«Палкой об пол ударяю и червонец получаю» 

Якова Воронова не нужно представлять иркутянам – заслуженный артист России, актёр драмтеатра, бессменный ведущий многих праздников, аукционов, спортивный комментатор на телевидении. И его рабочее место, гримёрная на втором этаже, сразу за основной сценой Иркутского драматического академического театра имени Охлопкова, – сущее колдовство. Потому что иначе как колдовской комнатку, где артист в разные годы перевоплощался то в Ноздрёва в бессменном гоголевском произведении, то в Менахем-Мендла в «Поминальной молитве», то в Шута из «Короля Лир», не назовёшь. 

Зеркало – главный атрибут гримёрной. Большинство актёров гримируются самостоятельно, в Иркутском театральном училище даже есть такой предмет – «Грим». Достав коробочку с театральным гримом, Яков Михайлович начинает рисовать на лице. Потом достаёт клей. Пара взмахов кисточкой – и вполне себе естественные белые усы и борода «как свои» сидят на лице. Всё своё добро – грим, усы, бороду, костюм, рукавицы, обувь, мешок – Яков Воронов носит в большом добротном чемодане. Он не понимает работы наспех, с наскока, когда Дед Мороз прибегает в назначенное место с захудалым пакетиком, достаёт оттуда какой-то невзрачный халат под «шубу», лепит на лицо усы и бороду, склеенные вместе, так что Дедушка говорит с закрытым ртом. Халтура в этих делах – не самое лучшее для репутации и кармы занятие. 

– А как же всё начиналось? Артист любого театра рано или поздно бывает Дедом Морозом, так ведь?

– Нет! Например, народный артист России Виктор Пантелеймонович Егунов, которого вы все прекрас­но знаете, никогда не надевал бороду Деда Мороза и никогда не работал на утренниках и праздниках. Хотя талантливейший человек был, всё мог делать – от ремонта будильников до пошива курток из кожи, а Дедом Морозом ни в какую! Да и Виталий Константинович Венгер одевался в Дедушку тоже только во время капустников, шуточных представлений, а морозить – не морозил. Или, как мы это сейчас называем, не сенокосил. В советские времена мы так тихонько шутили, громко про такие вещи говорить было нельзя: «Палкой об пол ударяю и червонец получаю». Так что к этому делу тоже надо иметь склонность. Конечно, это возможность для артистов и подзаработать, но, с другой стороны, это очень интересно. Так что почему нет? Я начал этим заниматься ещё в 1972 году. 

– Ой, меня и на свете не было!

– Ничего страшного, многих не было. Я тогда только поступил в театральное училище, и мы с однокурс­никами решили подзаработать, потому что снег сбрасывать с крыши – это одно удовольствие, а нам хотелось чего-то другого, полегче. Мы пришли в бюро добрых услуг на Сухэ-Батора, это была большая всероссийская сеть, записались, нас приняли развозить подарки. Сотрудники бюро с нами несколько раз выезжали, смотрели, как мы работаем. И из всех студентов выбрали меня, чтобы провести праздник для самих работников бюро добрых услуг, гуляли они на заводе имени Куйбышева. Так я и начал вести взрослые вечера. До сих пор помню, что час моей работы оплачивался в сумму 7.50, это были бешеные деньги. Тогда же я начал работать и с детьми, трудно было, когда заплачено за два часа, а приводят 5–7 детишек. Тогда и закалялось дед-морозное мастерство. Как-то пригласили проводить ёлку для детей вахтовиков. 

22 рубля 50 копеек заплатили за три часа работы. Я приезжаю – в зале семь детей и 20 родителей и других родственников. И дошло до смешного – когда все ребятишки и попели, и поплясали, я заставлял родителей мне концерт показывать. 

В 1975 году, после армии, я вернулся в театральное училище и тогда с детьми много работал. Но потом как-то переключился, и сейчас мне интереснее работать со взрослыми. С современными детьми стало очень сложно.

– Почему же?

– Они очень самодостаточные, у них много всего есть, они много чего видели и их трудно чем-то удивить. Есть Интернет, есть телевидение, где им показывают, что Дед Мороз – это неправда. Так разрушаются все тайны и секреты. Работа с детьми – это всегда творческая закалка, борьба. Расслабляться нельзя ни в коем случае, дети сразу всё чувствуют. Где-то заговорил обычно, где-то существуешь по-бытовому, они сразу понимают и не прощают. Я уже не говорю про детали костюма. 

– А без каких качеств не может состояться Дед Мороз, на ваш взгляд?

