Добраться из Иркутска до Киренска нелегко. Правда, у путника остаётся выбор – самолёт, поезд или маршрутка. Свои плюсы и минусы имеются у каждого варианта. Поезд мы не рассматривали из-за длительности путешествия. На самолёте очень быстро, но дорого, билет стоит 8,6 тысячи рублей в один конец. На маршрутке гораздо дешевле, но 18 часов дороги способны свалить с ног даже физически крепкого человека. Тем более что сама трасса в некоторых местах – это не дорога, а просто «крестный путь». Поэтому всех водителей киренского маршрута можно смело брать в космонавты без дополнительного отбора.

Но есть ещё четвёртый, самый заманчивый вариант, которым многие пытаются воспользоваться. Мощным усилием региональной власти в прошлом году было восстановлено авиасообщение до села Казачинского, причём билет стоил всего 2,5 тысячи рублей. Оттуда до Киренска практически рукой подать. А если предварительно отдохнуть перед дорогой, можно даже закрыть глаза на её состояние. Главное – иметь с собой опытного проводника да хорошую компанию. А компания у нас с Галиной Витальевной Афанасьевой-Медведевой намечалась хорошая – экс-мэр Казачинско-Ленского района, а ныне глава фонда «Родная земля» Николай Наумов и работники местной сферы культуры и образования. 

«Поезда – хорошо, самолёты – хорошо, маршрутки – лучше»

Памятники деревянного зодчества будут жить в Киренске ещё долго

Сказано – сделано. Я отправилась на поиски билета на самолётик Cessna улан-удэнской авиакомпании ПАНХ вместимостью девять человек, выполняющий заветный рейс. Однако не тут-то было. Прежде всего насторожило, что сами жители Казачинского в те поры покупали билеты только… через Иркутск. Просто никто не знал, где в посёлке находится волшебная касса, торгующая авиабилетами. А в Иркутске такая касса была и есть – в самом аэропорту. Правда, она одна-единственная и справок о наличии билетов по телефону на тот момент не давала. Может быть, сейчас что-то изменилось, но уверенности нет. 

Различные справочные службы и агентства авиасообщений вообще пытались уверить меня, что такого рейса не существует. Ну и правильно, потому что надо сразу отсекать слабаков, не способных доехать до аэропорта. Впрочем, про­явив смекалку и настойчивость, добравшись до аэропорта и лично постучавшись в стеклянное окошко к милой женщине, я поняла, что всё равно осталась за бортом. Билетов на заветное число не было и быть не могло. Заказывать их нужно за месяц вперёд, а не за неделю, как пытаются сделать некоторые легкомысленные пассажиры. 

В общем, пришлось мне снова ехать в Казачинское на маршрутке. Она выходит из Иркутска в 18 часов вечера и в 6 утра уже прибывает на место назначения. Самое интересное началось, как водится, ночью. Перевал завалило снегом, водитель попросил освободить салон для нашей же безопасности и пройти три километра пешочком. Сам он пытался справиться с подъёмом на отчаянно вихляющей машине, обмотав её колеса цепями. Дело было как раз в районе Ковыкты, самого большого в мире месторождения природного газа. Можно сказать, в ту студёную ночь мы топали по «золотой» земле, в которой сосредоточены многие надежды всей Иркутской области. И всё-таки это оказалось лучше, чем самолёт. Во-первых, несколько дней стояла нелётная погода и половина пассажиров того рейса, которым я мечтала лететь, топала рядом с нами. Ну а вторую причину хорошо видно на фотографиях. 

Конечно, летать можно и в таких условиях, когда накопителем служит старый строительный вагончик, регистрацию пассажиры проходят в здании администрации, а билеты нужно покупать через Иркутск. Думаете, всё это оттого, что в Казачинском нет аэропорта? А вот и есть! Есть практически новое здание аэровокзала, строительство которого было завершено в 2004 году. Сегодня он входит в состав имущественного комплекса Федерального государственного унитарного предприятия «Киренский авиаотряд». Кроме Казачинского, ему принадлежат аэропорты в Ербогачёне, Киренске, Качуге и Жигалове. В 2004 году аэропорт Казачинск был переведён в посадочную площадку, которой до сих пор и является. Здание аэропорта заперто и пусто. 

