«Всё зависит от самого ребёнка. Я сказала себе, что у меня всё будет. И стала работать. Когда мои ровесники отдыхали и развлекались, я трудилась. Не жалею об этом. Я считаю, жизнь у меня сложилась отлично. В детстве я одна мечтала о своём доме. Сейчас собираемся всей семьёй, обсуждаем, каким он должен быть. Муж предлагает, чтобы он был в Иркутске, чтобы не нужно было ездить далеко на работу. Брат Кирилл просит, чтобы его комната находилась на втором этаже и он мог поставить там тренажёры. Дочка Юля тоже вносит лепту – рисует дом своей мечты карандашами», – улыбается наша собеседница.

Девушка не скрывает своего прошлого, но вместе с тем старается его не выпячивать. Не хочет, чтобы только из-за того, что она сирота, её считали грубой, склонной к воровству, ни на что не способной. Именно так отзываются о детдомовцах многие её коллеги и знакомые. 

Настей гордится детский дом. Её ставят в пример. По большому счёту, она не совершила ничего выдающегося. Ей просто удалось переломить судьбу, найти своё место в жизни. Этим она и отличается от большинства сверстников. 

По оценке международного эксперта по социальному сиротству, бывшего воспитанника детского дома Александра Гезалова, только у 7–10% детдомовцев судьба складывается благополучно. Об остальных мы ежедневно читаем в криминальных сводках: они либо сами преступают закон, либо становятся жертвами преступлений. Это им, здоровым мужикам, просящим милостыню в переходах, говорят: «Иди работай». Их выуживают из люков и подвалов во время рейдов полицейские. 

Сотрудники одного из детских домов проанализировали жизнь шести выпускных классов разных лет – с 1991 по 2002 год. Выборка показала, что 17% детей получили высшее образование, 64% работают. Половина из всех женились или вышли замуж, примерно столько же имеют детей. На этом позитивная часть заканчивается. Исследователи выяснили, что 7% из выпускников получили судимость, 13% страдают алкоголизмом или другими зависимостями, дети у 3% тоже стали сиротами и попали в детдом, 9% потеряли квартиры, 1,4% покончили с собой, столько же умерло от передозировки наркотиков, ещё 1,4% погибли при невыясненных обстоятельствах.

Государство тратит на содержание и образование сирот большие деньги. Один воспитанник детского дома обходится бюджету в сумму от 40 тысяч рублей в месяц. Любому из семейных людей нужно быть миллионером, чтобы тратить такие деньги на своих детей. Но почему же так получается, что, имея огромные ресурсы, сиротская система выпускает в мир совершенно не подготовленных к жизни людей?

Министр образования Иркутской области Елена Осипова рассказывает, какую помощь получает выпускник детского дома. До совершеннолетия или до возраста 23 года, если он продолжает учёбу в вузе, человек находится под государственной опекой. Ему положены социальная и академическая стипендии, бесплатное питание, одежда, выдаются деньги на проезд, если он не проживает в общежитии учебного заведения. При выпуске из училища на счёт юноши или девушки поступает пособие – 40 тысяч рублей. До того момента, пока он не устроился на работу, человек получает пособие по безработице. Оно равно средней зарплате по региону (многие работающие мечтают о такой сумме). «С центрами занятости заключены соглашения о том, что сироты, закончившие учёбу, должны трудоустраиваться в первую очередь. Каждого ребёнка мы стараемся передать, что называется, из рук в руки. Бывает, ребята из детских домов обеспечены лучше, чем домашние», – говорит министр.

В детдомах, школах-интернатах Иркутской области живут больше 3,5 тысячи детей. В нынешнем году стены учреждений для сирот покинут 432 человека. Для них опекуны зарезервировали места в училищах и колледжах региона. Кто-то собирается в вузы.

Стоит отметить, что в учреждениях ведутся занятия по подготовке к взрослой жизни, ребята участвуют в тренингах. По мнению директора детского дома № 1 Марины Жильцовой, акцент в воспитании выпускников нужно делать на профориентацию. «У девочек есть очень хорошая швейная мастерская, мальчишки занимаются в столярной. Эти навыки пригодятся им в жизни, – рассуждает Марина Александровна. – Наши дети самостоятельно убирают комнаты, стирают в машинках свою одежду, гладят».

Комнаты в детских домах постепенно перестраивают таким образом, чтобы они перестали напоминать больничные палаты и были похожи на квартиры. Например, в детском доме Усолья-Сибирского работает проект «Как дома». Название говорит само за себя: педагоги и нянечки создают детям условия, максимально приближенные к семейным. Роль постоянных взрослых исполняют воспитатели и нянечки, закреплённые за одними и теми же группами. 

