– Иркутск впервые принимает столь масштабный форум? Чем мероприятие интересно для медицинского сообщества?

– Да, действительно, в регионе такое значимое событие по нашему направлению проходит впервые. В качестве спикеров на форуме выступят ведущие эксперты по проблеме ВИЧ-инфекции в стране: главный специалист Минздрава России по этому направлению, руководители региональных центров по борьбе со СПИДом, международные специалисты.

За два дня конференции её участники рассмотрят современные подходы к диагностике, лечению и профилактике распространения вируса. Большое внимание планируем уделить лабораторной диагностике, экспресс-тестированию. Эти вопросы для нас актуальны, потому что сейчас нам стали доступны новейшие методы, появилось современное оборудование. 

Нам важно узнать клинические рекомендации и опыт международных экспертов. Так, Всемирная организация здравоохранения рекомендует начинать лечение, когда у пациента количество клеток иммунной системы снизилось до 500 на миллилитр крови. Эту методику применяют в других странах. Мы пока не можем ею пользоваться – не позволяет нормативная база. В нашей стране врачи начинают выписывать пациентам антиретровирусную терапию, лишь когда количество клеток иммунной системы доходит до 250–300 на миллилитр. Возможно, результаты, которые получают наши зарубежные коллеги, поспособствуют процессу изменения нормативов в России. Завершится форум совещанием главных врачей СПИД-центров Сибирского федерального округа.  

Кроме того, конференция несёт в себе идею обучить наших докторов. Для областных инфекционистов и педиатров она станет завершением очно-заочного образовательного курса, который начался 30 июля. Первую его часть специалисты проходят дистанционно, изучают и сдают модули, заполняют тесты. После трёх дней форума врачи получат сертификат об окончании обучения.

– Конференция в том числе приурочена к открытию в Иркутске нового центра по борьбе со СПИДом. Где-нибудь в России есть такие же современные учреждения?

– Я думаю, у нас один из лучших центров в стране. Оборудование, которое мы применяем, является «золотым стандартом» диагностики в Европе. Работают высококвалифицированные специалисты. Особенность нашего центра в том, что он полностью обновлённый: и здание вновь построено, и оборудование прогрессивное. В других регионах есть хорошие комплексы, но часто они находятся в приспособленных помещениях. Хотя сейчас наши ближайшие соседи, коллеги из Улан-Удэ, запускают вновь построенный, современный центр.  

– Ещё одним поводом собраться в нашем регионе стал тот факт, что Приангарье находится в первых строчках по темпам распространения ВИЧ-инфекции. Мы по-прежнему лидируем в этой печальной гонке?

– На протяжении многих лет мы были первыми в России по всем показателям. Сейчас многие регионы начинают нас догонять. По количеству вновь выявленных больных в Сибири мы на третьем месте. В лидерах Кемеровская область, на втором месте – Новосибирская область. Если взять данные по стране, конечно, мы остаёмся в десятке неблагополучных регионов наряду с Москвой, Московской областью, Санкт-Петербургом, Самарской и Оренбургской областями. 

За последние годы заметно изменился портрет пациента. Если несколько лет назад основным путём передачи инфекции был инъекционный, то сегодня в 70% случаев болезнь попадает в организм при половом контакте. Среди заболевших становится меньше наркоманов и всё больше социально благополучных, образованных людей. 

За год мы ставим на учёт в среднем три тысячи человек. Стоит отметить, что за первое полугодие нынешнего года впервые за последнее время было выявлено практически в два раза меньше больных, чем за аналогичный период прошлого года. Соотношение 4,1 к 8%. Это даёт возможность говорить о том, что эпидемия вошла в управляемое русло.

Количество вновь выявленных заболевших снижается, но в то же время число людей, прошедших обследование, растёт. В прошлом году мы впервые выполнили параметры скрининга, рекомендуемые Министерством здравоохранения. Диагностику прошли 18% населения области. Причём по условиям диагностику должны пройти люди из разных категорий: потребители наркотиков, носители заболеваний, передающихся половым путём, больные вирусными гепатитами, доноры, беременные женщины, призывники, дети, рождённые ВИЧ-инфицированными. 

– Наверное, наркоманов сложнее всего привлечь к обследованию…

– Напротив, потребители наркотиков чаще других попадают в поле зрения врачей: с передозировками, суицидальными попытками. Обязательное обследование проходят люди, попавшие в следственный изолятор, среди них много потребителей психоактивных веществ. Сложнее с благополучными людьми, которые не подозревают, что заражены ВИЧ-инфекцией. Как правило, граждане обращаются к врачам по другим причинам. Когда узнают о диагнозе, это для них становится ударом. Ведь многим до сих пор кажется, что ВИЧ-инфекция распространяется где-то далеко, не здесь. Когда каждый поймёт, что ВИЧ рядом со всеми нами, люди начнут правильно жить, вовремя обследоваться. 

