Поиски своего пути в Китай

Первой ниточкой, соединившей Китай с остальным миром, стал знаменитый шёлковый путь, который появился во II веке до н.э., проходил через монгольские степи и Среднюю Азию. Через него Европа начала своё знакомство с Китаем, получая оттуда шелка, пряности, посуду и прочие товары. Новый этап взаимоотношений начинается в средние века (XIII век), он связан со знаменитым путешествием итальянского купца Марка Поло по Азии. Вслед за этим была эпоха великих географических открытий – по морскому пути к югу и юго-востоку Китая вышли испанцы, португальцы, итальянцы, голланд­цы (конец XVI века).

А с XVII века начинается уже история русско-китайских отношений. В первые десятилетия освоения Сибири власти Российской империи посылают казачьи отряды в монгольские ханства. Целью этого визита было не только установление контакта с соседним государством, но и поиски своего прямого пути в Китай для развития торговых отношений. Однако встреча русских с маньчжурами на берегах Амура оказались не самой удачной: происходят первые серьёзные военные столкновения между Россией и Китаем. При этом преимущество было не на стороне российского государства – слишком мало сил было сосредоточено у него на востоке Сибири. После нескольких неудачных попыток решить конфликт дипломатическим путём обе стороны всё-таки подписали в 1689 году Нерчинский договор. Россия потеряла Амур, уступив значительную часть территории, но зато была установлена государственная караванная торговля с Китаем. Русские караваны были допущены на территорию этой страны, которая крайне не­охотно и редко допускала к себе чужеземцев.

– С этого начинается история взаимоотношений китайцев с сибирскими территориями, и в первую очередь Иркутском. Он перед остальными городами имел существенное преимущество – удачное местоположение, – рассказывает доктор исторических наук, профессор ИГУ Вадим Шахеров.

По его замечаниям, это место давно привлекало торговцев – и средне­азиатских, и китайских. В 1682 году караваны (в них насчитывалось до 150 верблюдов), шедшие Великим шёлковым путём, узнали, что недалеко от Байкала построен острог, и сами свернули на север. Через многочисленные горные перевалы, через Монды и Тункинскую долину они направились к Иркутску. Путешествие заняло несколько лет, но оказалось для купцов и торговцев не напрасным. Товары удалось обменять на главное сибирское богатство – меха. И спустя год, когда местные купцы уже наверняка знали, что к назначенному сроку подойдёт караван, в Иркутске собралось более 5 тысяч торговцев. А ведь в самом иркутском гарнизоне тогда насчитывалось только 700–800 человек.

С подписанием же Нерчинского договора торговые отношения переходят на официальный, государственный уровень. Русские караваны получили возможность приезжать в Пекин. Отправлялись они из Нерчинска (Восточное Забайкалье). На тот момент это был самый короткий из известных путей до Пекина, но в то же время и более сложный. Чуть позже обнаружен новый – длиннее, но намного удобнее, так как проходил он в основном по равнине, а водные преграды встречались реже – от Иркутска через Селенгу по Монголии, а затем через Унгу (Улан-Батор) в Китай. Так, при развитии торговых отношений начинает возрастать роль Иркутска – здесь формируются казённые караваны. Как правило, возглавлял такие караваны на всём их пути до Пекина крупный московский торговец, помогали ему ещё от шести до десяти купцов. Сопровождали ценный груз (прежде всего пушнину) в качестве охраны казаки – до 100 человек.

Тем не менее Китаю, всегда достаточно закрытой стране, не очень-то нравилось присутствие на своей территории чужестранцев. Поэтому в начале XVIII века, когда маньчжурская династия Цына узурпировала престол в Пекине и захватила Монголию, отношения России с Китаем оказались весьма натянутыми. Связано это было, конечно же, с вопросами разграничения земель между государствами. Зачастую китайцы, игнорируя установленный рубеж, просто передвигали свои столбики на русскую территорию.

Пока велись дипломатические переговоры с Китайской империей, русская сторона всё же готовилась на всякий случай к нежелательному их исходу: в Сибири начали укрепляться крупные населённые пункты. В Иркутске, на месте, где сегодня располагается улица Карла Маркса, по указанию российского дипломата Саввы Рагузинского (возглавлял посольство в Китае) в 1726 году был построен полисад с земляным валом и рвом. Он протянулся от Ангары до Ушаковки. Тогда же появилось и несколько подобных крепостей в Забайкалье и на Селенге.

