«Гриша – вор правильный…»

Смеркалось. Мела позёмка. Молодой, но уже опытный вор-форточник Григорий собирался на дело. Как и в прошлые криминальные эпизоды своей жизни, он действовал по тому самому шаблону, который опытные опера называют «преступный почерк» и который довёл до тюрьмы не одного предшественника Григория. Он вышел на центральную улицу посёлка Усть-Ордынский и стал неторопливо прогуливаться вдоль по тротуару, цепко глядя по сторонам в ожидании возникновения в голове гнусных идей и коварных замыслов… 

В воскресенье, восьмого декабря, около семи часов вечера в дежурную часть отделения полиции МВД РФ МО «Эхирит-Булагатский» поступило сообщение от сотрудников группы задержания отряда вневедомственной охраны – совершено проникновение в здание национального музея, разбито окно, центральный вход открыт изнутри. Оперативно-следственная группа приехала на место происшествия в 19.10. Молодой, но уже опытный опер уголовного розыска Слава Асалханов отогнал суетящихся вокруг сотрудников хозчасти музея от разбитого окна, опустился на одно колено и стал пристально рассматривать следы на снегу. Когда он встал, на его лице играла чуть заметная ухмылка. 

– Дело банды дона Айвазяна, – не сказал, но мог бы сказать он, если бы был склонен к дешёвым театральным эффектам. Но подумал что-то подобное – точно: – Вызывайте Пашу Пермякова и поедемте уже в адреса… 

По первому адресу подозреваемого фигуранта не оказалось – где-то гулял. Зато во втором оперов ждала лёгкая удача: Григорий был дома, запираться не стал и сразу сказал, что музей – его рук дело.

Спустя несколько дней, разговаривая с «Иркутским репортёром», начальник ОП МО «Эхирит-Булагатский», подполковник полиции Александр Фойгель, с невольным одобрением, хорошо скрытым в сарказме, сказал:

– Гриша – вор правильный: «Своё возьму, чужого брать не буду»… 

В том смысле, что от своего отпираться не будет, но и чужого на него не повесишь. Осталось только напрочь разрушить эту замысловатую интригу, достойную одного пера на двух братьев Вайнеров. Оперуполномоченного уголовного розыска Павла Пермякова необходимо было вызвать потому, что он знал всех малолетних правонарушителей в Усть-Ордынском, часто собирал их у себя дома, ставил перед ними кастрюлю вермишели с кониной, кормил и усаживал гонять в компьютерные игрушки. «Бандой дона Айвазяна», по фамилии самого старшего, сотрудники отделения полиции Усть-Орды называли небольшую, до десятка человек, и доста­точно разрозненную группу местных несовершеннолетних правонарушителей – этой группой, собственно, «малолетняя преступность» в райцентре и ограничивалась. 

В отделе знали, что если Пермяков на дежурстве, то в посёлке не будет проблем с «малолетками» – они «у Паши дома кастрюлю с кониной доедают». На место преступления его нужно было вызвать, потому что след на снегу у музея оказался детским. А «опытному вору-форточнику» Григорию недавно исполнилось всего девять лет.

Гуляя по улице Ленина

Девятилетнего Гришку в отделении полиции знают как родного – с детства предрасположенный к острым ощущениям, именно по этой причине он вырос на глазах (если не сказать точнее – под надзором) участкового, инспекторов ПДН и ­обычных оперов. Мать родила его в пятнадцать лет, отец, как с печальным юмором сообщают сотрудники ОП, «если и известен, то только в узких кругах». Сначала мать работала, и Гришка рос, как сорняк на пустыре, предоставленный сам себе. Потом мать забросила и работу, но к тому времени Гришка уже проч­но впитал тщедушным тельцем ядовитый воздух свободы.

– За приключениями Григория мы следим уже год, может чуть больше, – сокрушённо качает головой подполковник Фойгель, листая многочисленные папки – с объяснительными матери, протоколами допросов самого фигуранта, характеристиками из ПДН, отказами в возбуждении уголовного дела. – Обычно он попадается на мелких кражах, точнее – попытках. Читаешь его объяснения, и создаётся впечатление, что он и не собирался что-то украсть, что называется, «с целью наживы», а только ради того, что бы что-то сделать, отличиться, пощекотать себе нервы. Ему процесс важнее результата. Поэтому все правонарушения – бессмысленные, бессистемные, спонтанные и непродуманные. 

