«Государевы анбары», Спас Нерукотворный и боевые часы
Какой была первая Спасская церковь, сколько на самом деле было иркутских острогов, где находились первые боевые часы – в минувшую среду прогуляться по Иркутску православному, каким он был в самом своём начале, любителей истории города пригласил историк, антиквар, телеведущий Александр Снарский.
– Тема нашей прогулки – «Иркутск православный», – объявил Александр Снарский собравшимся между Спасской церковью и Вечным огнём слушателям, – но она настолько широка, что потребовалось её локализовать. Давайте поговорим о первых православных христианах, появившихся на территории Иркутской губернии или епархии. Преимущественно речь пойдёт о самом первом храме, Спасской церкви, но не только о ней.
Чтобы немного сориентироваться в историческом пространстве, коснёмся истории Иркутского острога, вернее, острогов. Как известно, первые летописные упоминания о русских в этих местах указывают на 1620 год. Избушка-зимовье находилась на Иркуте в миле от устья. Кто были её строители – служилые или, как их называли тогда, гулящие люди, – трудно сказать. Кроме летописных и устных преданий об этом, документов нет. Более-менее уверенно можно говорить о зимовье, которое располагалось на Дьячем острове, это уже 1652 год. Там проводились археологические изыскания, кое-что было найдено. Всерьёз об Иркутском остроге мы узнаем из исторического документа – донесения Якова Похабова, который сообщает о том, что он со служилыми людьми «Иркуцкий острог поставил». Крепость находилась уже на этом берегу и была совсем небольшой – 9 на 8 саженей, то есть примерно 18 на 16 метров или чуть больше. В донесении говорится, что в остроге было несколько башен и «государев анбар», на котором тоже планировали сделать башню. Это небольшое фортификационное сооружение построили в 1661 году наспех, в условиях, не совсем подходящих для крупного строительства, и в скором времени оно пришло в негодность.
Контуры острога, возведённого уже Андреем Афанасьевичем Барнешлевым, известны практически всем. Барнешлев – интереснейший человек, это английский дворянин, урождённый Уильям Барнсли, он в молодые годы попал на русскую службу, а потом в результате некоторых интриг – в Сибирь, где провёл всю свою жизнь. В 1670 году он был направлен на исправление, а по большому счёту, на новую постройку Иркутского острога. Это уже крупное сооружение, 50 на 50 саженей, то есть 108 на 108 метров. Острог достраивался и расширялся, но мы будем говорить об одной части. В неё входило вот это сохранившееся здание Спасской церкви. Мы стоим на месте южной стены острога и по ходу экскурсии будем обращаться к тем его башням, которые имеют отношение к истории храма.
Иркутск на Ангаре
Следующая остановка – пешеходный мостик, на котором как раз фото-графируются жених с невестой. «Ого, сколько у нас гостей!» – смеются молодожёны, которых поглощает толпа слушателей «Прогулок…».
– Пока мы шли, был задан вопрос, почему город называется Иркутском, хотя стоит на Ангаре, – продолжает Снарский. – Из донесения Якова Похабова следует, что он построил острог на реке Ангаре, но если не дать больше никаких указателей, получается, он мог находиться где угодно начиная от Байкала. Когда человек говорит, что острог стоит на Ангаре близ Иркута, это уже понятный ориентир. И путешественники, не имевшие карт, потому что первые чертежи были Ремезовым сделаны только в 18 веке, шли по таким ориентирам. Напомню, прежде, чем сюда пришли служилые люди, другие русские, не оставившие серьёзных документальных подтверждений своего существования здесь, поселились непосредственно на Иркуте. Логично, что этот топоним перекочевал в название острога. Хотя первое время он назывался по-другому, по имени местного князька, который попросил наших предков поставить здесь фортификационное сооружение, поскольку налоги «белого царя» казались ему более лёгкими, чем те, что брали с него другие племена.
Данные о тех или иных сооружениях Иркутского острога, кроме Спасской церкви, неточны. Требуются серьёзные археологические изыскания, чтобы определить границы различных острогов, но мы примерно представляем, где было то или иное сооружение. Мы находимся сейчас на той территории, плюс-минус несколько метров, которую занимала Спасская башня Иркутского острога. Стена шла, вероятно, вдоль нынешней проезжей части, возможно, ближе к Ангаре – линия берега была другой. В центре стены находилась Спасская проезжая башня. Почему она была обращена к реке? Всё просто: река была дорогой и в летнее и зимнее время самым удобным средством коммуникации.