Кяхтинский торговый рубеж

И всё же договориться с китайцами русским удалось. Одним из итогов переговоров стал Кяхтинский договор 1727 года, по нему Пекин настоял, несмотря на протесты России, на том, чтобы торговля велась исключительно на границе. Так чужеземцы были дипломатическим путём «выдворены» с китайской территории. Для ведения торговли были выбраны два места – Кяхтинская и Торхонтуйская слободы (Забайкалье). Последнее место оказалось очень неудобным для русских, поэтому торговлю здесь на широкую ногу поставить не удалось. Велась она в основном в розницу местными жителями – бурятами и казаками (приграничная охрана). Они имели право обменивать продукцию собственного производства на китайскую. Годовой оборот такой торговли однако же был немалым – до полумиллиона. И именно за счёт мелочной торговли китайские вещи и продукты попадали в Забайкалье и Иркутск.

А вот Кяхта с 1728 года становится главным центром русско-китайской торговли. Причём торговля по-прежнему была меновая. В большом количестве Россия поставляла сибирское богатство – пушнину, а взамен получала ткани, чай, пряности (перец, кориандр, корицу), фарфоровую посуду. Оптовые продажи доходили в общей сумме до 16 миллиардов рублей в год. 

С китайской стороны продажами занимались в основном жители северных краёв из провинции Шанси. Они отправлялись сначала на южные плантации Китая, скупали там продукцию и подвозили к границе. Везли товары по реке Янцзы на северо-восток до Внутренней Монголии, а там преодолевали ещё около тысячи вёрст через степи и пустыни до Кяхты. На этот маршрут китайские предприниматели тратили около 40 дней. Весь же чайный путь начиная от плантаций и до Москвы или Нижнего Новгорода составлял 7-8 тысяч вёрст.

– Более месяца русские и китайские купцы задерживались в Кяхте, пытаясь договориться между собой – сколько, например, чая потребуется за определённое количество пушнины? Когда удавалось достичь соглашения, поздней осенью, а то и в декабре начинался обмен. Затем нужно было успевать вывезти товары зимнего размена хотя бы до Иркутска, пока не началась весенняя распутица, – рассказывает Вадим Шахеров.

Тем временем и в Иркутске ждали подводы из Кяхты: с апреля до середины мая тут открывалась ярмарка. Однако товарооборот был небольшим – все выменянные китайские вещи в основном предназначались для более масштабной Нижегородской ярмарки. Поэтому, когда дорога восстанавливалась, купцы спешили дальше.

Cвои «бонусы» регион всё же получал. С приходом китайских товаров в Европейскую Россию начинался их массовый размен на мануфактурную продукцию. А мануфактура возвращалась обратно – в Иркутск и другие города Сибири. Купцы из Москвы и европейской части России привозили её сюда и обменивали у местных на пушнину, которую вновь отправляли в Кяхту для поставок в Пекин. «Такой товарооборот приводил в движение сотни тысяч людей – от крупных купцов до перевозчиков», – отмечает профессор кафедры истории России ИГУ.

Кроме того, преодолевая длинный транзитный путь через сибирские территории, московским купцам волей-неволей приходилось тратить здесь много средств на организацию перевозок. Эти накладные расходы и влияли на развитие местного рынка.

– Как писал один из современников, в начале XIX века по пути из Кяхты до Нижнего рассыпаются миллионы рублей. Историки подсчитали точнее: около шести миллионов ежегодно уходило на доставку китайского товара. Поэтому в наших сёлах вдоль Московского тракта процветали постоялые дворы, крестьяне заготавливали сено для лошадей, работали кузнецы, мастерские и так далее, – говорит историк.