Содержать посадочную площадку, конечно, дешевле, чем целый ­аэропорт. По идее, этот фактор закладывается в цену авиабилета. Однако Ирина Ларионова, экономист улан-удэнской авиакомпании ПАНХ, самолёты которой выполняют рейс Иркутск – Казачинское – Иркутск, объяснила, что низкие цены удаётся держать за счёт компенсации, выплачиваемой региональным бюджетом. Получить комментарии из столицы соседней республики оказалось проще, чем из областного министерства транспорта. Поэтому планы региональной власти относительно Казачинского аэропорта остаются неизвестными. Зато Ирина Ларионова ­по­яснила, что с этого года в Казачинском появилась нормальная, регулярно работающая касса по продаже авиабилетов. Кстати, регистрация билетов теперь проходит в здании бывшей налоговой инспекции. Оттуда осуществляется подвоз пассажиров аэропорта. Количество рейсов сократилось с 3-х до 2-х в неделю. А цена выросла до 3800 тыс. рублей.

В Киренске аэропорт работает, однако на авиаперевозки бюджет никаких компенсаций не выплачивает, поэтому билеты сюда стоят почти в четыре раза дороже, чем в Казачинское. Рейсы выполняет иркутская авиакомпания «Ангара». Можно сказать, что она пытается сохранить человеческое лицо бизнеса в жёстких условиях рынка: билеты для жителей Киренского района стоят на тысячу рублей дешевле, чем для всех остальных. 

Город большой воды

Так прошлой осенью выглядел накопитель в Казачинском аэропорту

Между тем Киренский аэропорт имеет славную историю. Первоначально он находился на левой стороне реки, и обслуживались там только гидросамолёты на поплавках. Они летали по маршруту Иркутск – Якутск вдоль водной артерии – Лены. Только в 1940 году здесь построили взлётно-посадочную полосу, заняв крестьянское поле деревни Хабарово. Всех женщин и даже детей с окрестных селений согнали возить землю. В 1942-м объект приняли как военный аэродром. В 1985 году в Киренском авиапредприятии было 70 воздушных судов, работало 1280 человек. Именно отсюда начались Братский, Усть-Кутский, Усть-Илимский аэропорты. 

Недаром сами жители называют Киренск «городом лётчиков и моряков». Половина мужского населения в нём традиционно работала на Киренской и Алексеевской ремонтно-эксплуатационных базах флота, другая половина была связана с Киренским авиапредприятием. Теперь, конечно, всё не так. Разорён флот, банкротом признано авиапредприятие. Печать социального нездоровья лежит на всём облике города. Атмосферу можно сравнить с той, что бывает в доме тяжело больного человека. Вроде домочадцы ещё едят, и пьют, и дышат, но горчат и еда, и питьё, и сам воздух. 

Город – это ведь тоже большой дом. Мы бродили по улицам в то прекрасное время, когда заходящее солнце золотит крыши домов и делает сказочным всё, даже пыль на окнах. Однако оно не могло скрыть покосившиеся заборы, ямы на тротуарах или вообще отсутствие тротуаров. Но мы одёргивали всякого из нашей компании, пытавшегося говорить об этом вслух. Нельзя ругать город, в котором тяжко болеют градообразующие предприятия. Кстати, сами жители Киренского района упорно верят: дело идёт к тому, что их район «сольют» с Усть-Кутским, с центром в городе Усть-Куте. 

И всё-таки Киренск нам показался очень красивым. Старинная его часть почти полностью окружена водой, ведь изначально город располагался на полуострове, тонким перешейком соединённом с большой землёй. Здесь сливаются воедино Киренга и Лена, обнимая Киренск двумя синими руками. Это потом городу стало тесно в их объятиях и он перешагнул через них на большую землю, новые микрорайоны расположились на месте ближайших деревушек. Новую часть города с историческим центром соединили паромной переправой. Работающий паром – ещё одна достопримечательность Киренска.

Если микрорайоны застроены блочными пятиэтажками, то центр сплошь деревянный. Здесь всё ещё стоят добротные дома, увитые резным кружевом. Причём на этом празднике жизни они вовсе не выглядят засидевшимися гостями, ухода которых хозяева ждут, устало зевая в кулак от такой назойливости. В Киренске деревянные дома не похожи на памятники, они живут полной жизнью, альтернативы им нет, и никому не нужна земля под ними. Поэтому старинные улочки словно уводят беспечного путника в глубь веков, а не в центр города. Но куда бы ты ни пошёл в Киренске, всё равно окажешься на берегу реки. 

На берегу Лены стоит комплекс зданий из красного кирпича добротной дореволюционной постройки. Это тоже памятник архитектуры. Первоначально здесь располагались винокурни. После революции в здании была тюрьма, про которую рассказывают страшные вещи. Здесь приводили в исполнение приговоры над «врагами народа», раскулаченными крестьянами и прочим буржуазным элементом. В 1990-е годы вскрыли пол тюремных подвалов и нашли массовые захоронения репрессированных. Тела были залиты известковым раствором и потому сохранились очень хорошо. У некоторых в карманах были записки и документы, по ним можно было установить личности погибших.

