Встреча состоялась в день рождения мастера, в его 86-летие. Бодрость, высокий дух присутствовали во всём его облике и в первую очередь во взгляде Виталия Константиновича, которым он смотрел в зрительный зал, отмечая полный аншлаг. Чувство юмора, каким он славился на протяжении всей жизни, у артиста осталось прежним. С юмором вспоминал он и пятьдесят семь лет работы на сцене Иркутского академического драматического театра имени Охлопкова. Правда, признавался: «Уезжал на несколько месяцев работать в Омск и полтора года проработал в прославленном коллективе Московского театра сатиры, но ностальгия мучила, заставляла посматривать на чемодан, чтобы отправиться на восток – в ставший родным Иркутск.

Виталий Константинович рассказывает, что в Москве начал писать мемуары, чтобы стать ближе к родному коллективу, к супруге Эльзе Павловне и дочери Наташе, которые не захотели уезжать в столицу. Эту счастливую мысль подсказал ему однокурсник и друг по жизни Михаил Александрович Ульянов. Написал главу. Она была опубликована в газете «Советская молодёжь» с припиской, что издание будущей книги редакция берёт на себя. Делать нечего, пришлось писать дальше. В работе помог Марк Сергеев, подсказавший, как надо характеризовать героев, какие применять литературные приёмы.

– Занятия литературой спасли и после инсульта, который вынудил меня покинуть сцену. Об Иркутске, театре Охлопкова и его актёрах было написано мною немало, в новой работе начал вспоминать свою alma mater – Московское высшее театральное училище имени Бориса Щукина, однокурсников и учителей, многие из которых были прямыми учениками Евгения Багратионовича Вахтангова.

Сегодня я остался единственным живым из всех моих однокурсников, воспоминания о них радуют и вместе с тем гнетут. Трудно говорить о товарищах в прошедшем времени. Когда приезжал в Москву, непременно заходил в гости к Ульянову. Усаживаясь за стол, пили с его женой Аллочкой Парфаньяк шампанское, приготовленное в домашних условиях. Это шампанское было совсем не то, что продают в магазинах: выпил стаканчик – и жизнь преображается, становится ярче и радужнее. Увы, теперь ни я полететь в Москву не могу, ни мои друзья не встретят – ушли в мир иной.

На протяжении встречи её ведущая, директор центра Вампилова Галина Солуянова, знакомила собравшихся с талантами Виталия Константиновича, которыми, помимо сцены, славится мастер. Своё умение рисовать он выражал шаржами. Одна из его книг так и называется – «Шаржи». Но, оказывается, Венгер в своё время на доске выжег картину «Соловецкий монастырь, 1436 г.». Кто мог подумать, что артисту хватило времени и терпения заниматься столь кропотливой работой! 

Кроме этой стоящей на мольберте картины удивляла и другая: портрет Вергера в костюме испанского гранта работы Юрия Квасова. Художник говорил, что именно Венгер вдохновил его писать исторические портреты, и в качестве доказательства показал фотографию портрета императора Александра I – победителя в войне с Наполеоном. Оригинал сегодня демонстрируется в Русском музее в Санкт-Петербурге.

Собравшиеся могли вчитываться и во фразы, почерпнутые из книг Венгера. Для тех, кому не хватало зрения, Галина Солуянова озвучивала: «В театре мелочей не бывает…», «Кому-то и трудно, но ведь в театре трудно только первые тридцать лет», «Люди театра почти без исключения со странностями…» и так далее.

Наверное, многим покажется странным, но одним из самых счастливых моментов своей жизни Виталий Константинович называет приём его в труппу Иркутского драматического театра: «Чувствую себя в Иркутске прекрасно, попал в сибирский МХАТ…». Венгер – коренной москвич, раннее детство провёл в Берлине, где его отец работал в советском торгпредстве, отрочество прошло в Барнауле, куда из Москвы была эвакуирована семья. В 1946 году поступил в вахтанговское училище, по его окончании с характеристикой «остро характерный актёр» в столичные театры его не взяли. По приглашению поездом более пяти суток он ехал в Иркутск.

На этой встрече воспоминания Виталия Константиновича сосредотачивались в основном на годах юности, той счастливой поре, когда он впервые вышел на профессиональную сцену: «Молодых актёров в Иркутском драматическом театре в ту пору было не­много, собственно, две девушки и я. С нетерпением ждал возвращения из армии Виктора Егунова, с которым мы оказались одной крови. Он слушал мои рассказы о студенчестве, педагогах, я выпытывал у него особенности игры иркутских актёров. Школы у всех разные, и, чтобы влиться в ансамбль, каждому необходимо хорошенько потрудиться. Общеизвестное, но всегда актуальное правило: спектакль – игра командная, и будь ты хоть семи пядей во лбу, но зависишь и от испытанного партнёра, и от самого молодого коллеги».

Венгера многие считают трудоголиком, этому искусству постоянной работы над собой он научился у Ульянова. Самый младший на курсе, семнадцатилетний Вилли (как его звали в училище) с недоумением наблюдал, как основательный Миша оставался на дополнительные занятия, а потом самостоятельно повторял тренинги, возвращаясь в общежитие около полуночи. Как-то он получил посылку из дома, в которой родители отправили сальце, домашнюю душистую колбасу, засоленные в баночку огурчики. Собираясь на занятия, Ульянов щедрым жестом пригласил собратьев по общаге угощаться. Когда вечером вернулся, увы… обнаружил в ящике только обёртки от яств – голодные студенты, забыв о солидарности, умяли все продукты…

А ещё Виталий Константинович вспоминал свои первые роли. Какие?! Небольшие эпизодики, в некоторых и слов-то не было. Но как готовился! Придумывал грим, примерял парики, вырабатывал специальную походку, характеризующую его персонаж. На удивление, с первого спектакля он был заметен на сцене, на него действительно обращали внимание зрители, запоминали и ждали, когда он появится на сцене в значительном образе.

И дождались, запомнили его Мусу в спектакле «Люди, которых я видел». Его татарин, оказавшийся на передовой, был бесконечно добр. Чтобы характеризовать своего героя, Венгер придумал игрушку для будущего ребёнка беременной героини спектакля: пустая граната, засыпанная песком, становилась в его руках детской погремушкой. Раздобыл Венгер – Муса в залежах реквизита и небольшую лошадку (или слоника?). Спустя пятьдесят лет Виталий Константинович пел на встрече с иркутянами частушки Мусы, озорно сверкал глазами, улыбался и подтрунивал над собой. На то он и Венгер, чтобы непременно пошутить, вспомнив былое, пококетничать с женской половиной зрительного зала. 

И благодарные зрители отвечали взаимностью: в день рождения дарили любимому артисту цветы, небольшие сувениры и конфеты, чтобы его жизнь продолжала оставаться сладкой. Студенты Иркутского музыкального колледжа, лауреаты международных и всероссийских конкурсов дарили артисту музыкальные номера. И всё это для того, чтобы Виталий Константинович не терял бодрость духа и оптимизм, знал, что он был и остаётся самым любимым артистом иркутян. Да что иркутян! С днём рождения его поздравили знакомцы не только из разных городов России, но и из ближнего и дальнего зарубежья.

Многие лета вам, дорогой наш Виталий Константинович!