Правила безопасного движения по Байкалу
Ледовый капитан Бурмейстер рассказал «Иркутскому репортёру», как он прокладывает дороги по замёрзшему озеру
Для местных жителей, которые хоть изредка бывают на Байкале, да, наверное, и вообще для любого местного жителя, понятия «зима на Байкале» и «ледовые капитаны» настолько связаны и привычны, что вопрос «А кто это такие – ледовые капитаны?» – кажется глупым, а ответ на него – самоочевидным. Поэтому «Иркутскому репортёру» стоило определённых внутренних усилий задать себе этот банальный вопрос, а потом и отправиться на лёд озера в поисках ответов – откуда и почему возникло это редкое и опасное ремесло, чем занимаются ледовые капитаны и насколько они необходимы.
В поисках трассы
Озеро Байкал в районе «перешейка», треугольника из островов Малого моря Хубын, Огой и Ольтрек, обычно замерзает в середине декабря. Ледовую переправу с материка на остров Ольхон дорожные службы открывают уже через месяц к середине января, поскольку лед нарастает быстро. После аномально тёплого начала зимы 2014 года только к февралю ударили более-менее убедительные морозы. Но даже 10 февраля ледовая переправа на Ольхон не открыта, виновны в этом мягкая зима и тонкий лёд. Самое время для ледовых капитанов. И когда «Иркутский репортёр» договаривался о встрече с самым известным из них, Александром Бурмейстером, он, сожалея, сказал:
– На этой неделе я не могу – уезжаю на два дня на Малое море…
– Отдыхать или по делам? – автоматически переспросил «Иркутский репортёр».
– На Байкале я не отдыхаю. На Байкале я работаю, – мягко поправил Александр Александрович. – Поеду на Малое Море, меня попросил друг помочь найти трассу для соревнований – там будут и коньки с лыжами, и парашюты… Нужна полоса чистого безопасного льда длиной десять километров и метров триста шириной.
Оставалось только назойливо напроситься поехать с ним, чтобы увидеть на деле, как работают эти таинственные капитаны, чем они там, на льду, занимаются. И посреди рабочей недели, в самой середине короткого светового дня, после стремительного перегона из суетного Иркутска в сторону безмятежного Черноруда, а затем по разбитой грунтовке мы доехали до посёлка Сарма, пересели в машину Александра Бурмейстера и «выпрыгнули» на лёд Байкала.
На первый взгляд, работа ледового капитана однообразна, утомительна и даже скучна – машина носится по льду вдоль и поперёк, Сан Саныч отмечает путь по gps-навигатору, пристально всматривается в ослепительное поле окаменевшей воды, неодобрительно качает головой, время от времени останавливается, подходит к разрывам, осматривает их, возвращается в машину – и всё начинается заново. Становые трещины отмечены сплошным невысоким валом наметённого в них снега, и Малое море перечёркивают змеящиеся белые линии. Лёд живёт в своём, незаметном человеческому глазу, ритме – двигается, дышит, постоянно меняется… На первый взгляд, лёд представляет собой огромное поле и надёжную опору, не таящую никакой скрытой опасности. Заблуждение, которое ежегодно губит десятки жизней.
– Объяснить в нескольких словах, что видит ледовый капитан, как он замечает опасности – примерно то же, что за одну минуту рассказать про математику, физику, метеорологию, гляциологию и навигацию, – отвечает Бурмейстер на назойливые вопросы «Иркутского репортёра». – Ледовая обстановка меняется каждый час, один ледовый день не похож на другой. Лёд Байкала – это не ровное футбольное поле, залитое водой для зимнего катка. Лёд на Байкале представляет из себя сложную систему обособленных ледовых полей разных размеров, от нескольких метров до десятков километров. По сути это движущиеся и живущие своей жизнью отдельные льдины, спаянные лишь в местах их прикосновения друг к другу. Снятие напряжений от растущего льда происходит постоянно. Возникают щели с водой и нажимы – лёд в местах столкновения полей «вздыбливается» огромными многометровыми ледовыми грядами, это происходит на всей площади льда Байкала и каждую минуту. Прибавьте сюда тысячу землетрясений за ледовый период, большой снег, ураганные ветра, которые как на парус действуют на огромные площади, создавая гигантское давление внутри льда. Свою роль играют подводные течения и огромные весенние температурные расширения, от которых страдают и портовые сооружения, и большие суда, и даже автомобильные дороги. Суммируя это всё, мы получим приблизительную картину, которую ледовый капитан должен держать в голове, когда выбирает безопасный путь по льду. За мной едут или идут наслаждающиеся прекрасными пейзажами Байкала улыбающиеся люди. Я слышу их возгласы – как здесь красиво, классно, какой лёд, какая вода, можно даже попить из щели. Под тобой километр глубины, – говорю я, – а ты на плавающей льдине толщиной около сорока сантиметров, которая качается даже от твоего веса…
Лёд озера Байкал всегда был дорогой. Пролив Ольхонские ворота и Мухорский залив наиболее опасны для поездок по льду. Здесь малые глубины, ураганные ветра и сильные подводные течения по мысам создают неоднородную структуру льда. Лёд то тоньше, то толще, то подмытый в виде вытянутых желобов, то просто открытая вода. Внешне, с поверхности, это не проявляется почти никак, ровный лёд и дальше открытая вода. Силами МЧС ежегодно проводится огромная работа – места, где вода открыта или лёд плохой, огораживаются вешками, между вешек натягивается ярко-красная полоса типа скотча. Официальная ледовая переправа Куркутский залив – Иркутская губа вся «провешкована».