Здание, в котором проводились расстрелы, стоит пустым, и нет желающих его занять. Нормальный человек старается обойти его стороной, особенно поздним вечером. А вот в соседнем корпусе расположился районный Дом культуры «Звезда». Правда, внутри здание сплошь отделано пластиком и гипсокартоном, который не пропускает аромат истории. Может быть, оттого, что страшную историю хочется забыть. 

«На ленских пашнях» 

В подвалах Киренской тюрьмы найдены массовые захоронения репрессированных

Наш путь лежал именно в ДК. Здесь проводилась презентация книги Георгия Красноштанова «На ленских пашнях», организованная межпоселенческой библиотекой муниципального образования «Киренский район», которой руководит Валентина Инешина. Собственно, эта презентация, во второй части которой были представлены 11-й и 12-й тома «Словаря говоров русских старожилов Байкальской Сибири» Галины Афанасьевой-Медведевой, и стала поводом для визита в Северную Венецию. 

Монументальный труд Георгия Красноштанова представляет интерес для любого исследователя истории региона. Он основан на летописных источниках и содержит документальное описание исторических событий, развернувшихся на ленских берегах в VXIII веке, вводит в научный оборот множество не публиковавшихся прежде архивных документов. Здесь подробно описаны побег служилых и промышленных людей, а с ними и пашенных крестьян в отряд Ерофея Хабарова, самый массовый побег на Амур под предводительством Михаила и Якова Сорокиных. Наконец, здесь же приведено документальное описание побега под предводительством Никифора Черниговского, который закончился утверждением русских на Амуре в Албазинском остроге. 

Иногда эта история читается как увлекательнейший роман. Чего стоит фигура Никифора Черниговского, выходца из Украины, участвовавшего в Смоленской войне на стороне Польши и взятого в русский плен. Историки утверждают, что в качестве военнопленного он попал в Енисейск, потом в Илимск и, наконец, был переведён в Усть-Кутский острог. Был служилым человеком, дорос до пятидесятника. Закончилась его служба на берегах Лены тем, что он поднял мятеж, в ходе которого был убит илимский воевода Лаврентий Обухов. Говорят, убийство произошло в устье реки Киренги. Обухов был неважным воеводой и прославился тем, что за три года сумел восстановить против себя едва ли не всё население острога. Стал он личным врагом Никифора после того, как изнасиловал его то ли жену, то ли дочь. Чтобы избежать неминуемого возмездия и спасти своих людей, Черниговский с отрядом бежал на Амур. 

С собой беглецы прихватили игумена Свято-Троицкого Киренского монастыря старца Гермогена и чудотворную икону Божьей Матери, которая получила название Албазинской. Она и поныне считается главной святыней тех мест и бережно хранится в кафедральном соборе Благовещенска. А путь свой она начала здесь, в Киренске. Правда, Свято-Троицкий монастырь был разрушен в советские годы, но сохранился старинный Спасский храм. В нём очень почитают Албазинскую икону Божьей Матери и бережно хранят её историю. 

Между тем Никифор Черниговский в чужих землях сразу повёл себя как государственный человек. Возродил крепость Албазин, поставил несколько русских селений, а с покорённых аборигенов стал собирать ясак и отправлять его в столицу особой партией, запечатанной собственной печатью. В 1672 году он был прощён и назначен приказчиком Албазина. Кстати, Черниговский выступал не только покорителем, но и защитником местных племён. По их просьбе он ходил в поход по реке Ган (правый приток реки Аргунь), чтобы помочь возвращению населения, насильно уведённого маньчжурами. В конце жизни Черниговский за верную службу был определён в Красноярск «в дети боярские». 

Не менее ярким персонажем был и легендарный Ерофей Хабаров. Уроженец Сольвычегодска, он также был занесён судьбой в устье Киренги. Построил соляную варницу, распахал пашню и стал крупным хлеботорговцем. Однако, как и Черниговский, не поладил с местным вое­водой, который притеснял. До душегубства дело не дошло, но Хабаров отписал все свои земли и соляную варницу на имя царя и ушёл с Киренги в тот же Албазин. Кстати, на месте пашен Хабарова теперь располагается аэродром. 

Но не только героическим страницам истории посвящён труд Георгия Красноштанова. Больше всего автора поразило обилие исторических документов, в которых содержится упоминание о простых пашенных крестьянах. Именно им посвящена огромная часть книги, поэтому её вполне можно использовать для составления родословных многих и многих местных фамилий. Потомки их до сих пор живут на Лене, в Иркутске, Якутске и по всей России. Автор книги, например, хоть и является уроженцем здешних мест, теперь проживает в Москве и не смог приехать даже на презентацию своей работы.

Продолжение в следующем номере «ВСП»