Два года назад книга его избранных стихотворений вошла в десятитомник лучших произведений писателей двух регионов. Это издание составители назвали символично – «Самородки Забайкалья». А следом земляки поэта подготовили ещё один выпуск, на этот раз пятнадцатитомный, адресованный учителям литературы и школьникам. Он объединил всё лучшее, что создано прозаиками, поэтами и драматургами республики в XX-XXI веках. Среди этого лучшего, прошедшего проверку временем занял достойное место и сборник лирики Андрея Румянцева. Кстати, для последнего тома названного издания поэт специально написал книгу литературных портретов своих коллег – «Певцы родной земли». Задушевность рассказа, чуткое понимание особенностей каждого таланта, живой и образный язык книги – всё это помогает юным читателям открыть богатство родной литературы.

До создания этого сборника у Андрея Григорьевича уже был отличный опыт размышлений над страницами художественной классики. В его пятитомник вошли три книги о великих русских писателях, о тех произведениях, которые изучаются в школе. С особой благодарностью оценили тогда эссеистику поэта, с любовью и по-новому открывающего духовные богатства отечественной литературы, педагоги, студенты, старшеклассники. В Бурятии решили переиздать эти книги. Объединённые в одном, красочно оформленном томе большого формата, они напечатаны по инициативе Министерства образования и науки и поступили во все школьные библиотеки республики. Добавим, что ими заинтересовалось и одно из московских издательств. Есть уверенность, что сборники о русской классике прочтут и в школах других регионов России.

А в Бурятии подготовлена и скоро выйдет в свет, можно сказать, редкая книга – сборник стихов Андрея Румянцева в переводе на бурятский язык. Выпуск приурочен к 90-летию образования республики, которое недавно отметили здесь. Редкой же мы назвали книгу потому, что до сих пор ни один сборник современного русского прозаика или поэта отдельным изданием на бурятском языке не выходил. Может быть, с книги Румянцева «Степная колыбель» начнётся добрая традиция?

Наконец, в числе новых публикаций Андрея Григорьевича нельзя не упомянуть большие подборки стихов в престижных антологиях, вышедших в разных городах страны в последнее время. Это «Молитвы русских поэтов 20-21 веков» (Москва), «Слово о матери» (Омск), антология сибирской поэзии (Кемерово), антологии иркутской литературы в трёх томах и бурятской литературы в трёх томах, юбилейные издания, посвящённые подвигам сибиряков в битве под Москвой и на берегах Волги (Омск).

Да, можно вместе с поэтом порадоваться итогам его труда. Но мы решили дать слово читателям, которые не просто запоминают публикации писателя, а сохраняют в своём сердце его проникновенное слово и откликаются на него благодарным чувством. Тем более что за пятьдесят лет творчества Андрей Григорьевич получил десятки тёплых писем от поклонников своего таланта. В отличие от профессиональных разборов произведений критиками и литературоведами они, эти письма, безыскусны и потому особенно дороги писателю своей глубокой и неподдельной искренностью.

«Большое спасибо за книгу»

Здравствуйте, уважаемый Андрей Григорьевич!

Шлю Вам привет из далёкого от Вас города Лыскова Нижегородской области, с берегов Волги. Прочитала Вашу книгу «Русская звезда». Её прислала мне подруга из Иркутска Вера Николаевна Варламова. Мы вместе с ней работали в школе в Читинской области. Она, как и я, учитель-географ. Я после окончания Ленинградского педагогического института имени Герцена по собственному желанию уехала работать в Забайкалье. Хотела жить и трудиться в тайге, но попала в сухие степи – в город Борзя. С тех пор и влюбилась в Сибирь, особенно в Восточную. Бывала в Иркутске, на Байкале. Позднее ездила в Иркутск и на Байкал всей семьёй – с мужем (он тоже педагог, учитель физкультуры) и с детьми…

Андрей Григорьевич, большое Вам спасибо за книгу. С удовольствием прочитала и стихи, и прозу – «Байкальский монолог» и воспоминания о Вампилове. С какой болью Вы пишите о нашей многострадальной родине, с какой теплотой о простых людях! И как горько видеть уничтожение природы, которое с огромным размахом идёт вокруг нас!

Выписала для себя отдельные строчки из Ваших стихов, особенно понравившиеся мне, а книгу дала почитать учителям-литераторам. Пусть прививают ученикам любовь к поэзии.

У нас есть наши местные поэты… Самые известные из них – это Н. Глазков и Ф. Сухов. С Фёдором Григорьевичем Суховым мы встречались на его родине, в селе Красный Оселок (ходили в поход). Он, как и Вы, был влюблён в свой край.

