– Сергей Владимирович, я думаю, разговор стоит начать с пожарной ситуации. Прилетев из Москвы, вы сразу уехали в Черемхово, сегодня это самая пострадавшая территория. Люди остались без жилья?

– Было сообщено о 23 домах, 25 семьях. Но одно дело цифры, другое – увидеть ситуацию на месте, тем более что я сам из города Черемхова, вырос там, знаю хорошо и людей, и территорию. В таких случаях важно и оказать людям помощь, и не давать спекулятивно воспользоваться случившимся. Расположены эти дома рядом с рынком. И многие зачастую не живут там, а используют дворы для отстоев фур, вы же представляете, что у рынков творится. Ситуация нелинейная, и её нужно досконально изучать и оказать помощь адресно и индивидуально. А есть люди, которые действительно там жили – шестеро детей, двое-трое приёмных. Тут нужна немедленная помощь. Если же дом использовался как дача для внучки и люди прямо говорят, что имеют квартиру, поддержка будет другого уровня. Я для того и ездил, чтобы индивидуально по каждой семье разобраться, а не транжирить бюджет бездумно, в пожарном порядке. 

Есть ещё и комплекс проблем, связанных с тем, как действуют в таких экстремальных ситуациях профильные министерства, структуры правительства Иркутской области, региональные подразделения федеральных ведомств. Нужно профессионально расследовать причины пожара. Потому что, кроме природных катаклизмов, мы имеем дело с халатностью, а то и умышленными поджогами – эти факторы полностью исключать нельзя. Как в любой драматической ситуации, мы сталкиваемся, с одной стороны, с помощью, участием и человеческим великодушием, а с другой – с элементарным примитивным мародёрством и унизительным воровством. Поэтому ситуация требует ежесекундного внимания, и люди это хорошо понимают и, в общем, поддерживают меня в таком скрупулёзном подходе.

– Наш разговор достаточно резонно перешёл к проблеме качества и управлению кадрами. Стихийное бедствие есть стихийное бедствие, понятно, что сочетание погоды с пожароопасностью всё это создаёт, но существует система профилактики. И тут есть проблемы как ведомственного, так и надведомственного контроля. 

– У нас существует мониторинг, в том числе и космический. В области закуплены даже беспилотники, которые почему-то странным образом не задействованы. Возникает немало вопросов – от халатности до коррупционной составляющей. Мы проанализируем и рассмотрим действия сотрудников лесоохраны, профильных министерств. Посмотрите, там, где мы перешли на работу лесхозов, когда они сами занимаются санрубкой, как в Черемховском лесхозе, нет пожаров. Там же, где коммерческие структуры – а у нас, прикрываясь санрубками, иногда ликвидируют и реликтовые леса, – по-прежнему порядка нет. В прошлом этот полукриминальный бардак был массовым, сейчас в редких проявлениях, но мы ни на что не закроем глаза и детально разберёмся по каждому пожару. У нас пожары «чудесным» образом активизировались после повышения цены на санрубку до 550 рублей, а было 350. Тем не менее перекупщики на базах обозначают цену в 2 тысячи рублей, а на границе это уже 3 тысячи рублей.

Нужно тщательно всё проанализировать, на что потребуется время. Здесь не надо торопиться, не надо махать шашкой, обвинять безоглядно то милицию, то администрацию, то прокуратуру, то федеральные власти. На самом деле эта проблема многофакторная, в том числе не надо исключать и совокупность обстоятельств, и основное – погодные условия. К примеру, по наводнению в прошлом году мы столкнулись с невероятной ситуацией, когда промёрзли до дна северные реки и вода пошла верхом, а потом под лёд.

– В этом году, как я понимаю, такой проблемы не будет?