Представить Спасскую башню легко могут те, кто бывал в музее «Тальцы» и видел аналогичную башню Илимского острога. Они были построены с разницей всего в три года. Одинаковое название неслучайно.
– Вообще, проезжие главные башни часто так называли, и не только в Сибири, – отмечает историк. – Фортификационные сооружения основывались служилыми людьми, в нашем случае казаками. Это были православные, воплощавшие в жизнь не только государственную линию, но и церковную. Часто первопроходцы несли с собой хоругвь Спаса Нерукотворного образа, которую они брали с собой как символ своей веры. Вспомните башню в «Тальцах» – спереди и сзади у неё есть «балконы», которые на самом деле называются часовнями на свесе. Часовня выполняла функцию защиты основного проезда, находясь непосредственно перед ним, кроме того, это, безусловно, декоративная часть. Огромное страшное двадцатиметровое бревенчатое здание несло явную угрозу и вызов, а часовня на свесе придаёт ему нежные, задумчивые черты. Такие часовенки украшались иконами, крестами и являли собой архитектурный образ сотрудничества светского и духовного.
В часовне как реликвия хранилась хоругвь, с которой пришли первые строители города. Она не сохранилась.
Прежде чем двинуться дальше, Александр Снарский зачитал пространную цитату из донесения Барнешлева: «От Ангары-реки на передняй острожной стене башня на углу о трёх жильях, снизу анбары. Над анбаром горница, над горницей развал с жильём, да на той же острожной стене в середине башня Спасская, в середине ворота проезжие, над вороты анбары казённые, над анбаром развал с жильём, над развалом вышка с перилами. Да у той де, государь, башне с острожную сторону сделан предел. А в пределе стоит нерукотворный образ Господа Бога нашего Иисуса Христа; а с переднюю сторону от Ангары-реки предел, а в пределе стоит образ Знамения Богородицы; на нижнем углу той острожной стены башня, снизу казачья изба, над избою анбар, над анбаром развал с жильём, над развалом с жильём вышка с перилой».
– Надо сказать, что внутреннее пространство острожных зданий было в дефиците. В остроге должны были в нужное, то есть опасное, время жить казаки, посадские люди, располагаться различные амбары, склады. Прихрамовые территории тоже использовались и в качестве лавок, и для хранения, это обычная практика 17 – начала 18 века.
Первые, боевые
Возвратившись немного назад и остановившись перед клумбой, экскурсанты оказались на территории первого деревянного Спасского храма. По летописным данным, он находился в центре острога. Согласно ремезовским чертежам начала 18 века, с западной стороны храма было крыльцо: традиционная русская архитектура не знала внутренних лестниц, поэтому входы на второй и третий ярусы всегда были внешними.
– Нет точных данных, каким был храм, но есть свидетельства, что колокольня возводилась шатровой, вероятно, и сам храм был таким же. У него нелёгкая судьба. Трудно сказать, по какой причине, но он достаточно быстро пришёл в негодность. Клир храма обращается к светскому руководству и даже в Тобольск к владыке, чтобы рассказать, что в Спасском храме сложно вести богослужения. Во время пасхальных служб, которые традиционно многолюдны, провалился пол. Деревянное зодчество вообще подвержено целому ряду проблем, и то, чем мы обладаем сегодня, в том числе Спасская башня Илимского острога, – чудом сохранившиеся объекты, которые прожили огромную жизнь, – говорит историк.
В Спасской церкви находились первые боевые часы Иркутска.
– Понятно, что речь идёт о бое, а не о боевитости этого механизма, – продолжает Снарский. – Это были так называемые часы с перечасьем, то есть они били каждые полчаса. Если вы представляете себе циферблат и стрелки, знайте – их не было. Устройство находилось на колокольне, впоследствии, когда здание стало разрушаться и произошёл пожар, часы были перенесены на Сергиевскую башню, но об этом чуть позже. Деревянная церковь простояла до 1716 года, когда владыка сибирский повелел объединить клир Богоявленской, тогда ещё тоже деревянной, и Спасской церквей и служить по очереди. В этом году уже строилась каменная церковь. Деревянная сгорела в серьёзном пожаре, который унёс и Богоявленский храм, и целый ряд казённых и торговых строений, и ощутимую часть тына – семиметровой стены. Довольно часто говорится, что каменная церковь была построена на месте или вместо деревянной. Ничего подобного. Она находилась в районе клумбы или того места, где мы сейчас стоим, а одновременно с ней уже началось и было завершено строительство каменной церкви.