Начальник отделения полиции МО «Эхирит-Булагатское» Александр Фойгель: «Гриша – вор правильный: «Своё возьму, чужого брать не буду»…»

Начал он с того, что около года назад попался на попытке проникнуть в окно жилого дома через форточку квартиры на первом этаже. Тогда его спугнули случайные прохожие и поймал сосед. Мотивация Гришки поразила даже всё видавших оперов – мол, а чего они сами форточку на первом этаже оставили открытой? Шестого августа этого года его поставили на учёт – точнее говоря, он сам себя поставил своими чистосердечными признаниями. Он гулял по улице Ленина, увидел стоящую около киноконцерт­ного зала «Эрден» легковую машину, попытался разбить окно – за этим занятием его и застукал участковый, случайно проходивший мимо. 

– У нас же все подобные кадры хорошо известны сотрудникам в лицо и по именам, – объясняет начальник отделения полиции. – Участковый увидел, как он трётся у машины, задержал его, притащил в отделение, вызвал инспектора ПДН. И Гришка ему как на духу признался, что хотел вытащить из машины магнитолу. А это уже по сути – умысел на совершение преступления. Его и поставили на учёт… 

Предпоследний раз, перед «ограб­лением века» национального музея, Гришка отметился всего за неделю – первого декабря. Александр Фойгель с выражением и комментариями зачитывает из фабулы:

– Это отказ в возбуждении уголовного дела в связи с недостижением возраста уголовной ответственности. В отказе излагается фабула – то есть описание самого происшествия: «В вечернее время с другом Сашей гуляли по улице Ленина». У Гришки все объяснительные начинаются с этих слов – «Гулял по улице Ленина». «Пошли в центр, по дороге увидели магазин «Елена». По замку на дверях поняли, что он закрыт. Нам нужны были деньги на бомбочки (пиротехнические хлопушки – Авт.) Мы нашли на земле железные палки, стали отламывать фанеру, который была заколочена ставня. Под ней оказалось стекло. Стекло мы разбили и проникли в торговый зал магазина…»

В торговом зале они нашли под прилавком картонную коробку с остатками дневной выручки, а когда сгребли по карманам купюры, запищала сигнализация – сработал датчик движения. Они быстро покинули место преступления и отправились в другой магазин – покупать бомбочки. Похищенных денег – около трёх тысяч рублей – им хватило не только на пиротехнические забавы, но и на кусочек красивой жизни: до магазина они доехали на такси. К тому времени, когда их задержали, они уже успели взорвать все четыре коробки купленных бомбочек. 

Два протокола как под копирку…

То воскресенье у Гришки выдалось насыщенным подвигами и приключениями. Из протокола допроса несовершеннолетнего Григория Н.: «8 декабря около 17.00 я гулял по улице Ленина. Проходя мимо магазина «Магнат», нашёл на земле топор. После чего решил проникнуть в магазин – решил, что там есть деньги. Я пролез под воротами, обошёл магазин и прошёл на задний двор, где топором попытался разбить стекло. Но сработала сигнализация, я испугался и убежал в сторону музея»…

Александр Фойгель отрывается от чтения протокола и комментирует: 

– Здесь он, видимо, и решил – что, зря ходил на магазин, что ли? И полез в музей… – Он листает протоколы, сравнивает время. – На сигнализацию в магазин выехал экипаж ОВО 17.15… В музее первый раз сигнализация сработала около шести… Это что же получается?! По времени выходит, что, пока группа задержания работала в магазине «Магнат», Гришка отработал музей! 

Начальник отделения полиции находит следующий протокол и продолжает: «8 декабря около 18.00 я гулял по улице Ленина. Проходя мимо музея, решил в него залезть, потому что решил, что там есть деньги. На территорию музея пролез под железными воротами, подошёл к окну справа от входной двери, где на земле находились старые деревянные оконные рамы. Я нашёл на земле лопату и разбил стекло. Сработала сигнализация, я испугался и спрятался среди рам. Сигнализация работала не долго. Когда она замолчала, я просунул в разбитое окно руку, открыл его изнутри и через оконный проём пролез внутрь. Внутри музея я прошёл по коридору в кабинет, у которого в замочной скважине торчал ключ. Я его открыл, прошёл в кабинет. На столе стоял компьютер. В верхнем выдвижном ящике стола лежала видеокамера. Я решил её похитить. Я положил её во внутренний карман куртки и вышел из музея через главный вход, открыв дверной замок изнутри. Когда я открыл дверь – сработала сигнализация. Я испугался и убежал в сторону школы №2».