Человек в машине на льду находится в постоянной опасности, степень которой усугубляется тем, что он её не осознаёт и ведёт себя легкомысленно и невнимательно. На завешкованной трассе человек расслабляется. Но стоит подуть небольшой позёмке, упасть сумеркам, как водитель теряется, часто выходит за вешки, потом начинает метаться и искать безопасную дорогу. В этой неразберихе натыкается на вешки, с облегчением заезжает за них, уверенный, что нашёл дорогу – и машина проваливается под лёд: это оказываются вешки, которые ограждают отмеченную МЧС полынью.
– Вы, конечно, слышали от знакомых, как они лихо переправились самостоятельно – но вы ведь слушаете тех, кому повезло, а те, кто провалились, уже ничего не расскажут. А везение никогда не длится вечно. Я себя на льду чувствую спокойно только в одном случае – если впереди меня трассу прокладывает другой профессиональный ледовый капитан…
Александр Бурмейстер, первый ледовый капитан
«Я себя на льду чувствую спокойно только в одном случае – если впереди меня трассу прокладывает другой профес-сиональный ледовый капитан…
История появления ледовых капитанов начинается с одного несчастного случая со счастливым концом. Он произошёл с отцом Александра Бурмейстера, Александром Юрьевичем, впоследствии ледовым капитаном и основателем Лиги Байкальских ледовых капитанов. В 1953 году он перебрался в Иркутск из Пятигорска, где этот юноша из приличной интеллигентной семьи учился в фарминституте. Романтика тех лет, энтузиазм далёких «комсомольских путёвок», жажда испытать собственные силы в таинственной и загадочной Сибири привели его на Байкал и в Иркутск. Он перевёлся на факультет охотоведения в Сельхозинститут, и с тех пор вся его жизнь была связана с природой, климатом и Байкалом.
Всю жизнь Александр Юрьевич работал далеко от цивилизации, где не было дорог, телефонной связи, а свет горел только от генератора. Александр Юрьевич с женой Ниной Николаевной (позже и с двумя маленькими дочками), работал на Ушканьих островах, а затем отец стал начальником метеостанции «Покойники». В апреле 1969 года у Бурмейстера-старшего подошло время очередного отпуска, и, чтобы вывезти его, послали только что купленный метеослужбой плавающий вездеход, в народе метко прозванный «ванной с гусеницами».
В двенадцати километрах от метеостанции Узур на севере Ольхона «ванна» попала в ледовую щель – водитель даже не старался её объехать, пребывая в заблуждении «где не проедем – проплывём». В результате посудина одним бортом врезалась в дальний край разрыва, накренилась и другим бортом щедро зачерпнула ледяной байкальской воды. Водила принял ответственное решение моментально – он пулей выскочил на кромку льда, бросив управление и семью с двумя малолетними детьми внутри вездехода. Водитель сидел на крепком льду, икал, из горла пил бутылку водки и наблюдал, как вездеход плавал с пассажирами в полынье по кругу, одной стороной врезаясь в мягкий апрельский лёд и всё больше и больше ломая полынью, а другим бортом в это время черпая воду.
Александр Юрьевич, дождавшись момента, когда вездеход приблизится к кромке, выбросил на лёд сначала детей, потом жену и чемодан, и только потом выскочил сам. Новый вездеход, выпустив небольшое облачко белого пара, затонул.
