уж небольшими порциями. Я и не читаю, покуда не наберу весь комплект. Так бы и прибил порой этого редактора Попова, – он от души рассмеялся.

Ивану Ивановичу Попову, нынешнему владельцу «Восточного обозрения», никогда не нравился господин Бахметьев, иркутский корреспондент выходившего в Томске «Сибирского вестника». Ведь он мало того что работал на конкурента, ещё и не единожды ставил Попова перед судом, обвиняя в клевете, кружковщине и пр. Бахметьев вообще постоянно судился, и иначе как сутяжничеством это было не объяснить, но все процессы с его участием просто ставили город на уши, и газеты с репортажами из зала суда замечательно расходились. Потому Иван Иванович самого начала процесса распорядился:

– Не опускаем ни малейшей детали, каждую цифирьку выверяем, но даём по чайной ложке в номер, а в напряжённейшие моменты (перед приговором и пр.) вообще пропускаем по номеру или даже по два.

Обвинение в клевете, выдвинутое против Бахметьева князем Андрониковым, инженером, начальником одного из участков на строительстве Забайкальской железной дороги, разделило иркутян на два лагеря. Милейший князь, образованный, весёлый, неподражаемый рассказчик и просто щедрый, очень щедрый господин, открывший даже школу для рабочих, – и вдруг оклеветан, забросан грязью и оскорблён. Конечно, ходили разговоры, что «Сибирский вестник» давно уже рисует князя Андроникова в неприглядном виде, но далеко не все ведь выписывают этот вестник, к тому же известный своей скандальностью. 

Так рассуждала одна часть иркутян, главным образом, дамы и барышни. Другие же рассуждали иначе:

– В суде зачитывали уже свидетельство городового врача о том, что этот самый Андроников ударил подрядчика по голове каким-то тяжёлым предметом. А виноторговля, которую держит князь на Большой, это что, из жалования? Может, и прав Бахметьев, когда пишет про приписки и вымогательство? 

Жизнь под двумя фамилиями доходна, не правда ли?

Железнодорожная лихорадка основательно перетрясла все сословия: крестьянин из-под Калуги Абрамов оказался таким же претендентом на подряд, как и иркутские предприниматели братья Кузнецовы и известный в городе адвокат Пескин. Конечно, когда они собрались в конторе начальника 1-го участка Андроникова, можно было сказать и без представления, кто есть кто. Однако всех их объединяли четыре вещи: стремление заработать быстро и много, непреодолимая вера в успех, смутное представление о подряде и… полное отсутствие свободных денег даже для начала работ. 

– А что делать? Пропускать удачу страсть как не хочется, – пояснил Андроникову самый старший из кандидатов. И блеснул глазами. – Как-нибудь да вывернемся! 

– Отчего же «как-нибудь»? Надо наверняка. 

– Вы знаете, как, – догадался Пескин.

– Не так, чтоб наверняка, но помочь вам попробую, – и князь сделал визит управляющему местным отделением Государственного банка. 

Тот принял «дорогого гостя» со всею любезностью, но от предложения уклонился. А вот его коллега из отделения Сибирского торгового банка, посчитав и подумав, согласился обеспечить каждого из андрониковских подрядчиков необходимым кредитом. 

– Я правильно понял, что деньги дадут безо всякого обеспечения нашими товарами или недвижимостью? – удивлённо переспросил Пескин.

– Именно так. 

– Но… это ведь в обход установленных для банков правил?

– Это – кредитование на новых началах, покуда не учтённых ещё существующими правилами, – в голосе у князя зазвучали вдруг неприятные интонации. 

Тут же, не выходя из конторы 1-го участка, договорились негласно передавать Андроникову по 15% от каждой из полученных сумм – как бы на создание запасного капитала. 

– Официально он не будет так называться, но я положу деньги в банк и, если вы вовремя погасите все кредиты, каждый получит свою долю обратно. Без процентов, разумеется. 

В ответ на это подрядчики дали князю полный карт-бланш в распоряжении капиталом. И он владел им два года, покуда не закончился срок подряда. 

Этим дивидендом князь, однако, не ограничился и сам себя оформил подрядчиком через подставное лицо, некоего десятника Рубцова. И этот Рубцов сразу же был поставлен в привилегированное положение. Ему и работы оплатили за целых полгода до их завершения, да в таком размере, что после пришлось делать приписки и пробивать надбавки за сложность. Но в результате Андроников получил-таки свободные средства, на которые и открыл свой магазин на Большой. 

Эффект HYZ

В «порядки» на строительстве Забайкальской железной дороги ссыльный журналист Бахметьев вник не сразу, а только осенью 1898-го, когда на улицы губернского центра высыпали голодные и злые рабочие Яковкина: по настоянию князя Андроникова им отказали в расчёте. И покуда подрядчик возбуждал иски, иркутский полицмейстер, опасаясь беспорядков, вошёл с докладом к начальнику края, и тот немедленно надавил на управление Забайкальской дороги. 

Яковкин давно был знаком с Бахметьевым, и теперь, достигнув точки кипения, он пришёл к нему с компроматом на Андроникова; а вслед за Яковкиным потянулись и другие подрядчики со всевозможными документами. В результате в «Сибирском вестнике» прошла целая серия фельетонов – своеобразная бахметиада, как выразился присяжный поверенный Хренников. 

– Князь Андроников просто вынужден был ответить, поэтому за бахметиадой последовал этот длинный процесс по обвинению в клевете.

– Андрониана против бахметиады, – тут же подхватил Стравинский. – Вам-то которая ближе?