– Когда я только пришёл работать в театр, Егунов мне говорил: «Ты какой-то деревянный, тебе в капустники надо, чтобы раскрепоститься». И я начал активно участвовать в капустниках и пошло, по­шло, по­шло, покатилось. Сегодня я могу сказать: в этой работе нужно немножко хорошей творческой наглости. Если ты вышел к людям, к детям или взрослым, то должен понимать: ты ведёшь этот праздник, ты ведущий, ты должен чувствовать атмосферу и настроение людей. Ну и много игр и стихов в голове нужно держать – без этого тоже никак, это необходимый багаж знаний и умений. Да и взрослые сейчас самодостаточные, поэтому самое главное – найти контакт, а контакт с детьми найти намного сложнее. Это всё школа, школа профессии.

– Но сейчас вы уже, наверное, не волнуетесь?

– Без волнения никак, что вы! Мне вот завтра комментировать московское «Динамо», хоккей с мячом, я ночи не сплю, переживаю, волнуюсь, хотя не первый год комментирую. Сегодня у меня спектакль, я с вами разговариваю, но и об этом спектакле не забываю. Без волнения ничего нельзя делать, если ты успокоился, это всё, это конец, это творческая гибель! 

– Думаю, что и без импровизации в этом деле никак. Но если не рождается ничего внутри?

– Импровизации в нашей работе много – в капустниках, на аукционах, на вечерах. И всё как-то само рождается. Но здесь нужно осторожно ступать по краешку, не выходить за грань, чтобы ничего, что ниже пояса, не звучало. 

В советскую эпоху, во времена тотального дефицита, Дедам Морозам часто приходилось работать, что называется, по бартеру. Яков Воронов вспоминает: 

– Гостиница «Интурист» в Иркутске только открылась, в магазинах тогда ничего не было, жили по талонам. У меня ещё детишки совсем маленькие были, конечно, хотелось их побаловать. И меня пригласили провести праздник для работников «Интуриста» – 30 декабря часов до 10 вечера. Обещали за это три килограмма сосисок и три банки икры. Гулянка в самом разгаре, 12 часов ночи, все пляшут, поднимается зав­произодством и говорит: «Дед Мороз, вот тебе ещё два килограмма сосисок и банка икры, и ты ещё час с нами, да?!» Прихожу я домой ­ночью, счастливый, открываю чемодан, а там икра и сосиски. А сосиски тогда были другие, настоящие. Поэтому и дети раньше в сказку верили, а сейчас не верят, потому что на других сосисках растут. Историй таких много было. Как-то два моих друга закадычных, Николай Дубаков и Владимир Орехов, тоже отправились дед-морозить. Их на месте спрашивают: «Строите что-нибудь? Можно, мы вам гвоздями заплатим, денег-то нет?!» Так они и взяли гвоз­дями, по три ящика, у Коли Дубакова до сих пор эти гвозди где-то лежат. Ну а что сделаешь? Жизнь такая была! 

– Снегурочку с собой берёте? 

– Снегурочку я обычно выбираю среди присутствующих. Свою я раньше возил, но это тоже сложно: возьмёшь симпатичную девушку, к ней все липнут, мне это мешает. Возьмёшь кого похуже (хотя таких у меня не было), скажут: «Кого это ты привёл?» Поэтому я выбираю кого-то из тех девушек, что есть в зале, надеваю на неё корону светящуюся и мы вместе работаем. 

– А есть ли у вас какой-то ритуал перед новогодними выступлениями?

– Я закрываю глаза и думаю: «Скорее бы 1 января, чтобы это всё закончилось». Но год на год не приходится: когда много приглашений и работы, когда не очень. В этом году я немного работаю, у нас тут спектакли, хоккей, ещё какие-то мероприятия, где я не Дед Мороз, а просто ведущий, потом наша, театральная, ёлка. А бывало, что мы работали оптом, когда я заряжался в одном кафе и все 10 дней каждый вечер работал. 

– Вы потом как-то отдыхаете, восстанавливаетесь?

– Самый лучший отдых – это на работу прийти. Когда мы были молодые, работали в трёх сказках за день, а потом ещё и в вечерних спектаклях, затем нам давали отдохнуть. В этом году у меня первый спектакль 12 января, но 3 января ёлка для театральных детей, куда я обязательно приду, внука приведу, 6-го числа – у друга юбилей, потом снова хоккей. Так что каникул у нас нет.

– Где же силы черпаете? 

– Меня друг как-то упрекнул: «Ты всё шутишь». А я ответил: «Если в наше время не отшучиваться, с ума можно сойти». Если ты загружен работой, так проще, как ни странно. Лучше, чем дома сидеть, киснуть, ничего не делать и говорить, что я гений.

– Получается, что только 1 и 2 января у вас есть? Чтобы немного в себя прийти, фирменным хариусом от Владимира Орехова насладиться?

– Я в этот раз не смогу хариуса поесть, потому что Вова в Таиланд улетает, чего-нибудь другого вкус­ного себе куплю. Я когда впервые у Володи с Ларисой попробовал пельмени с хариусом, у меня возникла лишь одна эмоция: «Это фантастика!» Но этот Новый год я буду встречать без хариуса, хотя омулька себе непременно куплю. 

