В организации, созданной 38-летней Юлией Разгоняевой, известной среди наркозависимых как цыганка Юля, было не меньше десятка человек. Наркобизнес она организовала с размахом: криминальное предприятие имело трёхуровневую структуру. Для отвода глаз цыганка Юля работала то мастером по маникюру в парикмахерской, то держала киоск, не гнушалась мыть полы у индивидуального предпринимателя. Но всё это был лишь приработок. Главным делом её жизни стала торговля героином, позволявшая, по её словам, обеспечить достойную жизнь детям (их у неё трое). 

Наркосбытом, как показывали на следствии и в суде свидетели, Разгоняева занималась в течение десяти лет. И ни разу не привлекалась к уголовной ответственности – в места лишения свободы отправлялись лишь рекрутированные ею наркоманы, так называемые бегунки. За эти годы криминальное предприятие крепло и ширилось. В 2002 году чек у цыганки Юли, по словам свидетелей обвинения, стоил 50 рублей, но вскоре цена подскочила вдвое. Бывшие бегунки рассказывали на суде, что, отсидев срок, они снова выходили работать на Юлю – она принимала всех, кто её не выдавал. 

Следствие считает, что организованную разветвлённую сеть Юлия Разгоняева создала летом 2010 года. К тому времени она поняла, что героин может приносить стабильный и высокий доход. А при умелом подходе, соблюдая конспирацию, этим бизнесом можно безопасно заниматься длительное время. 

Тут большое значение имеет правильный подбор кадров. На долж-ности своих заместителей Разгоняева определила двух женщин, во всех отношениях надёжных – значительно старше себя и без вредных привычек. Они получали от начальницы героин в порошке, фасовали его у себя дома и передавали для сбыта мелким уличным торговцам – бегункам, которых подыскивали сами. По установленным правилам деньги за героин сдавались Разгоняевой по фиксированой цене – 100 рублей за чек, а всё, что сверх того, шло в доход её заместителей.

С 45-летней Ириной Шелковниковой цыганку Юлю связывали давние дружеские отношения. Идея зарабатывать на смерти чужих детей увлекла подругу Разгоняевой так сильно, что она втянула в этот бизнес даже своего сына-студента. «Прохор не мог мне отказать, так как учился на дневном отделении, зависел от меня материально и морально. Я воспользовалась властью родительницы», – спокойно поясняла на следствии мать, своими руками толкнувшая сына в тюрьму. В отсутствие мамы Прохор Меланьин сам обеспечивал бегункам фронт работ – выдавал дозы, принимал деньги. По его словам, в среднем они с мамой продавали за день по 30–40 разовых доз. Большая часть прибыли предназначалась благодетельнице Юле, но и им оставалось на хлеб с маслом. Шелковникова посвятила сына во все тонкости ремесла. Однажды даже гоняла его за оптовой партией героина к Разгоняевой. 

Приговор Ангарского городского суда в отношении наркоторговцев
вступил в силу

В семейный бизнес превратила сбыт смертоносного яда и второй заместитель руководителя преступной организации – Валентина Скарс. 54-летняя женщина какое-то время трудилась продавцом в киоске, который держала Разгоняева. А потом киоск обокрали, он закрылся, и продавец продуктов питания переквалифицировалась в торговца героином, проявив верность работодательнице. В героиновом бизнесе женщины сотрудничали в течение трёх лет, пока обеих не задержали сотрудники наркоконтроля. Валентина Скарс была так увлечена доходным предприятием, что приобщила к торговле героином  своих родственников. Женщина нисколько не заблуждалась по поводу того, что делает наркотик с теми, кто его потребляет: её 32-летняя дочь Дина сидела на игле. Поглощённая мыслью, где достать наркоту, она не могла позаботиться о своём ребёнке, так что растить и воспитывать девочку-школьницу приходилось бабушке. Но в погоне за длинным рублём Валентина Скарс не пожалела ни внучку, на глазах которой развернула бойкую торговлю зельем, ни родную дочь, страдающую наркозависимостью. Больная девушка тоже оказалась в деле. Именно она и подставилась, сбыв в ходе проверочной закупки 12 чеков одному из постоянных маминых клиентов, участнику оперативного мероприятия. 