– Такой нет, но тем не менее наступила ранняя весна, трава зеленеет у нас так или иначе в мае, а сухая трава наблюдается уже с марта. Здесь нужно, конечно, всем быть готовыми, в том числе к тому, что ураганы начали повторяться. Большое наводнение бывает примерно раз в десять лет. Раз в два года – среднее. Мы должны строить дамбы, вертолётные площадки, готовить эвакуационные пункты. Мы живём на территориях с экстремальными условиями проживания. Население об этом зачастую забывает, как забывают об этом администрации. Мы довольно серьёзно укрепились по линии пожаротушения, но далеки ещё от совершенства в лесопользовании. Но и здесь начинаем наводить порядок, по крупицам уже доводим бюджет до нескольких миллиардов, а начинали с 86 миллионов рублей всего за 28 миллионов кубов. Мы сталкиваемся с ведомственными проблемами, например, леса Минобороны у нас плохо охраняются; с тем, что хаотичная застройка дачных посёлков приводит к критическим ситуациям. В частности, в окрестностях областного центра под дачные посёлки выделено столько земли, сколько нет населения в Иркутске и окрестностях – это очевидный факт, тем не менее факт свершившийся. Там земля застраивается не по генплану, без Стройнадзора, без инфраструктуры. И когда возникают пожары, люди склонны винить в этом пожарных: долго ехали, рукав рваный, воды нет. Но дело в том, что никто не позаботился, чтобы были накопительные ёмкости, и отчего-то никто не спрашивает, почему те, у кого покупались дома, не провели туда воду и канализацию. А жители судятся, узаконивают эти постройки и обрекают себя на такую жизнь. Мы же в итоге вынуждены на праздники (к счастью, у нас есть такая возможность на сегодняшний день, создана инфраструктура) забирать детей из неблагополучных семей и увозить в лагеря, чтобы уберечь их от гибели на пожарах.

Об этом много и долго можно ещё говорить, но для меня одна из основных проблем и задач, которые постоянно держу на контроле, – воспитание коллектива, который этим занимается. Меня очень часто спрашивают про управленческие и кадровые решения. Главный критерий – способность решать поставленные задачи. Вот, к примеру, мы слышим иногда, что Владимир Игоревич Пашков (бывший первый заместитель председателя правительства области. – Ред.) был уникальным специалистом. По количеству лет, проработанных в администрации, – да. Но очевидно, когда потом мы исправляем работу чиновников по переселению Кеуля, по сегодняшней ситуации с пожарами и лесопользованием: лучше всё-таки дать возможность другим людям решать эти задачи. 

– Есть универсальная формула кадровых решений?

Александр Гимельштейн

– По цели и задачам формируется коллектив и планируется результат. Никто на сегодняшний день не может отрицать то, что мы за два года построили 50 детских садиков. Два года назад строители говорили: это невозможно. Мы подходим к строительству современнейших жилых комплексов, таких как в Казани, а может быть даже лучше, с привлечением лучших архитектурных мастерских. 

Идёт масса непростых процессов. Я уже два года занимаюсь Усольем-Сибирским и подписал соглашение с Анатолием Борисовичем Чубайсом при поддержке Германа Оскаровича Грефа о подготовке площадки к новому проекту. Это только начало пути формирования площадки, потому что два года мы боролись за то, чтобы её не потерять в процессе банкротства, перераспродаж. Мы говорим с вами про Байкальск, я благодарен вашему вниманию, потому что и сам призываю к этому. Но это очень сложное дело, проблема, причём, не побоюсь этого слова, зачастую целевым образом организованная. Лихие 90-е, банкротства, распилы – то наследие, которое нужно преодолеть.

 Мы гордимся тем, что за прошедшие два года ни одна стройка, которую начали, не превратилась в долгострой. И гордимся тем, что ряд старых долгостроев завершаем, не привлекая бюджетных средств. Именно поэтому мы можем строить новое, если не будем тратить деньги на головотяпство. У нас одна стройка за два года по Култуку с так называемыми «допами» (дополнительными работами. – Ред.). Раньше ни одной не было без «допов» – все с перенесением сроков. На сегодняшний день только одна, и то она нам по проектированию досталась в наследство. А мы эти дополнительные работы превратили в современный спортивный комплекс, библиотеку, школу – уникальное здание в Култуке. Это украшение посёлка.

– Раз речь зашла о стройке и долгостроях – министр строительства Иркутской области Литвин опять говорил о том, что намерен сдать Ледовый дворец к концу года.

– Можно было это сделать и раньше, но, когда я начинал выбирать актуальные задачи, мы сделали акцент на другом  – в пользу садиков и школ. Сейчас наконец-то есть полное обследование Ледового дворца. Оно тоже непростое и тоже могло повлечь за собой отвлечение бюджетных ресурсов. Мы это сделали с минимумом затрат, вы знаете. 

По мосту в Зиме существовали баснословные цифры – 500, 400, 200 миллионов на строительство. Мы проконтролировали проектирование и монтаж, и в итоге есть качественный мост за 40 миллионов, причём бюджетных средств там ещё меньше. Строят люди, которые ни в коем случае не обеднеют от помощи территориям и таким образом участвуют в создании инфраструктуры. Например, тот же строитель, который возводит этот мост, вполне может теперь на другой стороне участвовать в строительстве домов. Земля там подорожала вдвое. Вот это капитализация всех усилий. И он не останется в накладе. Поэтому Ледовый, который я, ещё будучи предпринимателем, сам неоднократно поддерживал и финансировал, мы всё-таки хотим сделать, чтобы он был приличным с точки зрения эксплуатации и современным. В Черемхове мы посмотрели спортивный комплекс, детскую спортивную школу, спортивный зал, восстановительный центр для ребятишек, тренажёрный, борцовский залы – огромное помещение, которое выкупили у нерадивой структуры, которая очень великая, но, к сожалению, в социальном плане иногда безответственно себя ведущая… За 27 миллионов рублей мы сделали современнейший спортивный комплекс в шаговой доступности и от школы, и от домов. 