«Для тех, кто хочет жить благополучно, поддержка есть», – отмечает Елена Осипова. Открытым остаётся вопрос, как быть с теми, кто не хочет или не может жить благополучно. Их большинство.

Если оценивать жизнь ребят с точки зрения обеспечения их всевозможными льготами и гарантиями, чиновники свою работу выполняют. Но только ли о «куполе опеки» до совершеннолетия стоит говорить как о государственной задаче? При таком подходе мы видим выпускников, «напичканных» различными льготами и преференциями, которые всеми силами пытаются максимально долго остаться в этом положении. Или выпадают из «гнезда опеки», как неоперившиеся птенцы. 

Специалисты отмечают: в последние годы увеличивается число выпускников средних учебных заведений, которые не спешат выходить во взрослую жизнь и идут получать второе образование. По данным министерства образования, в 2012 году 94 человека окончили одно и поступили в другое училище, в прошлом году таких выпускников оказалось уже 114.

 «Адаптация – это применение знаний. Как правило, у выпускников детских домов такая способность не развита. Выпуск для ребёнка становится добровольно-принудительным вчинением ему нового пространства», – считает Александр Гезалов. 

Кризисный центр «Мария», руководителем которого является Наталья Кузнецова, никак не включён в региональную систему воспитания сирот, но именно ей и её сотрудникам приходится исправлять ошибки педагогов и чиновников. 6 из 11 нынешних обитательниц приюта – выпускницы сиротских заведений. Раз они оказались в приюте, значит, прежде всего им негде жить. Многие здесь без документов, без необходимых вещей. «Это пласт людей, которых после детского дома государство выбрасывает, как рыбу на берег. Им воздуха не хватает. Такое чувство, что в детском доме с детьми занимаются чем угодно, только не подготовкой ко взрослой жизни, – эмоционально высказывается Наталья Кузнецова. – Начнём с самого элементарного. Девочки не умеют готовить, домашние девчонки у нас учат детдомовских жарить картошку, варить суп. У парней отсутствует установка, что они должны работать, зарабатывать деньги».

«Ребята не умеют обращаться с деньгами. Например, на днях одна из мам получила «детские», всю сумму потратила за один день на всякую ерунду. К совершеннолетию у них на книжках накапливаются приличные суммы – по 300–500 тысяч рублей. Вместо того чтобы купить что-то дельное, снимают эти деньги и спускают за два месяца – ходят в клубы, боулинги, живут на полную катушку», – продолжает список «невыученных уроков» Наталья. 

Большой пробел – незнание детьми своих прав. Многие не могут вовремя оформить документы, воспользоваться тем, что им полагается. «У нас живёт мама с маленьким ребёнком, за «детскими» она обратилась в соцзащиту один раз, в другой ей отказали. Заплакала и ушла. Мы вы-яснили, что в квартире, которая за ней закреплена, живут родственники, за «коммуналку» не платят. Чтобы получить пособие, нужна справка, её не дают из-за долгов. Хотя девушка никакого отношения к этим долгам не имеет. Замкнутый круг, из которого в одиночку не выбраться», – рассказывает Кузнецова.

Психолог, президент благотворительного фонда «Путь домой» Елена Прудникова объясняет, почему так сложно научить чему-либо ребёнка в детском доме. Для домашнего малыша взрослый – авторитет. В детском доме большинство детей не верят взрослым. «Их жизненный опыт показал, что те могут быть ненадёжными. Ведь родители были слабыми, зависимыми от алкоголя или наркотиков, не смогли отказаться от пагубной привычки, чтобы сохранить себя, свою семью, своего ребёнка. Кто-то отказался от сына или дочери как от ненужной игрушки. После этого сложно верить взрослым», – отмечает психолог.

«Другой момент жизни в детском доме – невозможность наладить нормальный воспитательный процесс. В семье, если ребёнок наказан, он это наказание должен понести. Например, провести день без телевизора или без компьютера, не пойти гулять с друзьями. В детском доме, независимо от того, провинился воспитанник или нет, если все едут в цирк, он тоже едет. Это, с одной стороны, упрощает работу персоналу, ведь легче собрать всю группу и отправиться куда-то, чем разбираться, что нужно в этот момент конкретному ребёнку. С коллективом справиться проще, – отмечает Елена Прудникова. – Важно и то, что ребёнок в детском доме почти ничего не делает сам: не стирает, не готовит, не моет полы, не выполняет поручения, которые для детей, живущих в семье, являются нормой: сходить в магазин, вынести мусор, развесить бельё. Не знает цену деньгам. Если у ребёнка порвалась куртка, ему дадут другую. Благотворительные фонды собирают вещи, привозят, так у детей появляются новые вещи. Если детдомовскому ребёнку дарят дорогой подарок, например айфон, он может пойти и продать его за копейки, не зная цены этой вещи. Она легко пришла к нему, легко и за бесценок ушла. Ему не надо было выпрашивать её у родителей, учиться на одни пятёрки и ждать с трепетом в сердце, когда же эта долгожданная вещь будет ему подарена. Отсюда и нет желания бережно к ней относиться».