Ещё раз большое спасибо. Успехов Вам в творчестве.

С уважением,Серяева Нина Александровна.

Его стихи – в душе моей

Я учусь в той школе, которую закончил поэт Андрей Румянцев. Его стихи мы обсуждали на уроках литературы, но чаще всего – на занятиях литературного кружка «Родничок». Здесь я рисовала иллюстрации к стихам нашего земляка. А в девятом классе написала доклад «Образ женщины в творчестве А. Румянцева».

Одно из моих любимых стихо-творений – «Лёшка». Отец мальчишки, фронтовик, лежит в госпитале, ему ампутировали ноги. Лёшка скрывает отцовские письма от матери. И всякий раз, когда голодные деревенские пацаны роют луковицы саранок – наших сибирских цветов, происходит одно и то же: 

А друг наш брал цветы у каждого,

Тяжёлый набирал букет

Для матери –

Пусть ей покажется,

Что горя не было и нет!

Мать приходила поздно вечером усталая, садилась рядом с сыном и глядела на цветы:

И отступало бабье лихо

От лепесткового тепла!

Потом был День Победы, слёзы радости – и страшная для Лёшкиной матери весть. Но она прижала к груди сына, ласкала его, благодарная за то, «что он жалел её и радовал».

В этом стихотворении я вижу главные особенности поэтики Румянцева: драматичный сюжет, лаконизм повествования и чудесные образы людей, которые показаны с любовью.

Я могла бы привести много примеров, как мастерски рисуются поэтом настроение человека или его характер. Так, с помощью антитезы он показывает радость девушки и печаль вдовы в те минуты, когда поч-тальон раздаёт весточки с фронта:

Девический смех искромётный,

Беспечный наклон головы…

И взгляд безучастный и мёртвый

Присевшей в сторонке вдовы… 

Есть у Андрея Румянцева такая строчка: «Моим пером всегда водила жизнь». Действительно, его поэзия – это сама жизнь.

Юлия Пермякова, 

ученица Байкало-Кударинской средней школы.

И жар багульника, 

и гул табуна

Чувства поэта не могут питаться лишь собственной внутренней духовной жизнью. Они аккумулируют и чувства других людей, они связаны с жизнью общества. Причём не только с бытом, а, в сущности, с историческим бытием. Когда Андрей Румянцев говорит в венке сонетов «Таёжная колыбель»:

Не потому ли внуки Ермаковы

Несли в Сибирь полозья, да подковы,

Да хлеб, да ткани, мирный шаг стремя.

Не порохом же поле засевала,

Не с копьями же свадьбы затевала

Людей разноязыкая семья… – 

то для меня ясно, что поэт обобщает многовековой нравственный опыт народа, в нём черпает и силу и надежду. Поэт охватывает взглядом не только расстояние прожитых лет, а всю историческую даль и там подпитывает чувства. 

Стих А. Румянцева конкретен, в нём есть плотная жизненная фактура: и жар багульника, и гул табуна, что скачет наугад, и костёр в ночи, и молчание леса. Всё это воспринимается зримо, всё подтверждает поэтическую мысль.

Николай Хосомоев, профессор Восточно-Сибирской академии культуры и искусства, кандидат филологических наук.

Уроки доброты

Поэзия, как и музыка, обладает счастливой данностью – переливаться из сердца в сердце. Есть стихи, что оставляют наше сердце равнодушным, и есть стихи, что наполняют его любовью, покаянием, взывают к памяти и вере. Именно такова поэзия Андрея Румянцева.

Я вновь перечитываю его сборники и убеждаюсь: в поэзии важней всего «доброты урок»!

Светлана Ягмурова, журналист газеты «Казахстанская правда».

Боль за родную землю

С первого прочтения запали мне в душу строки из воспоминаний Андрея Румянцева об Александре Вампилове: «В жизни немало людей, которые спокойно спят, зная о несправедливости, живут, ни во что не вмешиваясь, не рискуя благополучием. Так удобно. К тому же человек равнодушный или житейски осторожный ещё и слывёт за порядочного. Но отчего же бунтует другой? Отчего болит его душа, восстаёт совесть? Отчего мучилась душа Вампилова?»

Невольно хочется спросить и самого поэта: «Отчего же мучается ваша душа?» Сам собою вспоминается ответ, данный им в поэме «Колодец планеты», – по-другому поэт и не мог сказать:

Когда-нибудь – в мире ли этом, 

Иль там, за земною чертой, 

Сурово и властно к ответу

Мы призваны будем с тобой.

И спросят потомки: «Не вы ли 

Роскошную зелень свели?