«Как в космос полететь»
Экскурсия продолжается – по аллее, уходящей наискосок к перекрёстку улиц Сухэ-Батора и Нижней набережной.
– Где-то в районе проезжей части напротив нас находилась приказная изба, то есть воеводская канцелярия. Каким образом это связано с историей Спасской церкви? Как ни странно, самым прямым. Если бы не было указа о строительстве этого каменного здания, сюда бы не попал архитектор и каменное строительство могло начаться гораздо позже.
По указу Петра Алексеевича воеводе Юрию Фёдоровичу Шишкину надлежало сделать «анбар для государевой казны» и прочей поклажи. Воевода Шишкин действительно начал каменное строительство, но двор, о котором говорилось, не возвёл, а вместо него поставил двухэтажную каменную избу. Внизу располагались амбары, вверху – казённая часть. Сооружение 10 метров в ширину и в высоту, 20 в длину для того времени было серьёзным, суровым зданием. Северным фасадом оно выходило на реку, первый ярус был абсолютно глухой, а во втором имелось три окна. С внутренней стороны сбоку по деревянному крыльцу можно было подняться на второй ярус. От Богоявленской церкви была полностью глухая стена. Все элементы декора располагались на южной стороне – шесть больших окон на втором ярусе, а на первом – три амбара, в каждый из которых вёл отдельный вход – дверной портал с богатыми наличниками, который запирался дверью, обитой железом и укреплённой железными полосами.
– Спасская церковь – древнейшее каменное здание Иркутска из сохранившихся, первый каменный храм города. Но самым первым каменным строением была именно приказная изба. Начать каменное строительство в нашем крае было безумно сложно, как в космос полететь, – говорит историк. – Совершенно не было мастеров. Воеводе Шишкину в 1701 году направили из России двух специалистов – Моисея Ивановича Долгих, который доехал, и его помощника Киприана, который в дороге «помре», как сообщают источники.
Первый строитель каменной приказной избы и Спасской церкви оказался, таким образом, в полном одиночестве, но, к счастью, был жив. Тогдашние строители владели, как правило, целым рядом специальностей. Моисей Иванович умел жечь известь и печь кирпичи, обрабатывать белый камень – песчаник, не умел только делать сырой кирпич – и очень хорошо, потому что тогда Спасская церковь до нас точно не дошла бы. Приказную избу снесли в 1935 году. Храм, к счастью, пережил даже богоборческий период.
«Чем выше било, тем больше прихожан»
Идём вдоль улицы Сухэ-Батора в сторону Спасской церкви. Где-то здесь располагалась Сергиевская башня Иркутского острога. Реконструкция Бориса Ивановича Лебединского, замечательного иркутского графика начала 20 века, показывает, что это была многоярусная и, пожалуй, самая красивая из иркутских башен. Её построили примерно в то же время, что и Спасскую да и весь острог Барнешлева, – около 1670 года.
Сергиевская башня простояла достаточно долго и была демонтирована уже со всем острогом в конце 18 века. На ней располагались колокола до той поры, пока к каменному храму не пристроили колокольню.
– Изначально использовали било – штангу, на которой висели какие-то элементарные колокола или просто куски железа, никакого благозвучия, чисто утилитарная роль – собирать прихожан на богослужение. Впоследствии заметили: чем выше било, тем больше прихожан приходит, – улыбается Снарский. – Звонницы становились всё выше и выше и в конце концов выросли в отдельные архитектурные сооружения.
Экскурсанты перемещаются к северному фасаду двухэтажного, но при этом трёхъярусного здания.
– Бегунок из кирпичей отбивает первый этаж, дальше мы его встречаем уже на самом карнизе, – объясняет историк. – Второй этаж состоит из двух ярусов. Мы находимся возле алтарной части. Нижний предел – зимний – меньше по объёму, его легче протопить. Верхний, двухъярусный, был летним. Сейчас внутреннее пространство храма решено несколько по-другому.
Как именно, экскурсанты увидели, побывав внутри церкви в завершение экскурсии.