Отношение к жизни как к потоку возобновляемых ресурсов, растиражированное взрослыми, выпускники учреждений для сирот переносят во взрослые будни и праздники. «Главная педагогическая и в дальнейшем социальная проблема – потребительское отношение. Мы вырастили целое поколение профессиональных потребителей», – констатирует Елена Осипова.

«Система так построена: в детском доме у детей есть всё. Мир крутится вокруг них. Потом ситуация очень быстро меняется. Ребёнок не понимает, почему так происходит. Считает, что и после выпуска из детского дома ему все должны, ведь он сирота, государственный ребёнок», – развивает мысль Елена Прудникова. 

Именно так себя почувствовала ещё одна наша героиня. К сожалению, она стала одним «из птенцов, выпавших из гнезда». Света живёт в приюте кризисного центра «Мария» и готовится стать матерью. С корреспондентом газеты она была откровенна.

За годы жизни в детском доме, потом в интернате Света трижды убегала к маме. «Любому ребёнку хочется ласки, заботы. Вместе с братом мы автобусами, на маршрутках добирались из Саянска до Горохова, где жила мама. Она нас всегда выгоняла. Но мы всё равно стремились к ней, потому что надеялись: в следующий раз она нас возьмёт к себе», – вспоминает Светлана. Рассказывает, что выхода из интерната ждала как избавления. Потом так же сильно хотелось вернуться обратно. «Мечтала быть свободной, чтобы мне не указывали, что я должна делать, куда идти. Я поступила в ПТУ на мастера строительных работ, там проучилась недолго, бросила. Началась взрослая жизнь. Тогда я почувствовала, что никому не нужна. В интернате за нами присматривали, можно сказать, попу вытирали. А здесь я не знала, что поесть и где придётся ночевать», – рассказывает девушка. 

В отличие от многих своих сверстников, которые на 18-летие получили доступ к сберегательным книжкам и потратили деньги на приятные вещи, Светлана в своё совершеннолетие готовилась к тюремному сроку. Волей-неволей пришлось расходовать деньги с умом, покупать только нужные в зоне вещи: тёплую одежду, продукты. «Полтора месяца я прожила дома с мамой и отчимом. Он бил её и на меня стал распускать руки. Не раз пытался изнасиловать меня. Мама это видела, но закрывала глаза. Я решила: если он нападёт ещё раз, я его убью. Не жалею, что сделала это. Уходить мне было некуда, но и терпеть издевательства больше не могла», – спокойно говорит Света.

Она отсидела за убийство три года. Возвращаться после тюрьмы было некуда. Почти два года слонялась по знакомым. В конце месяца она станет мамой. Отец ребёнка отказался от обузы. Сейчас Светлана живёт в приюте. Несмотря ни на что, она верит, что своему ребёнку сможет дать то, чего была лишена сама. «У меня будет девочка, я назову её Марией. Рожу и сразу начну добиваться жилья», – делится планами будущая мама.

В конце обычно принято делать выводы. Вывод один, он очевиден. Система детских домов как институт не способна выполнить современный запрос общества: выпустить не потребителя, увешанного котомками с сухпайком «про запас», а личность, способную отвечать за свои решения и брать на себя ответственность. Вырастить такую личность может только семья. Родная, приёмная, патронатная. 

Не нужно закрывать детские дома. Нужно сделать так, чтобы в них не было нового притока. В идеале огромная масса народа, которая сейчас работает на нужды сиротских учреждений, должна заниматься сохранением семей. 

Конечно, чтобы в корне изменить систему, нужны государственные решения. Но не так уж и мало зависит от каждого из нас. Часто ли мы задумываемся, чем можем помочь человеку, который просит защиты? Понятно, что проще отправить эсэмэску, перечислить 20 рублей в какой-то фонд и почувствовать себя благотворителем, чем выйти из зоны комфорта и поддержать конкретного человека. Сиротам важнее живое участие, нежели даже самые навороченные подарки от спонсоров.