Когда группа задержания ОВО наконец добралась до музея, Гришка наблюдал за её действиями через забор, с территории школы. Потом замёрз и пошёл домой. Приблизительно через час к нему «на хату» приехала оперативно-следственная группа и забрала его с матерью в отделение полиции. Примечательно, что камеры у него не нашли: бескорыстный Гришка за этот неполный час успел встретиться с другом Андреем, скорее всего по пути из музея домой, похвастать ему добычей и тут же подарить её приятелю. 

В музее «Иркутского репортёра» встретили неприветливо. Директор музея Людмила Шадаева заявила, что вообще не хочет ничего комментировать:

– Всё закончилось хорошо, потому что это место охраняют духи. Но я не хочу об этом говорить, чтобы не привлекать на нас негатив…

Выяснилось, что администрация музея возмущена медлительностью вневедомственной охраны, которая должна была приехать на место преступления в течение трёх минут, как указано в заключённом с музеем договоре, а приехала она намного позднее – Людмила Михайловна не сочла возможным уточнить, на сколько именно. «Иркутскому репортёру» удалось уточнить в отделении полиции, что сообщение в дежурную часть от группы задержания ОВО поступило только в 18.50. Сейчас по просьбе администрации культурного учреждения в подраз­делении военизированной охраны проводится служебная проверка, и директор надеется, что всех виновных примерно накажут. Директор уверена, что главными виновниками случившегося являются человеческий фактор, выражающийся в служебной халатности. Что называется, на духов надейся, но охране деньги уже уплачены. 

– Меня поражает бессмысленность этого деяния, – рассказывает Людмила Шадаева. – Я попросилась на допрос этого молодого человека, хотела взглянуть на него лично. Спросила, был ли он раньше в музее. Тот ответил: «Да, один раз, год назад, со старшим братом». Я спросила, что он делал вечером в музее. Выяснилось, что наши экспонаты его не интересовали – он прошёл по коридору от окна до кабинета, по дороге посмотрел чучела животных. В залы он не заходил, сразу направился в кабинет. Когда мы пришли утром, всё было в первозданном состоянии – чисто, ничего не разбросано… И, главное, ну зачем ему эта камера? Там на столах стояли ноутбуки! В столешницах можно было найти что-то более ценное, если пошарить вдумчиво. Он забрал камеру, лежавшую в верхнем ящике, но не взял лежащее рядом зарядное устройство для неё – то есть, он даже был не в состоянии ей воспользоваться впоследствии!!! 

Судебная перспектива для Гришки

Объяснительные всех приключений Григория начинаются с одной фразы: «Я гулял по улице Ленина…»

Посмеявшись над Гришкиными злоключениями, начальник отделения полиции резко серьёзнеет и заключает: 

– Сейчас это забавно, но нужно понимать – то, что делает Гришка, называется «нарабатывать криминальные навыки». Когда он логически увяжет, что, пока идёт срабатывание сигнализации в одном месте, можно обнести другое – тогда это станет серьёзной проблемой. Нашей проблемой. Но в школе-то с ними сейчас заниматься надо – мы можем только карать. Паша Пермяков, уходя на дежурство, может посадить их за компьютер, и тогда мы в отделении уверены, что они не пойдут «гулять по улице Ленина». Но Паша – молодой парень, у него должна быть личная жизнь, он же не может с ними круглосуточно возиться! 

В посёлке около шести подобных Грише персонажей, некоторые уже достигли возраста уголовной ответственности. И дальнейшая судьба Гришки просматривается весьма определённо. Сейчас для него это игра. Вскоре мальчишка может начать этим заниматься вполне осознанно, а когда научится заметать следы – станет настоящей проблемой для правоохранительных органов. В четырнадцать – спецшкола, в 16 – малолетка. Именно таким путём пошёл Гришкин предшественник, «дон Айвазян». Вообще-то зовут его Эдик, ему уже исполнилось 14, но за то, что он собрал вокруг себя группу малолеток, опера прозвали его «доном», как итальянского мафиози. Он так же начинал с мелких правонарушений – и сейчас за кражи и грабежи уже готов отправиться в места лишения свободы. Гришке пока ничего не грозит. За него заплатит мать «по 5.35» – статье, наказывающей за ненадлежащее воспитание малолетних.