От железного ящика, заполненного гудящим электричеством, ЛЭП уходит дальше в прибрежный лес, минует вершину залива и завершается ещё двумя подстанциями на лес­ных полянах, бывших когда-то сенокосами. 

Если бы не чужеродная для прибрежного леса железобетонная ЛЭП, не куча бытового мусора у дороги, не гниющие останки берёз, спиленных то ли в прошлом, то ли в позапрошлом году, не гудящие от напряжения железные шкафы электрических подстанций, пейзаж был бы совсем естественным. В октябре 2011 года, когда прибрежную землю ковыряла землеройная техника, ситуация воспринималась тревожнее.

По толкованию экологического словаря – «территория за пределами городской черты, занятая лесами, выполняющими защитные и санитарно-гигиенические функции и являющимися местом отдыха населения» – я нахожусь в лесопарковой, или, иначе говоря, зелёной, зоне. По российскому природоохранному законодательству – очень бережно охраняемой. А если учесть, что это ещё и второй пояс зоны санитарной охраны Ершовского водозабора, питающего питьевой водой города Иркутск и Шелехов, что это ещё и водоохранная зона Иркутского водохранилища, то получится, что благополучию этих живописных естественных ландшафтов вообще ничто не может угрожать. Под тройной защитой закона они, по сути, неприкосновенны. 

Но это в теории. Только коренные жители посёлка Мельничная Падь, поселившиеся здесь ещё в те времена, когда в посёлке был лесопильный цех, когда здесь были работа, школа, клуб, на практике знают, что, может быть, уже завтра или, может быть, даже сегодня ночью загудят вдруг за окном лесовозы. 

И очень скоро вместо красивых ланд­шафтов лесопарковой зоны по­явится за окном высоченный забор длиной в сотни метров с надписями «Частная собственность! Проход запрещён». А государство в лице правоохранительных, надзорных органов и прочих властей разных ветвей и разного уровня в ответ на жалобы местного населения по поводу безвременной утраты благоприятной среды обитания в очередной раз разведёт руками – нарушений законодательства не выявлено. 

На землях, выделенных «бесплатно» дачным некоммерческим товариществам, почему-то всякий раз вместо обещанных дач и садов вырастали коттеджные посёлки

Больше двух с половиной лет назад в «Восточно-Сибирской правде» была опубликована серия материалов об экологических проблемах, рож­дённых торопливой раздачей под дачное строительство земель во втором поясе зоны санитарной охраны Ершовского водозабора. Время тех публикаций было выбрано не случайно. Помните, почему почтальон Печкин раньше такой злой был? Потому что у него велосипеда не было. А земли второго пояса зоны санитарной охраны Ершовского водозабора раньше богатым людям бесплатно раздавали, оказывается, потому что не было в нашей области постановления главы региона, утверждающего границы и режим использования этой самой зоны. Столь нужный документ был принят 24 января 2011 года под номером 9-пп. Вот и решили мы, выждав девять месяцев для завершения юридических и всяких других формальностей, посмотреть, как изменилось отношение государства и муниципальных властей к берегам Иркутского водохранилища, теперь уже официально, де-юре включённых во второй пояс зоны санитарной охраны Ершовского водозабора. 

Оказалось, что в отличие от Печкина, у которого с получением велосипеда круто и в лучшую сторону изменился характер, в Иркутской области с выходом в свет долгожданного постановления, защищающего единственный источник питьевого водоснабжения двух городов, не изменилось ничего. Правда, после публикаций «Восточки», подкреплённых позже передачами «Радио России – Иркутск» и телеканала НТВ, как рассказали жители Мельничной Пади, в посёлок приезжали какие-то комиссии, кто-то что-то проверял и будто бы даже были приняты некоторые меры. 

Официально сообщить об этом редакции никто, правда, не удосужился, но важнее, что землеройная техника, ковырявшая по заказу ДНТ «Ангара» трижды защищённые законами земли, куда-то уехала. И гружёные лесовозы перестали будить по ночам жителей посёлка, а они, в свою очередь, перестали пикетировать правительство области своими требованиями защитить леса и воду. Шум, поднятый СМИ и неравнодушной общественностью, как будто стих. 

На землях второго пояса зоны санитарной охраны Ершовского водозабора, выделенных «бесплатно» дачным некоммерческим товариществам (ДНТ), почему-то всякий раз вместо обещанных дач и садов вырастали коттеджные посёлки. Но власти Иркутского района это не смущало. Их не смущали и факты того, что бесплатная земля сразу после передачи некоммерческому товариществу приобретала очень даже коммерческую стоимость и, судя по объявлениям в Интернете, начинала перепродаваться. Цена за «голую», без построек, сотку, по словам местных жителей, колебалась от одной до полутора сотен тысяч (!) рублей. Понятно, что ни у горожан со средней зарплатой, мечтающих об обыкновенной даче поближе к воде, ни тем более у коренных жителей Мельничной Пади денег на покупку бесплатной земли не было. 