– Бахметьев мне ну совершенно несимпатичен. Общественные интересы ему безразличны, поверьте. Он ведь с самого начала своей ссылки в Сибирь нападал исключительно на персон – чтобы рядом с ними и возвысится. Эта его ущербная претенциозность читается даже и в псевдонимах, под которыми он печатается: HYZ или просто HY. 

– А вот ещё любопытно: в Иркутске на Бахметьева смотрят как на адвоката, а он сам заявляет, что «ходатайством, адвокатурой никогда не занимался, прошения, если и писал, то случайно». Возможно, он кокетничает, но, может статься, и нет. В любом случае адвокат-то он от Бога. И в последнем процессе, с Андрониковым, абсолютно безупречен. Да и абсолютно спокоен, кстати.

– Ну, нетрудно быть спокойным при такой доказательной базе. Я вообще склонен думать, что у Бахметьева только один талант – добывания каких угодно документов из каких угодно источников. Но этот свой талант он довёл до настоящего совершенства, и под хорошие деньги добудет чего только изволите пожелать. Вот и князь Андроников говорит, что Бахметьев просто зарабатывает на разоблачениях, и единственный мотив у него – соображения личной выгоды. Эффект HYZ, если хотите.

– В ваших суждениях, коллега, усматривается известное противоречие. Ведь для Бахметьева куда как выгоднее не ссориться с управлением по строительству Забайкальской дороги, а, напротив, поступить туда – это вдвое сократило бы срок его ссылки. Он не может об этом не знать, разумеется, – Стравинский помолчал. – Я бы понял ещё странную бахметьевскую логику, если бы это был молодой человек, а то ведь разменял и полтинник уже, и по Петербургу скучает, я уверен. 

– Говорят, что из управления предлагали уже место консультанта, и за хорошее жалование, только ведь уклонился. 

– Выбор, может, и странный, но достойный уважения.

– Да, особенно если учесть, что Бахметьев сослан в Сибирь за подделку векселей. И этот господин желает быть цензором нравов в Иркутске! 

– Что ж, важная информация. Однако же и она наталкивает на заключения – к примеру, о том, как может эволюционировать человек, даже и в немолодом уже возрасте. Я вполне допускаю, что на первых порах в Иркутске Бахметьев, действительно, упивался стремлением подо-пнуть какую-нибудь персону, но постепенно возвысился до «не могу молчать». И эта его победа в процессе с Андрониковым будет очень и очень показательна в смысле эволюции личности. Он своими статьями и процессами взрастил целое поколение единомышленников. Он дал им надежду, что зло наказуемо. А теперь пожинает плоды. К его услугам многочисленные помощники, которых не потребуется и звать. И сколько бы инженер Андроников ни сыпал терминами и расчётами, найдутся специалисты, которые переведут их на нормальный язык, покажут, что под покровом сего – преступление по должности и мошенничество. Ведь что делается: полицейский урядник выступает его свидетелем, главный бухгалтер управления по строительству железной дороги открывает перед ним свои книги, служба контроля копирует для него документы и не смущается, когда дело доходит до суда. 

– Конечно, нам, поверенным судебной палаты, не понесут компромат, но это ведь и естественно. У нас всё чётко: есть заказ и есть исполнение, сегодня один заказ, а завтра – другой. Сегодня Дубенский предъявляет Андроникову иск, а завтра пишет жалобу на этот иск. То есть те же факты выстраивает в противоположном порядке. Как говорит князь Андроников, «мало ли за какие дела берутся господа адвокаты». 

Говорит «Честь имею»

Когда «Восточное обозрение» после всех проволочек напечатало наконец стенограмму последнего заседания по процессу Андроникова-Бахметьева, в канцелярии генерал-губернатора до полудня парализовалась вся работа. Один из чинов не удержался и при посетителе выпалил:

– Вот ведь бестия, как припечатал-то под конец: «Князь Андроников объясняет, что он привлёк меня к ответственности далеко не за все мои порочащие его честь сообщения. Это совершенно верно, но кто же мешал ему выступить с более полным обвинением? Это тем более странно, что я писал о нём многое, что гораздо хуже того, за что он возбудил против меня судебное преследование. Но с этим многим и худшим он, по-видимому, и мирится». 

– А вы обратили внимание, господа, – сразу же оживился посетитель, – что наш князь во всё время процесса говорил о своём добром имени? Я даже стал считать, сколько раз он употребил слово «честь» и производные от него… в общем, загнул я все пальцы, а дальше и сбился. Под конец же он прямо заявил: либо оправдайте меня, либо судите за инкриминированные преступления!

– И прибавил отнюдь не двусмысленно, что отвечать один не намерен. Действительно, нельзя ведь предположить, что он один, ни с кем не вступая в сговор, мог проводить для оплаты мифические работы. Для бухгалтерии требуются акты приёмки, и они представлялись, подписанные и начальниками дистанций, и агентами службы контроля. Да на линии все прекрасно знали про «княжеские проделки», и, уверяю вас, что все скоро забудут о них и снова полюбят «нашего замечательного грузина».

Вскоре инженер Андроников получил подряд на строительстве Кругобайкальской дороги, успешно справился с ним, несмотря на тяжесть условий, и переключился на разработку собственного угольного месторождения. 

Автор благодарит за предоставленный материал сотрудников отделов историко-культурного наследия, краеведческой литературы и библиографии областной библиотеки имени Молчанова-Сибирского

Проект осуществляется при поддержке Областного государственного автономного учреждения «Центр по сохранению историко-культурного наследия Иркутской области».