– Всем ли необходимым располагают врачи, чтобы помогать жителям области? Хватает лекарств? 

– Важно, что для наших пациентов диагностика, лечение, психологическое и юридическое сопровождение бесплатны. Медицинскую помощь в центре оказывают не только инфекционисты, но и педиатры, акушеры-гинекологи, фтизиатры. Сейчас принимаем врача дермато-венеролога. В ближайшее время в штате появятся невролог, офтальмолог, сюда можно будет прийти как в обычную поликлинику. Плюс к этому в центре располагается пункт выдачи препаратов.  

Проблема в том, что болезнь имеет медико-социальный характер. О медицинской составляющей я уже сказала. Она доступна, понятна. Прийти, обследоваться, получить таблетку не сложно. Сложно научиться с этим жить.   

Большая проблема – достучаться до людей, которые ещё не знают свой ВИЧ-статус, убедить их в необходимости обследоваться. Мы работаем с министерством образования, несколько просветительских проектов было реализовано в школах, вузах и ссузах. Действовала комплексная программа, сформировано волонтёрское движение. Результат – прирост заболеваемости среди молодёжи заметно снизился. 

К сожалению, люди более старшего возраста – 30–40 лет – мало охвачены профилактическими мероприятиями. А это как раз та группа населения, в которой чаще выявляется инфекция. В этом же возрасте человек наиболее продуктивен в работе. Я считаю, что именно работодатель должен быть заинтересован в трудоспособности своего коллектива, в том, чтобы люди плодотворно трудились, меньше времени находились на больничных. И работодатель в состоянии мотивировать сотрудников обследоваться, может инициировать просветительские мероприятия. Врачи здесь могут выступить в качестве идеологов, заставлять мы никого не вправе. 

В области работает программа, на профилактику в нынешнем году выделено 4 миллиона рублей. На эти средства размещаются информационные баннеры, стенды, изготавливаются железнодорожные билеты с надписями, направленными на повышение информированности людей о проблеме. Активно работает «горячая линия», звонок по номеру 8-800-350-22-99 для любого жителя области бесплатный вне зависимости от того, каким телефоном воспользовался человек. Возможность донести информацию до людей появилась, но этого всё равно недостаточно.  

– Почти все люди с ВИЧ-инфекцией вынуждены скрывать свой статус, боясь быть отверженными. Например, в детском саду Иркутска возник конфликт из-за того, что родители здоровых детей не хотели видеть рядом со своими чадами малышей с вирусом. Что можно сделать в этом случае?

– Причина возникновения таких ситуаций – невежество. Люди очень мало знают о ВИЧ-инфекции. Много лет проблема замалчивалась, предлагалось не будоражить общественное мнение. Наша задача – переломить эту тенденцию. Люди с ВИЧ-инфекцией не должны вселять страх. ВИЧ – это же не вирус гриппа, который летает в воздухе. Как раз гриппа в детском садике надо бояться больше. Грипп как был потенциально смертельным заболеванием, так им и остаётся: во время каждого сезонного подъёма от него умирают люди. Так почему о гриппе не говорят как о смертельно опасной болезни? 

Мы живём в эпидемии ВИЧ-инфекции. Пока нет вакцины, заразиться может каждый. Для этого не обязательно употреблять наркотики. Можно вести жизнь обычного, среднестатистического человека.

Чем больше будет информировано общество, тем толерантнее будет оно относиться к тем, кого затронула эта проблема.

– Сколько в среднем может прожить человек, заражённый ВИЧ-инфекцией?

– Примерно 6-9 лет инфекция никак себя не проявляет. Это время может незначительно продлиться у людей с хорошей иммунной системой – до 10–12 лет. Если есть сопутствующие факторы прогрессирования, например алкоголизм, другие хронические инфекции, наркомания, курение, вирус проявит себя раньше. Всплеск эпидемии пришёлся на конец 1990-х – начало 2000-х, и как раз сейчас мы выявляем больных, которые заразились в то время. Это так называемые поздние презентеры. К сожалению, примерно 40% пациентов приходят к нам на поздних стадиях заболевания. Мы, безусловно, назначаем им лечение, но это уже скорее терапия отчаяния. Никто не может дать гарантию, что лекарства помогут, если клеток иммунной системы остаётся 3–5–15 на миллилитр крови. У здорового человека таких клеток должно быть 600 и больше. 

Но не нужно воспринимать болезнь как приговор. Это хроническая инфекция, которая стала управляемой. Современная терапия, если человек обратился вовремя, позволяет снизить вирусную нагрузку до нуля, до неопределяемых значений. В этом случае он перестаёт быть источником инфекции для своего окружения, он не заразен как половой партнёр. Если пациент выполняет все рекомендации врача, болезнь никак не сказывается на его трудоспособности, возможности рожать здоровых детей. Фактически он становится условно здоровым человеком.