Со временем всё большую долю на рынке оптовой торговли начинают занимать сибирские купцы, тесня крупные европейские капиталы. Они, в отличие от своих московский коллег, оказались в более выгодном положении – из Иркутска до Кяхты путь составлял всего 400 вёрст. Конечно, надо было ещё преодолеть Байкал, но всё равно у иркутских купцов была возможность посещать Кяхту чаще, говорит Владимир Шахеров. Таким образом, уже к середине XIX века сибиряки на рынке преобладали. Ещё один момент в пользу сибиряков – чтобы выменивать китайские товары, надо было в них хорошо разбираться, в чём поднаторели местные жители. «Китайцы всегда были хитрыми торговцами. К примеру, они часто делали пересортицу и под видом самых дорогих чаёв продавали дешёвые. Только в Сибири имелись предприниматели, которые могли по вкусу и цвету определить качество, их называли комиссионеры. Для московских купцов стало очень удобно подключать комиссионеров к работе. Они занимались обменом, получали с этого свой процент и отправляли груз дальше по стране», – рассказывает Вадим Шахеров.

Торговля задала темп производству

Так постепенно в Сибири начинает зарождаться капитал. В конце XVIII – начале XIX века в Иркутске известны уже целые династии, которые занимаются крупным предпринимательством, – Медведниковы, Сибиряковы, Трапезниковы. Последние скопили до семи миллионов рублей за счёт своего бизнеса. Известна ещё одна семья – Баснины, предпринимательская деятельность которых была организована очень чётко. Так, один из братьев, Пётр Баснин, занимался скупкой пушнины у охотников на Лене. Второй, Николай, работал в Иркутске, где собирал всю пушнину и китайские товары, участвовал в ярмарках, вывозил товары из Сибири в Россию. Младший, Дмитрий, ещё в юношестве был отправлен в Кяхту, где занимался обменом пушнины на китайскую продукцию.

Существовала и контрабандная торговля. После подписания договора между Россией и Китаем граница была чётко определена на карте, но на местности она всё-таки оставалась «уязвимой» – целые обозы могли пройти незамеченными между каменными курганами, служившими своего рода пограничными столбиками. Всё это привело к тому, что на иркутской земле китайские товары стали основой повседневной жизни. 

Постоянный спрос китайцев на пушнину заставил русских предпринимателей «продвигаться» по территории в поисках новых ресурсов – в Якутию, на Камчатку и Чукотку, на острова Тихого океана, где добывались шкурки морских животных. Так была создана Русская Америка. Но не только коммерческому развитию дали толчок новые взаимоотношения двух стран. Повлияло это и на мировоззрение российских предпринимателей, отмечает Шахеров. Не случайно последнее поколение иркутских купцов – люди, управлявшие миллионами, но мыслившие глобально – не только о получении сиюминутной прибыли, но и о развитии торговли как отдельного направления в экономике. Так, в Сибири, отстававшей в экономическом плане от остальной России, открылись некоторые виды собственного производства: из китайских тканей производятся кушаки, платки. Строятся фабрики, перерабатывающие китайские табак и сахар. Китай испытывал нужду в хорошо выделанных кожах, поэтому в Сибири, том числе и в Иркутске, предприниматели, учитывая этот спрос, создали кожевенные фабрики. К примеру, у купца Николая Мыльникова, одного из тех, кто осваивал Русскую Америку, было в Иркутске несколько заводов, среди них шляпный (из китайских тканей) и кожевенный. Он же основал компанию по добыче пушнины на Аляске и в Тихом океане.

Торговые отношения на столь отдалённой территории России привели к тому, что именно в Сибири впервые начали вводиться в оборот векселя и прочие ценные бумаги. «Возить медную монету на такие расстояния было невозможно – слишком тяжело и неудобно», – поясняет историк. Существование крупного «соседа» влияло и на развитие российской дипломатии. Появляются специалисты, знающие маньчжурский и китайский языки, традиции этих народов. Одним из первых таких специалистов в Иркутске был Илларион Рассохин, какое-то время живший в Китае, а после возвращения работавший при иркутском губернаторе. Позже Рассохин перебрался в Санкт-Петербург, где также стал одним из первых учителей китайского языка.

Тесные взаимоотношения велись вплоть до начала XX века, а в 1911 году в Китае произошла буржуазная революция. В этот же период Монголия при поддержке русских заявила о своей автономии. Таким образом отдалились границы двух стран, отношения стали прохладнее. «Пожалуй, в Иркутске с тех времён не сохранились какие-либо зримые материальные объекты, на фоне которых можно говорить о сотрудничестве с Китаем. Однако сейчас вектор российской экономики вновь смотрит на Восток, поэтому всё может измениться», – заключает доктор исторических наук.