Ещё одним помощником Валентины Скарс в организации криминального бизнеса стал другой её родственник – гражданский муж племянницы Хударган Рахимов, для краткости Дима. Гражданин Узбекистана, состоящий в законном браке на родине, уехал в Россию на заработки да так и остался, привыкнув к новой семье, в которой прожил семь лет. В России он имел грудного ребёнка, но не имел регистрации и права находиться на её территории. Хударган Эгамович в поте лица трудился в Сибири на стройках, но обеспечить две семьи, живущие в разных странах, у него как-то не получалось. На суде он заявил, что просто по-родственному помогал пожилой больной женщине, инвалиду третьей группы, когда та недомогала, торговать героином. Подставлял, так сказать, своё крепкое мужское плечо. Прибыли делили поровну. Скарс давала ему по 30 чеков на день. Каждому выходило минимум полторы тысячи рублей, на стройке мигрант получал вдвое меньше. 

С остальными торговцами организаторы криминального предприятия не церемонились – наркозависимые бегунки получали в качестве вознаграждения по одной дозе за пять проданных чеков, но только в том случае, если за раз приносили не меньше 500 рублей. Однако недостатка в дешёвой рабочей силе у руководящего состава группировки не было: сбытчиков, готовых рисковать свободой ради вознаграждения в виде дозы для личного употребления, в Ангарске и искать особо не надо. Правда, случались и исключения. Например, на должности дегустатора в группировке состоял Алексей Воробьёв. Качество каждой оптовой партии 40-летний наркозависимый испытывал на себе. Его вкусу Разгоняева доверяла: как-никак стаж приёма опиатов – 14 лет.  Кстати, пристрастился к ядовитому зелью парень в спортивном клубе – если кто верит, что занятия спортом могут уберечь от этого зла. У Воробьёва был также свой круг клиентов, как он выразился, небольшой – человек 10. Но с каждого проданного грамма он имел для себя пять доз. В этой компании вообще собралось немало странных личностей: один из наркозависимых бегунков, например, трудился  машинистом в «Иркутскэнерго», а в постоянных клиентах ходил бывший сотрудник полиции, уволенный из органов через три года систематического приёма героина.  

Бизнес был организован так умело, что длительное время Юлия Разгоняева и её замы были вне досягаемости. Начальница требовала от подчинённых строго соблюдать меры конспирации. Друг к другу руководители обращались нежно: «дорогая», «сестра». Свой товар они называли по-разному: «костюмы», «босоножки», «штучки», «конверты», «пакеты» и т.д. Но эти меры всё-таки не помогли избежать ответственности. Оперативная информация стала поступать в межрайонный отдел управления ФСКН об отдельных членах группировки. Потом выяснилось, что работают все на Разгоняеву. Оперативники сработали грамотно. Им пришлось несколько месяцев наблюдать за своими «подшефными», чтобы выявить связи членов организации, провести проверочные закупки, организовать прослушку телефоных переговоров, найти и опросить свидетелей, задокументировать все доказательства (судом они признаны достоверными, допустимыми, относимыми и положены в основу обвинительного приговора). 