Кстати, в Иркутской области удалось достичь хороших результатов по профилактике передачи вируса от матери к ребёнку. У нас один из минимальных процентов по России, 2-3% детей наследуют вирус от ВИЧ-положительных матерей. Причём это общий показатель, речь идёт обо всех беременных, в том числе о тех, кто поздно встал на учёт. 

– В какую сумму государству обходится лечение одного пациента?

– Терапия для одного пациента стоит примерно 10–12 тысяч долларов в год. Она может быть дешевле, если это простая схема, и она эффективна. Мы можем переключать больных на более дорогие схемы второй и третьей линии. Когда человек долго лечится, эффективность терапии снижается. Развивается устойчивость вируса.     

– Насколько точно сегодня работает диагностика? Есть ли погрешность при постановке диагноза?

– Любой желающий может пройти бесплатно тест на ВИЧ методом ИФА. Он основан на определении антител, которые организм вырабатывает в ответ на вирусную атаку. Но этот метод имеет ограничения, и мы всегда предупреждаем о них пациентов. Существует период, так называемое «серонегативное окно», когда вирус уже находится в организме, но антитела ещё не наработались. Обычно такой период длится до полугода. Через шесть месяцев человек должен снова пройти диагностику. 

Бесплатному методу ИФА есть альтернатива. Сейчас нам доступен метод ПЦР, который позволяет получить точный результат, в его основе лежит молекулярно-генетический анализ. Исследования биологического материала показывают, есть в организме вирус или нет. Пациент обследуется платно, стоимость диагностики вполне доступна, в течение одного рабочего дня можно получить надёжный, достоверный результат. Бывают ситуации, когда люди попадают в обстоятельства, в которых был риск заразиться ВИЧ. Им крайне важно знать точный диагноз. Метод ПЦР в таких случаях востребован и целесообразен.

– Как вы решаете для своих врачей проблему профессионального выгорания?

– Феномен профессионального выгорания, сгорания, безусловно, есть в нашей работе, поскольку, заботясь о пациенте, врач часто забывает о себе. В Европе, например, врач работает с больными ВИЧ-инфекцией 5 лет, затем происходит ротация. Наверное, не одним инфекционистам тяжело, и в других сферах здравоохранения нет лёгких пациентов. Другое дело, что там пациенты могут себя открыто позиционировать, а наши больные – чаще нет. Одному врачу справиться сложно, поэтому мы организовали комплексный, междисциплинарный подход. На приёме доктору помогает психолог. Часть нагрузки он берёт на себя. В одной команде с доктором и психологом работает социальный работник, так как пациент может находиться в трудной жизненной ситуации. Кроме этого для пациентов работают юристы. Мы всё сделали для того, чтобы больному было легче, а вот врачу пока тяжело. И тяжело не только потому, что больные проблемные, а потому, что он в 1,5-2 и более раз перевыполняет нагрузку. К сожалению, сейчас выпускается очень мало инфекционистов, мы испытываем кадровый дефицит. Когда нагрузка увеличивается, истощение происходит быстрее. Хотя мы поощряем всё то, что позволяет врачу восстановиться: отпуск, путешествия, предоставляем возможность обучаться в центральных клиниках.  

– Поделитесь, в какие минуты доктор, который работает с ВИЧ-инфицированными людьми, испытывает радость? В чём проявляется результат работы? 

– К примеру, когда к врачу приходит женщина, родившая здорового ребёночка. Значит, доктор всё сделал правильно: подобрал схему, следил за самочувствием во время беременности, мониторил анализы. Как тут не порадоваться? Или когда доктор ведёт пациента и лечение способствует приросту клеток иммунной системы. Иммунная система укрепляется и в конце концов становится компетентной. Человек чувствует себя здоровым. Это успех. Когда бригаде – врачу, психологу, социальному работнику – удалось убедить пациента принимать лекарства. Ведь известно, что у каждой таблетки есть побочные эффекты, они возникают в первые три месяца, потом проходят, человек адаптируется. Когда пациент не бросил лечение, конечно, это тоже успех. 

– Инфекционисты ждут вакцину от вируса иммунодефицита человека? Как скоро она может появиться?

– Как нам говорят на ведущих медицинских форумах, все возможности создания вакцины на сегодняшний день исчерпаны. Я веду речь о профилактической вакцине. Её ждать в ближайшие годы не приходится. Лечебные вакцины разрабатываются, но пока есть только промежуточные результаты. Хотя я всегда думаю: если есть яд, значит, должно быть и противоядие. Раз вирус возник естественным путём, значит, защита от него будет найдена, но не сейчас. Это дело не сегодняшнего и не завтрашнего дня. 

А в ближайшее время мы ожидаем новые эффективные препараты. На прошедшей конференции в Москве рабочая группа Минздрава, членом которой я являюсь, рекомендовала современные лекарства включить в клинические протоколы. Уже в следующем году, возможно, мы сможем назначать их пациентам.