А в городе знали – ученья идут
Местные «телевизионные деятели искусств» в таких случаях предпочитают выдержать интригу до конца – сначала сообщают, что в городе Усолье-Сибирском на вокзале террористами был захвачен поезд, и только к середине сюжета, к разочарованию жаждущей острых ощущений зрителей, выясняется, что всё проводилось в рамках учений со специально обученными «своими» террористами. Не будем придерживаться этой сомнительной практики и сразу расскажем, что накануне все СМИ Усолья предупредили местных жителей: завтра с утра на вокзале будут проводиться учения, что может повлечь некоторые неудобства, в связи с чем просьба относиться к происходящему с пониманием и терпением. И ранним утром в среду, 18 сентября, вокруг здания вокзала выстроилось полицейское оцепление.
В зону «боевых действий» попал виадук над железнодорожными путями, на котором на карематах разных весёлых цветов улеглись мрачные снайперы. Поэтому ситуация сложилась редкая и парадоксальная: пассажиров пригородного транспорта да и просто местных жителей через оцепление на виадук пускали свободно, а страждущих хорошего общего плана журналистов – только с представителем пресс-службы ФСБ по спецпропуску. Учения с повседневностью сочетались плохо – по селектору то и дело разносился металлический женский голос: «На первый путь первой платформы прибывает скорый поезд «Чита–Челябинск». Выход в город через виадук. Внимание, в связи с тем, что на вокзале проводятся учения, остановка общественного транспорта перенесена на привокзальную площадь». Последнее невнимательные пассажиры пропускали мимо ушей – многие упрямо пытались пробиться через оцепление к привычной ракушке остановки, «потому что там посидеть можно» в ожидании своей маршрутки. Кому война, кому мать родна, а кому вообще до этого нет никакого дела – лишь бы привычный порядок вещей не нарушался…
«Иркутский репортёр» попытался попасть в захваченный вагон в качестве заложника, о чём у сотрудника пресс-службы ФСБ состоялся непродолжительный телефонный разговор с кем-то из высшего руководства:
– Можно? Человек надёжный, мы его знаем… Да, он согласен на сломанный нос!
Положив трубку, он покачал головой:
– О таких вещах надо договариваться заранее, все уже на местах. Да и спецназ особо не церемонится, там разбитые стёкла по всему вагону летают… В террористах у нас ребята подготовленные – человеку со стороны спецназ не дай бог ещё что-нибудь вывихнет или сломает. В общем, не в этот раз…
Собака недружелюбно смотрит на корреспондентов «Иркутского репортёра». Что-то подозревает…
Единственное, чего удалось добиться, – попасть в непосредственную близость к захваченному вагону вместе с одной из групп захвата ОМОНа, занявшей свою позицию на перроне за одним из служебных строений вокзала. По сценарию учений почтово-багажный состав, в середине которого был вцеплен плацкартный вагон, захватила группа террористов группировки «Священный Кавказ» в составе восьми человек (чуть позже начальник Управления ФСБ России по Иркутской области Михаил Козубов признался «Иркутскому репортёру», что группировка была названа произвольно, в рамках игры, и в реальности её не существует). Они ехали среди пассажиров плацкарта, на станции Усолье-Сибирское сотрудники вокзала попытались проверить у них документы и досмотреть багаж, и тогда они заблокировались в вагоне и объявили о захвате заложников.
Заложники были условными – по сценарию их было 52 человека, то есть весь вагон битком набит пассажирами. Реальных было пятнадцать человек, включая одну девушку. В захвате участвовали вперемешку – для отработки взаимодействия на месте – объединённые боевые группы спецназа ФСБ и МВД, ГУ ФСИН и ФСКН.
– Я являюсь руководителем оперативного штаба. После сообщения о захвате заложников мы созвали оперативный штаб, обсудили ситуацию, собрали наши силы и средства, вы видели только результаты наших решений, – сообщил уже после учений Михаил Козуб и покровительственно улыбнулся «Иркутскому репортёру». – Вы здесь сколько провели времени? Часа два? А мы в Усолье уже с восьми часов утра. Одной из главных задач учений стала отработка оперативного выезда и развёртывания сил в другом городе, отдалённом от Иркутска. Мы прорабатывали вопрос выдвижения основной группировки из областного центра. Посмотрели, как будем передвигаться по нашим иркутским пробкам и оживлённой трассе. Всё получилось – мы прибыли и развернулись в течение часа, террористы уйти не успели.
– Вторая группа на позиции, – доносится у кого-то из рации.
невозмутимые пассажиры
– Всё, спецназ пошёл на захват, – коротко вздыхает стоящий рядом омоновец в бронежилете песочного цвета и каске-сфере, ласково поглаживая вытертый до белизны приклад автомата.
С двух сторон по железнодорожным путям выдвигается сводная боевая группа СОБРа, ОМОНа и спецназа ГУ ФСИН. Идут «на мягких лапах», чуть пригнувшись, заходя с торцов вагона, чтобы их не определили из окон, несколько человек аккуратно несут штурмовой трап для захода в окно.
– Они работают так, чтобы не было даже тени на солнце, – снисходительно поясняет «наш» омоновец. – Главное – ничем не брякнуть, не выдать своё присутствие. У террористов в такие моменты обостряются все чувства, не только зрение и слух, они могут почувствовать приближение группы даже по запаху.
Группы захвата с двух сторон приближаются к среднему окну вагона. Трап шваркает о рельс, слышится приглушённый стук каски одного из бойцов о выступающие железки вагона.