Главным вещдоком при обвинении членов преступной организации стал изъятый героин. Валентина Скарс во время задержания заявила, что не имеет при себе ничего незаконного, но тут же достала из нижнего белья два свёртка, где было три грамма порошка, и уселась на них. У Ирины Шелковниковой дома в косметичке сотрудники наркополиции обнаружили 56 чеков с разовыми дозами плюс пакет с ещё не расфасованным порошком. У братьев Ждановых, один из которых до суда не дожил, кроме свёртков с героином при обыске изъяли семь сотовых телефонов со следами опиатов. Но, конечно, самая крупная партия ядовитого порошка обнаружилась у организатора преступного бизнеса. На задержание цыганки Юли сотрудники ФСКН и понятые отправились на двух автомобилях. Дождались, когда она выйдет из дома, и вежливо попросили занять место в одной из машин. В пакете у Разгоняевой оказалось 299,57 грамма героина (более 2,5 грамма считается сегодня особо крупным размером). Сама Юля была под кайфом от косячка с марихуаной. 

Вину подсудимые признали час-тично – откреститься совсем от наркосбыта не смогли, поскольку при задержании и обысках у них были найдены и порошок, и все причиндалы для фасовки. Но участниками организованной группы они себя не признали. Женщины на голубом глазу заявили, что на особо тяжкое и сверхциничное преступление их толкнули тяжёлые жизненные обстоятельства. Шелковникову – большая семья, двое детей. Ей приходилось снимать жильё, пока квартира была в ремонте, и жить на доход мужа, который занимался перегоном машин и зарабатывал «всего» по 50 тысяч рублей в месяц. Когда супруги разбили перегоняемую машину, Ирина вынуждена была просить у подруги Юли деньги в долг, и та не отказала. А потом приятельницы договорились о совместной деятельности. При «тяжёлом» материальном положении в семье всегда были наёмные рабочие: один наркоман ремонтировал квартиру и трудился на садовом участке, получая плату героином; домработница сама не кололась, но приобретала у хозяйки дозы для своего сожителя. Порошок, за которым «бедная» женщина ездила на такси, был в семье Шелковниковых разменной валютой. Муж тоже не оставался в стороне – иногда поставлял благоверной клиентов из своего окружения. 

На суде сторона защиты заявляла об отсутствии строгой иерархии в группировке Разгоняевой, поскольку следствие не обнаружило ни документации, ни строгой отчётности по бизнесу – а значит, преступления совершены не в составе организации. Но суд признал, что структура взаимоотношений среди сбытчиков наркотиков, позволяющая им выполнять обязательства по поставке, сбыту, получению выгоды, сама по себе свидетельствует об иерархии. Об устойчивости связей между членами группировки говорит длительность существования криминального предприятия. У всех девяти подсудимых обнаружились, как обычно, преду-смотренные законом смягчающие обстоятельства: частичное признание вины, дети на иждивении, болезни, хорошие характеристики. Адвокаты требовали отнести к смягчающим обстоятельствам и тот факт, что преступления их подзащитными совершены якобы в силу стечения тяжёлых жизненных обстоятельств. Типа одним не хватало денег платить домработнице и ездить на такси, а другим не на что было колоться. Но суд посчитал, что материальное положение организаторов наркобизнеса было вполне достаточным, а бегунков никто насильно принимать героин не принуждал – это был их выбор. Абсурдным назвал суд и заявление защиты о том, что Худагар-Дима, сбывая героин, действовал якобы по мотиву сострадания к больной родственнице.

Ангарский городской суд приговорил Юлию Разгоняеву к 10,5 года лишения свободы, её заместители Ирина Шелковникова и Валентина Скарс получили 10 и 9 лет колонии общего режима соответственно. Алексей Воробьёв отправился отбывать наказание в колонии строгого режима на 8,5 года, Андрей Жданов – на 8 лет, Прохор Меланьин и Михаил Зубков получили по 6 лет, Хударган Рахимов расстался со свободой на 5,5 года, срок наказания Дины Скарс составил 5 лет. Все они признаны виновными в покушениях и приготовлениях к сбыту героина в крупных и особо крупных размерах в составе организованной преступной группировки. 

Приговор был оглашён Ангарским городским судом в декабре 2012 года. Осуждённые с ним не согласились и подали кассационную жалобу. Однако Иркутский областной суд оставил в силе и сам вердикт, и сроки наказания.