В их отношении природоохранное законодательство РФ действовало без сбоев, последовательно и крайне жёстко. 

– Мои жители, у кого дети вырос­ли и нарожали внуков, не имеют возможности построить собственное жильё на родной земле, потому что мы находимся в лесной зоне, – не очень убедительно жаловалась мне тогда, более двух с половиной лет назад, Галина Шумихина, глава Марковского муниципального образования, в состав которого входит и Мельничная Падь. Вот только понятно объяснить мне, почему небогатые «её жители» по действующим законам никак не могут получить землю под новое строительство, а богатые чужие получают её десятками гектаров, она так и не сумела. 

За два с лишним года из кранов в иркутских квартирах много воды вытекло. Много её выпито. Правда, теперь уже не того высокого качест­ва, что было раньше. Управление Роспотребнадзора по Иркутской области на своём официальном сайте разместило сообщение, что в первом квартале нынешнего года «…в 38 городах и районах Иркутской области  исследовано 1670 проб питьевой воды из разводящих водопроводных сетей. В целом по области не соответствовали требованиям гигиенических нормативов по санитарно-химическим показателям 12,6% исследованных проб. Отклонения от гигиенических нормативов регистрировались в городе Иркутске…» Это, повторю, в первом квартале! По логике – самом чистом, поскольку открытый источник питьевого водоснабжения, будучи запечатанным ледяным панцирем, становится по воле природы закрытым. Старая грязь, накопленная предыдущим летом, уже вся протекла через водопроводные краны, а свежая, накопленная снегом за долгую зиму, в воду ещё не попала. Откуда же взялись несоответствия «требованиям гигиенических нормативов по санитарно-химическим показателям», о которых сообщает Роспотребнадзор? Может быть, из расковырянной почвы? Предупреждали же учёные из Института геохимии СО РАН, что нельзя здесь трогать верхний слой почвы, поскольку нашпигован он за минувшие десятилетия всякими нехорошими выбросами ИркАЗа и, возможно, других предприятий. Пока лесную подстилку никто не трогает – всё в порядке, никакой опасности. Но если пошевелишь – запахнет. С дождевыми и талыми водами скатится антропогенная начинка в акваторию водозабора. В ту самую воду, которая льётся из кранов в квартирах жителей Иркутска и Шелехова и называется питьевой. 

А недавно в редакцию, как и два с половиной года назад, позвонила Юлия Карельченко, жительница Мельничной Пади и самая, пожалуй, активная защитница чистой воды в Ершовском водозаборе. Только раньше она была просто членом инициативной группы, а теперь стала ещё и председателем недавно созданного в Мельничной Пади ТОСа – территориального общества самоуправления. Позвонила не потому, что что-то уже случилось, а для того, чтобы ничего непоправимого не произошло. Её насторожили два факта: подача электроэнергии в ЛЭП, ведущую пока ещё в никуда, и случайно встреченное в Интернете объявление о продаже участков на берегу водохранилища с припиской – «электроэнергия проведена».

– Возможно, в ближайшие дни, как только установится погода, ДНТ «Ангара» может возобновить вырубку леса под дороги, конкретные участки и прочие нужды «некоммерческого» товарищества, – говорит она взволнованно. 

Я не то чтобы совсем уж не поверил, но засомневался, что такое возможно. Это против здравого смыс­ла и, как кажется мне, не юристу, против многих законов. В том чис­ле даже против режима использования второго пояса зоны санитарной охраны Ершовского водозабора, утверждённого 24 января 2011 года. В седьмом пункте документа прямо, без каких бы то ни было оговорок и исключений сказано, в частности, что «в лесопарковых зонах, городских лесах запрещается размещение объектов капитального строительства, за исключением гид­ротехнических сооружений». И даже, как гласит пункт № 19, «использование источника водоснабжения для купания, туризма, спорта, рыбной ловли, соревнований и праздников, в том числе в зимнее время, допускается в установленных местах по согласованию с Управлением Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека по Иркутской области при условии соблюдения гигиенических требований к охране поверхностных вод, а также гигиенических требований к зонам рекреации водных объектов». Значит, не то что коттедж, даже палатку поставить и забросить удочку, даже искупаться здесь разрешается не где хочется и где удобно, а лишь «в установленных местах». 

Очень важным показался мне и пункт № 17: «Запрещается использование водоёма, земельных и лес­ных участков в пределах полосы вдоль береговой линии источника водоснабжения шириной не менее 500 метров, которое может привес­ти к ухудшению качества или уменьшению количества воды источника водоснабжения». Но может ли дополнительный посёлок из 60-70 коттеджей, который предполагает создать ДНТ «Ангара», с банями, прачечными и туалетами не привести «к ухудшению качества воды источника водоснабжения»? С теоретической точки зрения идеальный посёлок создать, наверное, можно. Но в практическую реализацию такого проекта поверить нельзя, а привыкать к байкальской воде из-под крана с лёгкой примесью… чьих-то отходов жизнедеятельности мне не хочется. 