О Ледовом дворце в Иркутске я скажу так: мы сделаем всё для того, чтобы его достроить до Нового года, а может, и раньше.

– Доверие к власти – оно ведь держится на выполненных обязательствах.

– Мы делаем чуть-чуть больше, а может быть, не чуть-чуть, чем предполагали. У нас в Булусе школа не планировалась, в Тургеневке школа не планировалась, в Заларях, но мы их делаем. И самое главное, бюджет от этого не гибнет, а наоборот. Мы ещё и для Федерации становимся партнёрами. Мы должны были построить семь, по-моему, по факту детских садиков, а на сегодняшний день почти 30 с чем-то строим в общей сложности. Появляются мосты, дороги, в том числе и дачные.

– Да, это ведь принципиально новая тема?

– Дачники дали такую идею. Без всякого кокетства, говорю искренне, на меня подозрительно смотрят, когда я повторяю: должна быть энергия самих людей, тогда получается! У нас каждый второй – дачник. Бабуля ко мне обратилась, дедушка, который мне семена подарил, я помню, на встрече. И они спрашивали, как их внукам ездить в школу по таким дорогам. В тех садоводствах десятки тысяч людей реально живут с внуками, с детьми, некоторые уже капитальные дома построили. Они там оказались в том числе и из-за баснословной цены квадратного метра в городах. И у них должны быть нормальные дороги, хотя это очень непросто.

– Возвращаясь к философии управления. Вы произвели принципиальное изменение не только в персоналиях, но и в подходе. Одним из двух первых заместителей стал Виктор Васильевич Игнатенко, не экономист, а юрист-правовед. Это ведь не случайное решение?

– Безусловно. Дело в том, что есть существенные пробелы в правительстве, которые исторически достались нам в наследство. Тема, например, муниципальной реформы на сегодняшний день крайне актуальна. Она актуальна не потому, что президент сказал. Президент сказал потому, что услышал людей. 

Эта проблема требует опять же, как и по лесу, не размахивания шашкой, к чему меня зачастую призывают. Иногда мои подчинённые делают ошибки, когда в силу усталости или ещё каких-то причин совершают резкие действия. Так не должно быть, нужен методичный труд. И по муниципалитетам тоже.

Мы должны работать с теми мэрами, которые есть. Вот выбрали его – надо с ним сегодня работать. Нужно проводить черту над прошлым и помогать тому человеку, который пришёл к власти. Но и приводить людей, за них отвечать и работать вместе с ними тоже надо. У нас иногда трактуют: вот губернатор кого-то поддержал. Да не губернатор кого-то поддержал, а люди поддержали предложение губернатора. Я к ним с этим обращаюсь, иду и нахожу поддержку, а потом важно её не потерять. Она нужна не сама по себе, а для того, чтобы как раз люди получили дороги, садики, нормальную систему здравоохранения. Губернатор – прежде всего политик, и я это осознаю. Жизнь требует новых людей, в Иркутской области население высокообразованное, это факт, а не декларация, и нужно, чтобы этот человеческий капитал не остался на обочине. Необходимо, чтобы и в Законодательном Собрании депутаты преломляли интересы не столько экономических групп, сколько территорий и жителей. А в правительстве нужна качественная работа и чутьё на главное. Виктор Васильевич Игнатенко, высокий профессионал, как никто другой подходит для этого. Он работал, как говорится, при должности, неплохой, менее хлопотной, чем сейчас, и я благодарен, что на моё предложение он откликнулся мгновенно. Не знаю, пожалел ли он – у него надо спросить.

Я благодарен не только тем, кто сейчас работает, но и тем, с кем мы расстались на какой-то период. Я никогда никого не вычёркиваю. Бывает, люди просто устают или не хотят работать в какой-то момент, есть объективные и субъективные причины – их нужно учитывать, терпимо к этому относиться. 

– О реформе местного самоуправления. Новая модель, если она будет дореализована в той форме, в которой пока это идёт, ограничит выборность исполнительных органов местного самоуправления. Демократический гламурчик сохранится, но фактически это приведёт к назначению глав администраций губернаторами. Вероятность кадровых ошибок увеличится, но никогда губернатор больше не сможет сказать: «Ребята, вы этого человека сами выбрали!» 