– Ну, вообще-то на учениях делают всё быстрее, возможны и такие инциденты, – чуть смущённо комментирует омоновец. – В реальных условиях они полчаса могут красться под вагоном, ползут буквально на кончиках пальцев. Сейчас начнётся – сами услышите, захвату предшествует мощный отвлекающий манёвр…
В полдень стартует активная фаза захвата – она занимает меньше минуты. Со стороны вокзала вдоль состава быстро подкрадывается боевая машина «Тигр», даёт несколько оглушительных залпов из крупнокалиберного пулемёта – и в этот момент спецназ одним движением крушит окно в вагон, для чего используется специнструмент, похожий на обычную треугольную лопату с длинной рукоятью с небликующим покрытием. За секунды бойцы врываются с нескольких сторон – через окно и из тамбуров – в вагон, несколько мгновений слышны стрельба и неразборчивые крики, и всё внезапно стихает.
– Задача спецназа – как можно плотнее заполнить собой всё пространство, чтобы, если террористы начнут стрелять, все пули достались бойцам, а не заложникам, – вздыхает омоновец.
По неслышной со стороны команде к тамбуру подлетают два конвойных фургончика ГУ ФСИН, и спецназ по цепочке бойцов начинает передавать людей из освобождённого вагона:
– Первый пошёл… Второй пошёл…
На перроне их принимают, ставят лбом в борт машины с руками за головой, ещё раз обыскивают. Не делают исключения и для единственной девушки.
– Первая машина для террористов, вторая – для заложников? – пытается вклиниться «Иркутский репортёр».
– Да кто их сейчас сортировать будет, – ухмыляется дюжий собровец. – Всех вместе грузим, там, кому надо, сами разберутся…
Перрон внезапно пустеет. В вагоне после захвата висит густая пороховая гарь, валяются разбитые осколки стекла и гильзы. В начале вагона работает кинолог с собакой. На приглушённые щелчки фотоаппарата из противоположного тамбура ротвейлер поворачивает массивную голову и с нехорошим вниманием смотрит на корреспондентов «Иркутского репортёра».
– Не стойте на пути! – злым шёпотом говорит девушка-кинолог. – Вы отвлекаете собаку от работы. Ищи! – последнее относится к служебной собаке. Из купе слышится «опись имущества», оставшегося от террористов:
– Пистолет, граната, аккумулятор, телефон. Пакет собака «обозначила»…
В результате обнаруживают несколько пистолетов и гранату, а также сумку с красными ручками, в которой служебная собака определяет наличие взрывного устройства.
Подобные тренировки проводятся четыре раза в год, причём сценарии всегда разные. Организуются учения в разных местах – захват заложников на авиационных, железнодорожных, автомобильных объектах, в школах, больницах, чтобы не было шаблонных действий. Обязательно прорабатываются детали, чтобы сотрудники групп захвата представляли себе обстановку в захваченном помещении. Там могут быть и русские – просто преступники или «рядящиеся» под террористов.
После учений «Иркутскому репортёру» удалось перекинуться парой слов со спешащим на подведение итогов мероприятия начальником оперативного штаба.
– Как прописывался сценарий учений? Это ведь были не абстрактные террористы, а именно кавказская группировка.
– Ну, это творчество, – улыбнулся Михаил Козубов. – Вы ведь прекрасно знаете, что с 1990-х годов Россия воюет с террористами, поэтому сегодня это были лица кавказской национальности одной из северокавказских народностей.
– По условиям учений спецназ может нести потери? Были такие случаи – сегодня или на прошлых учениях?
– Условные убитые, конечно, были, да. Мы отрабатываем и эту версию, например, в том случае, когда половина ранена и несколько убитых, а группа захвата, допустим, из десяти человек, выполняет свою задачу. Для этого у нас есть резервы – сегодня был задействован не весь спецназ.
– У террористов есть какая-то свобода воли. То есть они должны только сидеть в вагоне в ожидании захвата или могут попытаться прорваться и уйти?
– Конечно, могут. Мы для этого и тренируемся. Вы ведь видели только финальную стадию операции, сам захват. Мы готовились, получали информацию, в том числе и изнутри вагона при помощи технических средств. То есть мы контролировали ситуацию, рассчитали свои силы и средства, составили план и схему действий.
– Перед захватом слышалась фраза: «Доложите ситуацию в вагоне».
– Да, для этого и существует техническая разведка, группа наблюдения… То есть у нас была исчерпывающая информация о ситуации в вагоне, о местоположении каждого человека, кто чем занимается вплоть до оценки поведения, о том, где находятся заложники. Просто так, наобум, мы бы не пошли на захват.
– По сценарию в вагоне было ещё какое-то взрывное устройство?
– Да, когда людей выводят, сразу начинается проверка объекта, работает собака. Были обнаружены оружие, боеприпасы, взрывное устройство. Всё это проверяется, локализовывается, обезвреживается, потом описывается, идут следственные действия, – глава ФСБ Иркутской области едва заметно улыбается и продолжает: – Чтобы потом Европейский суд по правам человека нам ничего не вменил…
Тренировки проходят уже несколько лет начиная с 2008 года – они начались при бывшем начальнике областного управления ФСБ Сергее Старицине. Тогда теоретически все службы великолепно знали, где и что им нужно делать, но на первых учениях царила полная неразбериха: «Кто стреляет? Куда? Зачем? Почему сейчас?» Поэтому тренировки стали постоянными, навыки – доведёнными до автоматизма. Прошедшим учениям оперативный штаб дал самую высокую оценку.
