Послушать о древних жителях той территории, которую занимает современный город, слушатели «Прогулок по старому Иркутску» собрались у входа в парк имени Парижской коммуны. 

– Глазковский некрополь до сегодняшнего дня – не очень для нас с вами известная история, – начал свою лекцию Виталий Барышников, – хотя я убеждён, что именно этот объект в Иркутске имеет планетарное значение и может стать символом города. На берегах Ангары, Иркута, Ушаковки, Каи люди жили многие тысячелетия назад. Древнейшие артефакты возрастом более 30 тысяч лет говорят о том, что на территории современного Иркутска в то время уже жили люди. Это место не было пустым, когда русские поселенцы основали здесь острог. 

Глазковский некрополь – памятник археологии федерального значения. Ещё Совет Министров РСФСР принял решение о запрете здесь не только любого строительства, но и спасательных работ – проведения раскопок, изъятия артефактов. Даже археологи не имеют права здесь, что называется, лопату воткнуть. Комплекс подлежит музеефикации. Думаю, что мы дождёмся того времени, когда здесь появится музей археологии. 

Мы стоим на стрелке между реками – до Ангары чуть больше четырёхсот метров, до Иркута – чуть больше шестисот. Это место было очень привлекательно с точки зрения древних и не только людей. Здесь были и есть – мы это увидим по рельефу – глубокие логи, которые с одной стороны защищали древнего человека от ветра, с другой – давали приют зверью, на которое человек охотился. При этом рядом была вода. Вся территория от впадения Иркута в Ангару до Байкала была обитаема. Практически весь левый берег Ангары до плотины, включая острова в нижнем бьефе Иркутской ГЭС, –  территория, сплошь усеянная древними объектами.

Иркутск 250 лет из своих 350 развивался на правом берегу. Левый берег практически не подвергался хозяйственному освоению. Кроме заимки казака Глазкова, по имени которого названы и предместье и некрополь, и казака Могилёва до начала ХХ века здесь практически не было жителей. По переписи 1875 года, когда население Иркутска насчитывало несколько десятков тысяч, здесь жили 111 человек. Это было связано с тем, что на период ледостава и ледохода не было постоянной переправы. 

Безжалостные железнодорожники

Глазковский некрополь нужно сохранить во что бы то ни стало, говорит Виталий Барышников.
Это археологический памятник, уникальный в мировом масштабе

Первые упоминания о некрополе относятся к периоду строительства школы и приюта для мальчиков, которые возводил на свои средства городской голова Владимир Платонович Сукачёв. Здание сохранилось – сегодня здесь поликлиника №5. Это было первое масштабное строительство с большой выемкой грунта. Когда рабочие приступили к рытью котлована, они наткнулись на останки древних людей. Было найдено около десятка захоронений. Николай Иванович Витковский, будучи в то время политическим ссыльным, в Иркутске работал в должности консерватора краеведческого музея. В 1887 году одно из захоронений он раскопал сам.

Но первый в Российской империи памятник палеолита, то есть древнего каменного века,  был найден чуть раньше, в 1876-м. И тоже в Иркутске – в районе военного госпиталя в предместье Марата. К сожалению, эти находки, бережно сохранённые и переданные в краеведческий музей, сгорели в пожаре 1879 года вместе со зданием.

Уникальность могильников, описанных Витковским, состояла в том, что там сохранились человеческие останки, предметы утвари, изделия из кости, нефрита. 

– Я держал некоторые из них в руках и могу честно сказать: не понимаю, как это можно сделать даже сегодня, а тем более как это делали древние люди, не обладающие современными инструментами, что называется, сидя у костра.

Через несколько лет в Иркутск пришла железная дорога. Было решено строить мост через Иркут в непосредственной близости к впадению в Ангару. Для того чтобы построить вокзал и пути, потребовалось срезать часть Кайской горы, а грунтом из склона засыпать ту пойму у подножия, которая затапливалась при разливе Иркута. Насыпная дамба должна была отсечь воды Ангары и Иркута от железнодорожных путей и повысить уровень почвы. 

– Буквально за год часть горы была срыта. Рабочие безжалостно уничтожали и сами захоронения, и предметы в них. Единственное, что брали строители, пишет в своих воспоминаниях Овчинников, – нефритовые диски и кольца. Остальное засыпалось в основание железной дороги. По подсчётам того же Овчинникова, тогда было утрачено более трёхсот древних захоронений. При строительстве Николо-Иннокентьевской церкви у вокзала тоже были найдены останки. 

Под нашими ногами 25 метров рыхлых отложений, вода в них почти не задерживалась, поэтому сохранились не только каменные орудия, бронзовые или железные предметы, но  и кости. В мире такие условия практически не встречаются.