Сергей Ерощенко

– Я занимался теорией моделей. Именно количество степеней свободы в выборе увеличивает ошибку. В том формате, который сегодня существует, количество ошибок гораздо больше. На самом деле абсолютно спокойно к этому отношусь. Я губернатор назначенный, но изначально хотел быть избранным и шёл в политику осознанно. В будущем меня ждут выборы, и важно только то, что нужно работать для людей и именно на них опираться, тогда в любой момент будешь готов к выборам. 

Недавно на затопленной территории построили благоустроенную школу, садик и дома, но, к сожалению, вокруг них убирать некому, кроме учителей, учеников. Ну что, губернатор должен этим заниматься? Конечно же, мэр посёлка, а он ходит, безучастный такой. Получает зарплату и не понимает, что он за эту зарплату должен работать. И всё время говорит: «А у меня денег нет». То есть для того, чтобы пожар тушить, ему нужно пожарное подразделение от МЧС, чтобы за него что-то делали. А когда ему говорим: «Давайте дадим вам «пожарку», образовывайте дружину, у вас ведь домов всего ничего», в результате «пожарка» разграбливается, помпа оказывается у него во дворе разобранная, потому что ему понадобился двигатель. И потом он на выборах будет рассказывать, что тушить ему нечем. 

– Давайте вернёмся к Законодательному Собранию. У меня нет вопросов по людям, которые избираются по одномандатному округу: захотело население избрать долларового миллионера, сумел он себя показать, ну и хорошо. Но по партийным спискам в этот состав Заксобрания прошло много людей, чьи декларации о доходах вызвали ажиотаж в Иркутской области. И я не ставлю под сомнение то, что руководитель компании, которая зарабатывает миллиарды, может получать миллионы. Это нормально. Зачем генеральному директору компании находиться в представительном органе, в парламенте региона?

– Когда губернатор будет отчитываться перед Заксобранием в этом году, отчёт будет, прежде всего, в социальной плоскости. Но экономика – основа нашей жизни. На примере Иркутской нефтяной компании в течение двух лет через эффективную поддержку и через преференции, которые даны целевым образом, мы доказали всем, что Иркутская область является одной из лучших площадок в мире для развития экономики, несмотря на мировые кризисы, в том числе в нефтегазовом секторе. А мы отчитываемся перед населением за результаты. Это 34 миллиарда налогов, и ничего страшного, что 29-30 уходит в федерацию. Это рабочие места. В ИНК очень высокая средняя заработная плата и высококвалифицированные специалисты. За два года создали современнейший нефтеперерабатывающий завод, он у нас сегодня действует. Газогенерацию создали – 60 мегаватт. Строим газопровод. Построили дорогу в Усть-Кут и площадку к 2015 году по приёмке сжиженного газа, который мы повезём в Байкальск, в Бурятию и в Читу с помощью Иркутской нефтяной компании. Это мощный инфраструктурный проект. И я очень рад, что, когда шёл на выборы в Заксобрание, поддерживая депутатов, вёл за собой команду, за работу которой готов отчитаться. И Марина Седых (генеральный директор ИНК, депутат Законодательного Собрания. – Ред.), абсолютно прямо скажу, человек, которому есть чем отчитаться перед жителями Иркутской области и которому не нужно стесняться своих доходов. Да, у нас в России это иногда справедливо вызывает вопросы, но их в основном, я бы сказал, нужно задавать не тем, кто декларирует большие доходы, – это цивилизованные люди, а тем, кто их скрывает. Из-за этого у нас огромное количество бизнесменов, которые, кроме своей ручки, ничего не декларируют. Тем не менее строят огромное количество квадратных метров, недоступных для людей и непотребных к проживанию.

– Завершая разговор и тему Законодательного Собрания. Уровень и качество законотворческой работы в Иркутской области оцениваются как высокие. Моё твёрдое убеждение: это связано в первую очередь с тем, что во главе Заксобрания стоит очень квалифицированный человек.

– Абсолютно согласен. Я Людмилу Михайловну Берлину поддерживаю, сколько бы ни было спекуляций на эту тему в процессе политической борьбы, в которой у нас всегда есть оппоненты. И благодарен Людмиле Михайловне за то, что она поддерживает меня. Я очень хорошо знаю её как политика и как настоящего классика регионального законотворчества. И замены ей на сегодняшний день нет, прямо могу сказать. Это моя твёрдая позиция. Причём я эту позицию занимал два года назад и сейчас готов отстаивать у наших оппонентов на любом уровне – муниципальном, региональном, федеральном.