– Отец был здоровый мужик, поэтому он не стал трогать водителя. Иначе прибил бы его к чертовой матери, – рассказывает Сан Саныч. – Посмотрел на него, плюнул и пошёл – впереди сам с двумя детьми на руках, за ним жена с чемоданом, все мокрые, обмерзающие. Слышит – сзади водитель орёт: примёрз штанами ко льду и встать на ноги не может.. Отец вернулся, отвесил ему хорошего пенделя, который оторвал его ото льда, и пошёл дальше. А тот на ноги встать так и не смог – всю дорогу полз за ними на карачках…
Именно с этого момента Александр Юрьевич задумался о правилах безопасного передвижения по байкальскому льду. В это время строили БАМ, и по Байкалу шли караваны машин с грузами для стройки века. Бурмейстер-старший совместно с руководителем группы БАМ СО РАН института Земной коры, профессором Александром Алексеевичем Бухаровым, организует доставку грузов и научного оборудования для экспедиций. Поскольку их уникальные знания относились именно к ледовым переходам, в научной среде за ними очень быстро закрепилось название «ледовые капитаны Байкала».
Александр Бурмейстер, второй ледовый капитан
и постоянно меняется
Правила безопасного движения по льду озера Байкал обобщил и приумножил именно Александр Юрьевич Бурмейстер. А естественным продолжателем этой династии стал его старший сын, Александр Александрович.
– Я тогда жил в Онгурёнах, там учился, дорога в школу была зимой одна – по льду Байкала, – вспоминает Сан Саныч. – Отец приезжал за мной на машине или на мотоцикле, и мы ехали более 70 км в один край, а через несколько дней возвращались назад. Обучение правилам ледового движения было жёстким, цена невыученного урока – собственная жизнь или жизни других людей.
Всё началось с фразы отца, который напутствовал подвыпивших водителей: «Куда вы поедете, да ещё по льду Байкала? Вы утонете в первой щели. Вот возьмите моего парня, он вас точно целыми доведёт». Сам за рулем ехал, за мной другие машины. Были разные случаи: люди обычно боятся того, чего не понимают, и пытаются изменить сознание к реальности, обычно спиртным. Я был против пьянки всегда, особенно на льду и за рулём. Если сильно доставали, тормозил машину и шёл пешком. Расставались, как правило, ненадолго – доехав до первой трещины и не понимая, «как проехать через воду», соглашались на все мои требования. Со временем стали слушаться беспрекословно. Я никогда не испытывал от этого радости – невозможно себе представить, как это сложно знающему человеку, отвечать за технику и жизни людей, когда тяжёлые машины идут по, мягко говоря, «плохому» льду. Была такая необходимость, а я это умел. Мне приходилось этим заниматься, я не выбрал эту судьбу добровольно…
– Что-то не слышно в вашем голосе гордости от осознания, что вы – ледовый капитан, – подначил «Иркутский репортёр».
– Какая гордость? Это немыслимо тяжкий труд! – устало отмахивается Сан Саныч. – Малое море коварно втройне. Я ещё подростком понял, что выпившему человеку на льду нельзя находиться! После того, как в Онгурёнах в начале 70-х под лёд провалилась машина с водкой. Часть бутылок всплыла к поверхности и примёрзла. И все как с ума сошли – вся деревня долбила полыньи во льду и корытами, которыми «моют» бормаша, – Сан Саныч показывает руками что-то длинное и узкое, – выуживали эту водку и тут же, на льду, пили её. Потом на мотоциклах пытались уехать в деревню – и проваливались в полыньи, которые сами же и продолбили.
«Хочешь адреналина? Заведи себе девушку!»
Слова Александра Бурмейстера о коварстве Байкала подтверждаются быстро, неожиданно и трагично. Он, наконец, находит десятикилометровую «взлётную полосу» бе-зопасной трассы для соревнований, хотя на взгляд обычного человека она ничем не отличается от соседних, потенциально опасных территорий бескрайнего ледового поля. Мы уже возвращаемся навстречу заходящему солнцу на берег, когда около мыса Уюга видим плавающие в ледяной каше поленья и суетящихся поодаль нескольких человек. Под лёд ушёл «КамАЗ», гружёный дровами. В жёлтой кабине свет пробивает только до обода руля, но внутри никого не видно. Сан Саныч сразу осматривает лёд со стороны берега в радиусе двух десятков метров. Потом озабоченно говорит:
– Видимо, водитель не выбрался, так и остался в кабине. Нет следов на льду – когда человек выбирается из воды, за ним несколько десятков метров тянется более тёмный след от мокрой одежды и обуви.
