Виктор Сонькин – «Здесь был Рим. Современные прогулки по древнему городу»

Издательство: «Астрель», «Corpus».

Год издания: 2012.

Перед вами – лучший нон-фикшн 2013 года по версии премии «Про-светитель». Шорт-лист этой премии по гуманитарным наукам был в этом году внушительным: исследование о Москве 1912 года, о разделе оке-ана с XVI по XVIII века, Париж первой половины XX века. Но победил Рим. Можно ли сказать о вечном городе что-то новое, когда всё уже не раз сказано? Всё дело в том, что можно. Когда-то ведь, например, книги о французской кухне были исключительно на французском языке. А нет ли чего-нибудь по-английски? А по-русски? А фунты в килограммы уже перевели? Ведь каждый новый автор, пишущий книгу о культуре другой страны, выдаёт результат с учётом менталитета своей страны, с учётом своего кругозора. «Свой круг» для читателей исследования Виктора Сонькина – это высокообразованные люди, выбирающие среди туристических направлений Европу, а в Европе – экскурсии по достопримечательностям. Из тех, кто не зевает в музеях под речи гида «нижняя часть табулария представляет мощную кладку лучшего республиканского образца…» Да, язык академичен. Да, в самом начале не обойтись без прямой, скучной и длинной цитаты про основание города и давние времена. А когда автор вырывается из цепких лап фактов (их же необходимо привести, никак иначе), он даёт хлёсткие комментарии: «философ Сенека, никогда не упускавший случая побрюзжать…», «у тиранов вообще довольно однообразная фантазия». Таким образом, между строк прорисовывается совершенно оригинальный образ, через щели дует свежий ветер. Здесь будет и время восхититься «Ааах!», и ужаснуться «Ох!», и досадливо крякнуть. Виктор Сонькин и расскажет об исключительно римских понятиях (меценат, монета), и забудет пояснить общекультурные, специфические (травертиновые пилястры). Его книга – отличное дополнение, а то и замена экскурсовода. Читать – либо в Риме, параллельно с осмотром легендарных развалин, либо вооружась интернет-ресурсами, позволяющими виртуально погулять по улицам любого крупного города мира. Расскажет ведь не только про Колизей (ну сколько можно), а и про другие точки отсчёта. Это город, о котором стоит знать больше. Недаром ведь его ключевые образы (те же гладиаторские бои) сохраняют коммерческую силу спустя почти две тысячи лет: достаточно всего лишь упоминания, а в воображении уже прорисовываются мельчайшие детали. 

«Римляне не признавали тюрьму в качестве наказания. Изгнание, конфискация имущества, лишение гражданских прав, наконец, продажа в рабство и смертная казнь – вот чего мог ожидать пойманный преступник. Тюрьмы содержать невыгодно, социальная польза от них сомнительна; практичные римляне не позволяли себе такую роскошь».

Андрей Иванов – «Харбинские мотыльки» Издательство: «Т.: Авенариус»

Год издания: 2013.

За что сейчас дают 700 000 призовых рублей «Новой словесности» (премия «НОС»)? Неделю назад – за «Харбинских мотыльков» Андрея Иванова. О чём же там речь? С нансеновским паспортом беженца мы видим главного героя книги, Бориса Реброва, фотохудожника и фашиста. Он не специально, так получилось. После революции эмигрирует в Эстонию, куда к нему идут и идут «посылочки из Харбина» с агитационными листовками. Русское население Харбина было самым большим русским сообществом за пределами послереволюционной России. По разным подсчётам, от ста до двухсот тысяч белоэмигрантов осели в этом узловом городе Китайско-Восточной железной дороги. Там же сосредоточилась и российская фашистская партия начиная с 1931 года. В небольшой роман упаковано двадцать лет, с 1920 по 1940: ровно столько, чтобы можно было увидеть истоки, зарождение, пиковую точку и результат. В результате главный герой уходит, конечно, не в закат, но растворяется в утреннем тумане в нанятой у контрабандистов лодке до Швеции. Есть ли здесь неприкаянность после первого, решающего, выбора? Определённо. Здесь – самое начало цикла вечных скитаний по версии эстонского писателя Андрея Иванова. Роман читается непросто: дневники перемешаны с зарисовками встреч, фотоэтюдами, возлияниями и приёмом препаратов, а рядом рушится страна. И то ли наркотический бред превращает окружающую действительность в сцены из жизни пациентов психбольницы, то ли рассудок покидает человека: кругом сплошной макабр и сошедшие с ума старушки. Лиловая обложка усиливает впечатление нездоровой среды, в которой мотыльками порхают персонажи. Временами Ребров спохватывается: «Появились противные бабочки; у меня есть подозрение, что они заехали с посылочкой из Харбина; мотыльки, бархатные, бледно-лиловые, маленькие. Надо чем-то травить», но если и травит, то только себя. Спорная книга, попытка рассмотреть с иного ракурса знакомую историю.

«Русских узнаешь по старым шляпам. У «Русалки» под ивами на скамейках сидят – пальто в подпалинах, драная шуба. Над ними на ветках вороны. Небо свернулось, как сливки. Ветер гонит бумажки по променаду. Вытягивает чей-то зонтик. Крякнул клаксон. Шляпы шевелятся, смотрят вслед автомобилю. Листья, бумажки, фонари. Так они и сидят. Шелестят газетами. Донашивают костюмы. Плывут по дорожкам Екатериненталя. Стоят там и тут, как шахматные фигуры. Каплями пуантилиста проступают на фоне серого моря».