Не вы ли жестоко травили 

Моря и озёра земли?»

Смотревший на мир, как на выгон, 

Где вытопчи всё – не беда, 

Искатель сегодняшних выгод, 

Что внукам ответишь тогда?

Эта боль за родную землю, раздор, что совершается у нас тайно и явно, и мучают душу поэта.

Людмила Щетинина, педагог, руководитель Улан-Удэнского творческого объединения «Олимп».

Как глоток чистого воздуха

Сегодня пошлость, о которой с болью писал Чехов, стала повседневной. Множится третьесортная литература, на голубом экране и в жёлтой прессе беспрерывны грязные сенсации. Даже учебные пособия по русской словесности изменились в худшую сторону. Не модно писать о высоком, излагать мысль живо и ясно, без надуманных проблем, псевдооткрытий, вычурных слов. Часто, прочитав «модную» книгу, понимаешь, что она не оставила в душе никакого следа.

Книга А. Румянцева «Глаголы неба на земле» стала для меня открытием. Впечатление от прочитанного я сравню с глотком чистого воздуха. Осталось ощущение света, радостного наслаждения какой-то особенной речью. Автор обладает способностью увлекать рассказом, открывать тайны литературного творчества. Ловишь себя на мысли, что рассуждения поэта – это и твои собственные мысли: тебе наконец удалось выразить их. 

Книга А. Румянцева помогает понять, как необходим свежий, современный взгляд на великих поэтов, как важно сопоставить различные, особенно редкие свидетельства об их судьбе и творчестве.

Кроме профессиональной глубины разговора меня привлекла в сборнике и особая нравственная чистота. «Поэзия остаётся храмом, войдя в который, человек очищается от душевной грязи», – убеждён автор. Хочется добавить: книги Андрея Румянцева о русской классике – это тоже храм, в котором крепнет твоя вера в добро и красоту.

Эмилия Гилазова, преподаватель литературы, Иркутский район. 

Хочется поддержать разговор

Часто ли мы говорим: «Мне посчастливилось прочитать такую-то книгу»? А о книге Андрея Румянцева «Увидеть Россию сердцем» я могу так сказать: посчастливилось прочитать. Как педагогу прежде всего.

Она излучает особый свет. В нынешние сумрачные времена острого дефицита духовности, погони за мнимыми ценностями человеческой жизни умная книга о сокровищах нашей классики – это целебный источник. Настоящее чудо происходит на глазах читателя: временные рамки стираются, вы вступаете в непринуждённую беседу с Михаилом Лермонтовым, Николаем Гоголем, Львом Толстым, Фёдором Достоевским. Слышатся голоса их героев – Печорина, Нехлюдова, Раскольникова… Как к другу, автор обращается к нам по поводу «Героя нашего времени»: «Будьте вдумчивы, этот роман – одна из главных мировых книг». Или по поводу тургеневских «Записок охотника»: «Посмот-рите: в обыкновенном человеке, жившем рядом с нашими пращурами, равно как и в том, что живёт рядом с нами теперь, обитает такая душа, которая вынесет любые муки, пересилит любую боль и, если узнаете её поближе, покажет такие богатства, что ценней любых земных, – бескорыстную любовь, вечную преданность, редкую даровитость. Писатель открыл подлинный русский народ…»

И хочется ответить, поддержать разговор, расспросить подробнее. Образно, доходчиво, просто, как близкому другу, раскрывает автор свои сокровенные думы о прочитанных, точнее сказать, пережитых произведениях русских классиков. Для меня, учителя, книга стала находкой. И не только потому, что она дарит минуты душевного обогащения. Она – помощница. Строки из неё звучат на уроках, они ярче высвечивают биографии великих писателей, духовное содержание их произведений. А как легко воспринимается детьми такой материал! В творчестве каждого писателя Андрей Румянцев видит то, что отличает классика от других, что делает его самобытным и неповторимым. И о каждом великом сочинении говорится так, будто это самая любимая и поучительная книга для поэта. Моим ученикам передаётся то нежное, трепетное чувство, которое льётся со страниц этой книги, – чувство любви к России и её незабвенным певцам. Уверена, что к детям придёт гордость от осознания того, что они живут в стране, которая дала миру необыкновенных писателей.

Людмила Андреева, преподаватель литературы, Иркутский район.

От сосны до звезды

Хочется начать с того, чем можно было бы закончить, – с итогового вывода. По-моему, книги Андрея Румянцева о русской классике – из ряда интересных, а для нас, преподавателей литературы, и самых необходимых. Таких непосредственных и увлекательных книг что-то не припомню. Всякая книга начинается с названия. Вот название первой книги – «Глаголы неба на земле». Это своего рода символ, метафора. Здесь затронут вечный конфликт человеческой души, которая хотела бы соединить в себе земное и небесное. Небесная сущность души и её земная жизнь!