Мы передаём МЧС GPS координаты провалившегося «КамАЗа» и пытаемся хоть чем-то помочь, но чем тут уже поможешь…
Позднее, когда мы уже расположились на ночёвку, он объясняет:
– Вот вам пример человека, который вёл себя неадекватно на льду. Он не мог не провалиться и провалился именно в том месте, в котором можно уйти под воду даже идя пешком, не то что на гружёном «КамАЗе». Этот случай вызывает больше вопросов, чем даёт ответов. Зачем ехал на машине по тонкому льду вдоль берега, прямо в полынью? Параллельно береговой линии есть грунтовая дорога. Жался к берегу, хотя аборигенам известно, что на мысу Уюга проходят сильные подводные течения, всегда становая щель, а с марта открытая вода.
Чуть позже стало известно, что погиб в этой машине прекрасный парень, местный житель, который всю жизнь прожил на берегу Байкала, обустроил туристическую базу и за собственные деньги содержал в чистоте знаменитые сакральные источники мыса Улан-Хан.
– То есть существуют особо опасные места, известные ледовым капитанам, где на машине вообще никогда нельзя ездить?
– Да есть, конечно. Это почти все мысы пролива Ольхонские ворота и Мухорского залива. На Малом море вообще везде идут сильные подводные течения. В заливах небольшая глубина, там бьют тёплые ключи, а с начала марта стоит чистая вода. По этой причине там каждый год тонут десятки машин. Часть людей тонет по незнанию, остальные в неадекватном изменённом состоянии ума. Приезжает гость из города, видит на льду «накатанную» дорогу, думает – вот, здесь ехать бе-зопасно, местные же знают, где можно проехать. А местные знают, что в феврале и на мотоцикле там ещё можно ездить, а уже с начала марта это дорога ведёт в открытую воду, но след от протектора колёс сохранится до апреля и будет хорошо виден. Со стороны же это выглядит как хорошая дорога. Есть проблемные места с ослабленным льдом, такие, как Шида, Улюрба, Тойнаки, Хунык, Улан-Хан, Кобылья голова, – здесь открытая вода ежегодно начиная с марта, ездить категорически нельзя.
На льду опасность подстерегает людей в дождь – в апреле над Байкалом дожди не редкость. Вода скапливается на поверхности льда и начинает стекать в любую неровность. Собравшаяся в неровности большая масса воды начинает прогибать метровой толщины лёд. Образуются целые озёра, к которым текут новые реки. Всё происходит быстро: лед не выдерживает, прогибается в виде чаши, лопается и образуется «слив», воронка, через которую вода уходит под лёд. После того, как вода стекла, лёд обратно всплывает и внешне выглядит совершенно гладко и спокойно. Не дай бог попасть в такую воронку, спасения не будет – вода утаскивает на дно всё, что попадёт в её мягкие ледяные объятия…
– Как-то раз я возил по льду француженку Энн, писательницу из Сорбонны. И ехали мы по завешкованной дороге. Это было в конце марта. В одном месте лёд подтаял, вешки упали – и их не видно. А чуть в стороне в полынье плавают какие-то доски. Мы остановились, вышли посмотреть – я с другом с одной стороны, а Энн с другой. Я оглянулся, смотрю – она на льду лежит. Мы рванули к ней, думали, что провалилась, подбегаем – она без сознания.
Сан Саныч делает паузу, раздумывает и заканчивает, пристально разглядывая корреспондентов:
– Она шла, смотрела под ноги – и встретилась взглядом с утопленницей сквозь тонкий прозрачный лёд. Женщина утонула и волосами вмёрзла в лёд лицом вверх. В её взгляде было что-то настолько жуткое, что Энн от этой картины пала без чувств. Так что не надо вылазить на лёд, ребята, никому не надо. Я – понятно, у меня судьба такая: водить в потусторонний мир и обратно. Но тебя-то как жена отпустила? – вдруг спрашивает он. – Как ты не боишься?
– Ну, с ледовым капитаном не страшно, – самое время для небольшой обоснованной лести, но Сан Саныч не ведётся на шутливый тон:
– В самом деле, зачем тебе это? Мог бы и не вернуться.
– Самое простое объяснение – нужен адреналин…
– Нужен адреналин – заведи себе девушку, – настоятельно советует Сан Саныч.
– Вы забыли – я женат, – пытается отшутиться «Иркутский репортёр», но ледовый капитан неподкупен:
– Тем более! Хочешь адреналина – заведи девушку! Не надо, ребята, человеку быть на льду. Без знаний никому не надо…
В 2014 году ещё 7 февраля в средней части озера Байкал были километры чистой незамёрзшей воды. Это аномально. Поездки по льду в этом году потребуют настоящих профессиональных знаний.