Джек Керуак – «Доктор Сакс»

Год издания: 2012

Издательство: Азбука, Азбука-Аттикус

К юбилею писателя, к 90-летию Керуака, была впервые переведена на русский книга, которую он сам называл своим любимым детищем, что для русского уха звучит несколько странно, поскольку на слуху у нас только «В дороге» да «Бродяги Дхармы». Из восемнадцати романов и повестей, десятка поэтических сборников и других текстов, которые этот легендарный американец создал с 1936 по 1968 (годы творчества), переведено на русский совсем немного, можно пересчитать по пальцам. А в США он стал глашатаем целого поколения – битников, «beat-generation», а также вдохновителем многих: Кена Кизи, Уильяма Гибсона, Хантера Томпсона, Ричарда Бротигана, Томаса Пинчона и Боба Дилана, Джима Морисона. Словно музыкант, о котором за границей знают всего лишь по паре синглов, а на родине много раз переиздавали всю дискографию. В его джаз-банде, если уместно так выразиться, вместе с ним в дороге Аллен Гинзберг, Уиллем Берроуз и Грегори Корсо. Недавно об этой четвёрке вышел роман, «Бит отель… в Париже», на его страницах громкие имена только-только начинают бронзоветь, эмиграция во Францию необходима для выживания, а поколение шестидесятников кажется как никогда разбитым. Есть мнение, что битники – чуть ли не главное, что случилось в американской литературе ХХ века, о чём из-за океана судить не так просто, но они, безусловно, оказали немалое влияние на западную культуру: на литературу, кинемато­граф, музыку и даже моду. У битников был собственный визуальный образ, стиль одежды, так же легко различимый, как и образ хиппи, например. Но это, конечно, детали. Керуака экранизировали тринадцать раз, вот эта цифра уже говорит чуть больше прочих. А экранизация двенадцатого года, вошедшая в список номинантов Каннского фестиваля, возможно, и подтолкнула российских издателей взяться за перевод «Доктора Сакса». Памятуя, что название изначально на английском языке, выискиваешь оригинальное на латинице: какой из их саксов используется, – ругательство или саксофон. «Doctor Sax» – не ругательство. Теперь можно пойти дальше. В тексте Керуак удивляет: выясняется, что книга о его раннем католическом детстве. Ну что же, у французов мадленки Пруста, а у американцев Сакс Керуака. Проза, как и привычно для этого писателя, исповедальная, поток мысли, впечатлительность и рекурсия. По улицам прохаживаются сотни людей, писатель бредёт по дорогам памяти, выбирая путеводной звездой доктора Сакса из Южной Америки, где тот жил в лесах, таился за углом писательского рассудка. Он, как и все битники, перекати-поле, бродяга, неугомонный. Выбрать главным героем призрак, личного ангела, персональную тень – неслабый приём. Вроде бы – вот он, Степашка из «Спокойной ночи, малыши!», – и забываешь, что за его речь и поступки отвечает актёр под столом, а главный тут и вовсе – мальчик перед экраном. Чем-то это всё напоминает даже Кристофера Робина с Винни-Пухом и компанией. Доктор Сакс, конечно, тот ещё Винни-Пух, но детство вокруг нешуточное. 

«Доктор Сакс совершил особое путешествие в Теотиуакан, Мексика, чтобы особо поизучать культуру орла и змея – ацтекскую; вернулся груженный данными о змее, а о птице ничего – В величественных глыбостенах Пирамиды Куидадела он увидел каменные змеиные головы с Блейковыми подсолнушными воротниками – они щерились из преисподней с тем же жеманным ужасом, что у фигур Блейка».

Фрэнсис Скотт Фицджеральд – «Три часа между рейсами»

Издательство: «Азбука», «Азбука-Аттикус».

Год издания: 2013.

Спасибо Леонардо Ди Каприо, Базу Лурману и всем создателям фильма «Великий Гэтсби», а также Тому Хиддлстону, Вуди Аллену и создателям фильма «Полночь в Париже»: они так нашумели в прокате и в культурной среде, что издатели подсуетились и выпустили целых пять новых книг Фрэнсиса Скотта Фицджеральда. Гэтсби – экранизация самого знаменитого романа американского классика, а Хиддлстон – экранное воплощение самого писателя. Что значит «новых», ведь автор термина «век джаза» умер ещё до Второй мировой войны, в 1940 году? Всё просто: эти пять книг Фицджеральда впервые переведены на русский. Реклама, всё-таки, двигатель торговли. Перебирая на полках новинок безымянных авторов, всегда есть шанс не найти ни одной книги, которую стоило бы прочитать. А здесь – класс, шик, блеск и автор из списка обязательной литературы. «Три часа между рейсами» – это сборник рассказов, опубликованных в разные годы в журнале «Esquire»: Фицджеральд писал для него тексты на излёте своей писательской карьеры и жизни. Это короткие, ироничные, грустные и даже трагичные истории, каждая из которых – одно из цветных стеклышек калейдоскопа. В такой калейдоскоп замечательно видно прошлое.

«Что теперь оставалось делать? Пэт бесцельно бродил по коридорам здания, отведённого под офисы сценаристов. Последние в большинстве своём ушли обедать, а из оставшихся на рабочих местах он никого не знал. С каждым днём здесь появлялось всё больше и больше незнакомых лиц. И кому какое дело до того, что его имя значилось в титрах тридцати картин, что он без малого двадцать лет крутился в этой сфере, занимаясь рекламой и сценариями».