– Юлия Васильевна, – говорю, –тогда, в 2011 году, после рассказа о проблемах зоны санитарной охраны водозабора несколькими областными и общероссийскими СМИ строительство нового посёлка, как мне показалось, притормозилось?

Западно-Байкальская прокуратура через суд запретила членам ДНТ пользоваться дорогой, поскольку она проложена вообще без документов.
Но шлагбаума нет, поэтому её используют все

– Вот именно – притормозилось, – соглашается Карельченко. – Только притормозилось, чтобы общественное возмущение приутихло. Но прекращено не было. Сейчас к тому заливу построена и уже запущена ЛЭП. Самовольно пропилена через лес подъездная дорога. Западно-Байкальская прокуратура через суд запретила членам ДНТ пользоваться этой дорогой, поскольку она проложена вообще без документов. Но шлагбаума нет, поэтому её используют все. Уже нашлись такие, кто повёз в зелёную зону мусор. 

– В 2011 году вы показывали мне заборы, перекрывающие 20-метровую береговую полосу и уходящие в воду. Это грубейшее и неоспоримое нарушение природоохранного законодательства, которое ни прокуроры, ни судьи, ни даже адвокаты оспаривать не берутся. Слишком уж оно очевидно и бесспорно. За прошедшие почти три года Иркутская районная прокуратура добилась, наконец, их сноса?

– Ну что вы! Конечно, нет. Всё остаётся на прежнем уровне. Был случай, когда мы с комиссией, в которой были и работник прокуратуры, и представители администрации Иркутского района из земельного комитета, из КУМИ – комитета по управлению муниципальным имуществом, чтобы пройти по берегу, были вынуждены все вместе перелезать через забор. Перелезли. Повозмущались все наглостью хозяина, который его построил, потом уехали в Иркутск и забыли.

Алексей Калинин, прокурор Западно-Байкальской межрайонной прокуратуры, слушал меня внимательно, не перебивая. А ответ начал с заборов, перекрывающих доступ граждан к воде. Не потому, что это самая сложная проблема, а как раз наоборот – потому, что, на его взгляд, она самая простая,но в то же время и для местных жителей, и для горожан, которые любят отдыхать у воды, это самый раздражающий фактор.

– Заборов сносится много, и происходит это постоянно, – уверенно говорит прокурор. – Будут заявления от граждан, и эти заборы снесут, какими бы красивыми и дорогими они не оказались. 

Алексей Михайлович отметил, что решать проблему придётся, скорее всего, в судебном порядке, потому что добровольно снести строение, в которое вложена приличная сумма, мало кто соглашается. Но в любом случае у хозяина нет шансов сохранить забор, ограничивающий доступ людей к воде. «Даже если он сделает в заборе калитку и будет по­стоянно оставлять её открытой, забор всё равно подлежит сносу, потому что это тоже ограничения. 

В береговой полосе в принципе не должно быть никаких строений». 

А вот с капитальным строительством во втором поясе зоны санитарной охраны источника питьевого водоснабжения ситуация много сложнее, поскольку законодательство не ограничивает строительство в целом. Это зона определённых ограничений. 

– Земельный кодекс говорит о том, что данные участки не могут предоставляться в собственность, но есть куча других способов построить на них то, что хочется, – говорит Алексей Михайлович. – Участок, к примеру, можно получить в срочное или бессрочное пользование. Можно взять в аренду на 49 лет. 

А аренда позволяет всё то же самое, что и собственность, только на определённый срок. На 49 лет можно возводить капитальные строения. На 49 лет можно рыть котлованы. Да всё что угодно. 

– А через полвека, как говорил Ходжа Насреддин, или ишак сдохнет, или падишах помрёт? И в любом случае арендатор имеет пре­имущественное право на продление аренды. И что? Неужели не существует законного способа сохранить берега водохранилища в естественной чистоте для гарантированного сохранения качества питьевой воды? 

– Думаю, есть, – прокурор делает небольшую паузу. – Любой муниципалитет вправе принимать решения о создании особо охраняемых природных территорий, связанных с ценностью объектов окружающей среды. Это может быть, в частности, и ценность берегов водохранилища как таковая. То, что осталось к настоящему времени, целесообразно, конечно, сохранять. Этот вопрос я проговаривал с мэром Иркутского района. Принципиально они соглас­ны создать особо охраняемую природную территорию местного значения.

Признаюсь, простое и, как мне показалось, весьма изящное предложение, способное решить проблему защиты питьевой воды от быстрого загрязнения, стало для меня совершенно неожиданным. Но интересным. Может, стоит об этом подумать?