Захоронения можно разделить на три большие группы по возрасту. Первая – 4–4,5 тысячи лет: останки, найденные при строительстве приюта. Это захоронения людей в полусидячем виде, с достаточно большими изделиями из нефрита, кости. Некоторые могилы содержали до 600 предметов – наконечники стрел, ножи, рыболовные крючки, приманки для рыб, изделия искусства, шаманские, женские украшения. Захоронения второй группы, которые были найдены при строительстве храма, имеют возраст 3–3,6 тысячи лет. Они характеризуются тем, что людей хоронили головой вниз по течению Ангары. Это другие ритуалы, другой период жизни. Третья группа, которая находится здесь, на территории парка имени Парижской коммуны, это, пожалуй, самое древнее захоронение – 6-7 тысяч лет от наших дней. Здесь находятся разнообразные свидетельства пребывания в этих местах человека, связанные с очень интересными ритуалами. Есть парные захоронения мужчин и женщин, они обязательно располагались головами друг от друга. Есть захоронения женщин, подростков, обезглавленные, с огромным количеством наконечников стрел, что говорит о том, что это, скорее всего, воины. Понятно, что древние ритуалы нам ясны не полностью.

Советская школа

Какие тайны хранит старый парк, ещё предстоит узнать

В 1918 году был создан Иркутский госуниверситет, на историко-филологическом факультете которого появилась кафедра археологии. 

– Может быть, большое количество сохранившихся памятников археологии в Иркутске связано с тем, что у нас очень сильная археологическая школа, – продолжает министр. –  Одним из её основателей стал Бернгард Петри, который в 1930-е годы был репрессирован и расстрелян. Продолжили дело его ученики, в том числе наш известнейший земляк, о котором мы тоже не очень много говорим, Михаил Михайлович Герасимов. Именно Герасимов изобрёл метод реконструкции лица по черепу, который сегодня широко используется не только в археологии. Он мальчишкой жил в районе нынешней улицы Боткина, с детства знал о захоронениях, о древних находках. Став студентом ИГУ, Михаил Герасимов в 1928 году под руководством своего учителя Петри провёл здесь раскопки. На территории парка имени Парижской коммуны он нашёл пять захоронений, три из них были парными, одно захоронение женщины примерно 55 лет, а другое – пятнадцатилетнего мальчика. Каждое из них было описано, сфото-графировано, и сегодня артефакты оттуда находятся в археологических лабораториях ИГУ, иркутских и центральных музеях, в том числе Эрмитаже.

Музеефицировать парк

Первое решение о музеефикации территории было принято ещё Губисполкомом в 1924–1926 годах. До революции здесь существовал циклодром с дорожками для катания на велосипедах. До начала ХХ века эта территория слабо осваивалась, затем появилась железная дорога, понтонный мост, в 1936 году – постоянный мост через Ангару. 

– Сегодня мы имеем то, что имеем, – практически полностью застроенный участок города, за исключением парка. Кроме здания подстанции, капитальных строений в парке нет. 

Уже в 80–90-е годы прошлого века при строительстве домов у остановки «Райсовет» было найдено ещё одно уникальное захоронение – волка с человеческим черепом в ногах. С помощью радиоуглеродного анализа было доказано, что человеческий череп древнее волка на несколько сотен лет. То есть существовал какой-то обряд, при котором люди, раскопав захоронение, убрали костяк, оставили только череп и при этом похоронили волка. Это захоронение упоминалось в научных журналах по всему миру. Именно поэтому, несмотря на противодействие застройщика, жилой дом там не появится. Теперь вы понимаете, почему многие годы в том месте стоит этот безобразный забор.

Египетские пирамиды, пирамиды Южной Америки стоят под открытым небом, там ведутся раскопки, туристы могут иногда даже поучаствовать в них под руководством опытных археологов. В условиях Сибири сделать музей под открытым небом не представляется возможным, но музей под куполом, под которым бы продолжались исследования, устроить можно. 

– Это стоит недёшево. Но совсем недавно у нас появился инвестор, который хотел здесь построить Эйфелеву башню, – говорит Виталий Барышников. – Я ему объяснил, что никакого отношения к Парижу эта территория не имеет. Свою помощь в устройстве музея и исследованиях предлагали японцы. 

Мы, к сожалению, не всегда понимаем, что информация о прошлом – ресурс невозобновимый.  Закопали в железнодорожные пути и никогда не найдём ни те изделия, ни те материалы, а методы исследования всё-таки совершенствуются. То, что невозможно было сто лет назад, сегодня реально. Убеждён, что сейчас не надо стремиться это всё раскапывать, лучше оставить для тех, кто придёт за нами, тогда научные открытия будут продолжаться. Учёные исследовали в том числе генетический материал, найденный здесь. До этого самыми древними людьми, генетику которых изучали, считались фараоны. Было установлено, что люди Глазковской культуры оказались близки предкам современных корейцев, японцев и северо-американских индейцев. 

Сейчас вопрос о музеефикации Глазковского некрополя обсуждается на самом высоком уровне. Мы обратились в Министерство культуры России, письмо в адрес правительства РФ подписал губернатор Сергей Ерощенко. Глазковский некрополь, входящий в сотню уникальных погребальных комплексов мира, может стать точкой притяжения туристов и учёных в Иркутск.