Когда-то лирический герой самого А. Румянцева признавался: 

Я и сам, как сосна у дороги, 

Над обрывом, на самом краю, 

Перед солнцем и небом отлогим 

Потрясённо и тихо стою.

Его притягивали «и звезды, и сон-ные дали», он даже назвал один из своих циклов стихов символично – «От сосны до звезды». Эти две духовные категории прочно вошли в творчество поэта.

Может, поэтому, читая книги о русских классиках, я испытывала новое ощущение. Они помогали не только заново осмыслить любимые строки, но и обратиться памятью к пережитому, задуматься о своей жизни, прежде всего духовной. Что дали мне, например, великие поэты? Можно ли удержать в душе их идеалы красоты и добра? Есть ли поэзия «ушедшая», или она всегда остаётся «сегодняшней», а то и «зав-трашней»? Об этом думалось. Как точно сказал автор: «…сердце щемит какой-то давней, выплывшей из школьных и студенческих лет печалью. Мучают вечные и горестные вопросы, на которые не существует ответов и которые задаются лишь потому, что сердце мучительно ждёт не ответов, а выхода к небесной правде, к справедливости».

Перед уроком всегда думаешь о том, как доходчивей, ярче раскрыть ребятам, например, красоту пушкинской лирики. Литературы о Пушкине много, но таких книг, в которых бы коротко, ёмко, живо раскрывались особенности творчества нашего гения, – раз, два и обчёлся. Андрей Румянцев восполняет этот пробел.

Альбина Шаманская, преподаватель литературы, Усть-Илимский район.

И мысли глубина…

В стихах Андрея Румянцева есть тот камертон, которому отвечает поэзия высшей пробы, – это когда при минимальных художественных средствах достигается удивительная сила чувства, переживания, когда глубина мысли гармонично сочетается с художественностью образа, – отчего и слеза на щеке не замечаема, и душа затаивается в думе глубокой.

Александр Дорин, поэт, заместитель главного редактора газеты «Российский писатель».

«Приглашаю вас в гости!»

Здравствуйте, дорогой наш земляк Андрей Григорьевич!

Не могу не поделиться с Вами, какое удовольствие Вы приносите своими рассказами «Байкальские истории».

Я пенсионерка из посёлка Большие Коты на Байкале. Мне 79 лет, читаю теперь мало: проблемы со зрением. Но Ваши рассказы прочитала. Прочитанным делюсь с соседями, это у меня старая привычка, я сорок лет проработала библиотекарем.

А соседи у меня забайкальцы, Ваши земляки. Слева от моего дома живут две женщины, они активно обсуждают со мной всё прочитанное. Они узнают в рассказах свой говор, уличные слова и прозвища. Ведь только у нас есть как законное такое, например, слово – «сураз». Одна из моих соседок рассказывает:

– Дерутся два мальчугана и обзывают друг друга. Один говорит: «Ты сураз!» А другой в ответ: «А ты сырометь!» Как бы ставят жирную точку: оба мы – одного поля ягодки!

И пошла у нас беседа на скамеечке. Про то, как деревни в Вашей округе сносили в 1952–1954 гг., когда под Иркутском строили ГЭС. Одна из соседок жила в деревне Степной Дворец, их переселили в Новый Дворец. О ком ни заговорит, тот окажется роднёй, хоть в пятом колене. Другая рассказывает, какие частушки пели в её родном селе Исток.

А справа от моего дома живёт наш долгожитель, ему 88 лет, он тоже из Вашего Кабанского района. Этот вообще энциклопедия старой жизни. Он помнит в Истоке каждый дом и обитателей дома, хотя уехал оттуда в 16 лет. «Вот в таком-то годе, – рассказывает,– мы с тятей купили в Байкало-Кударе коня, кличка у него была Белокопытка». Я говорила ему о Вас как о земляке, он приглашает Вас приехать летом. У нас сообщение с Иркутском хорошее, на «Ракете» (теплоходе) до Больших Котов доплывают за полтора часа. Я тоже приглашаю Вас в гости, летом у нас юбилей библиотеки.

Зуева Анна Николаевна, пенсионерка.

После таких писем можно добавить только одно: как счастлив поэт, получающий сердечные отклики читателей! Как необходимо людям его целительное слово, которое доходит до них через расстояния и время. Мы желаем Андрею Григорьевичу новых талант-ливых книг, долголетия, творчес-кого и житейского счастья!