Стишки читалии мэр и губернатор

– Давайте вернёмся ко взрос­лым. Они ведь тоже сегодня непростые. Бывают такие товарищи с тугими кошельками и «ролексами», с которыми очень сложно даже на праздниках. 

– Не в этом дело, не в кошельках! Иногда очень высокопоставленные люди, к которым я выходил Дедом Морозом, у меня играли, и пели, и плясали. Владимир Якубовский в своё время стишок читал на новогоднем мэрском утреннике, и Борис Говорин читал стишок. Всё зависит от того, как человек расположен, если есть внутренний настрой на шутки, на юмор, то всё получится. В любом коллективе складываются свои взаимоотношения и каждый хочет выпендриться, о себе заявить. Но я всегда объясняю: «Не бывает на празднике много главных, Дед Мороз всё равно главнее всех», ведь он ведёт это всё. Хотят потанцевать? Я даю им такую возможность. Если я чувствую, что народ пойдёт на игры, я и это делаю. Но самое главное – мне «ответка» нужна, реакция, обратный поток энергии. А то иногда бывает, люди думают: «Бегает какой-то дяденька, да и бог с ним».

– А не обидно это?

– Внутренне? Нет. Но нет и творческого удовлетворения. Удался ли вечер, я чувствую по финалу, когда говорю: «У вас очень здорово, весело, но жарко. И пока Дед Мороз не растаял, надо всем вместе сфото­графироваться». И если народ идёт со мной под ёлочкой фотографироваться, значит, праздник удался. ­А если наоборот – идут под ёлку, но не все со мной, значит, не очень было. И по финальному «спасибо» чувствуется, как праздник прошёл.

– На корпоративах бывает довольно много пьяных.

– Бывает. 

– Это не мешает?

– Самое странное и удивительное, не в обиду вам, женщинам, будет сказано, пацаны просто выпили и расслабились, а девушки порой за бороду дёргать начинают. Ведут себя фривольно, фамильярничают. Но я всегда хорошую фразу вспоминаю и цитирую: «Приходя на корпоратив, помни, что на следующий день тебе с этими товарищами работать!» Хотя многие ждут чуда от Нового года. И они его получают. Например, много завязывается отношений на новогодних вечерах, сколько было людей, которые ко мне подходили и говорили: «Вы помните, вы у нас вечер вели, мы там познакомились, потом поженились, и у нас уже ребёнок растёт». 

– Расскажите про свой костюм, это же главный атрибут образа! 

– Первое время жена мне из какого-то халата костюм перешивала. Потом стали появляться ткани хорошие и я уже понял, что, раз уж это мне помогает зарабатывать, надо в это дело вложиться. В ателье костюмы заказывал, с бородой наши парикмахеры помогали. Летом храню костюм на антресолях или на балконе, года на три-четыре мне костюма хватает. 

– Когда в доме есть свой Дед Мороз, трудно удержаться от соблазна поздравить и разыграть собственного ребёнка. Поздравляли? 

– Конечно. Как-то с дочкой средней был забавный случай. Я ушёл к соседям, заранее унёс чемодан, спрятался, загримировался так, что жена родная не узнает. Позвонил в дверь, зашёл: «Ну, девочка, расскажи стишок». Она рассказала, я счастливый ухожу, возвращаюсь, а жена дома смеётся. Дочка узнала и говорит: «Это же папа был. Ну ладно, пусть». Пожалела меня. Как в том стихотворении, помните: «На носу-то крапина, а глаза-то папины». И детей друзей поздравлял, как же без этого? Как-то пригласили меня в коттедж за городом, подвезли к нему и в лесу бросили. Дети и взрос­лые смотрят в окно и видят невероятную картину: в 12.03 ночи из леса выходит Дед Мороз. Там взрослые чуть не попадали, что уж говорить о ребятишках? Потом я, правда, простыл, тонковата оказалась шубейка. И я лишний раз убедился: жар костей не ломит, лучше я буду мокрым, чем промёрзну. Стал шить шубы потяжелее, но понадёжнее. 

– А как же Дед Мороз встречает Новый год? Неужели в работе? А семья?

– Обычно да. Лет 30 подряд в новогоднюю ночь я работал. Семья раньше со мной ездила, но это утомительно и для них неинтересно. Мы теперь так делаем: «Я до 3-4 ночи работаю, приезжаю, меня стол накрытый ждёт, и в пять наших утра мы с Москвой начинаем созваниваться, с Саратовом, где дети и внуки живут. 

– Можно поздравление для наших читателей от Деда Мороза с 40-летним стажем? 

– Не нужно в волшебную полночь загадывать миллион желаний. Пусть каждый из моих земляков загадает одно, но самое сокровенное. И чтобы оно обязательно исполнилось в новом году.