К концу месяца полицмейстер констатировал сокращение происшествий на 90%, а местный воинский начальник – полное отсутствие жалоб на расквартированных солдат. Местные благотворительные организации зарегистрировали не только рост благотворительности, но и новый характер её: если прежде жертвовали главным образом состоятельные господа, то теперь преобладали обыватели с очень скромным достатком. 

– И это всё оттого, что средства, уходившие раньше на водку, теперь тратятся на благое дело, – торжественно резюмировал докладчик на заседании общества «Утоли моя печали».

Обыватели радовались небывалой возможности без опаски возвращаться домой даже поздно ночью, извозчики смело ездили во все концы, не опасаясь нападения, а иркутские сыщики получили наконец возможность сосредоточиться на карманниках. Как долго продержится этот рай, многие и загадывать-то боялись, но появились уже и первые недовольные. 7 сентября газета «Иркутская жизнь» отметила, что «приостановка продажи водки, вина и пива вызвала панику среди заводчиков», а 13 сентября уточнила: «Не менее трети кухмистерских с продажею пива и ресторанов третьего разряда прекращают торговлю и распродаются». 

А на заседаниях городской думы всё громче раздавались призывы продлить эту трезвость по принуждению, и в середине декабря эта тема вошла уже и в думскую повестку.

Заседание 19 декабря затянулось до часа ночи. 

– С закрытием ресторанов и пивных город потеряет 40 тысяч рублей ежегодного трактирного сбора, – предваряя неизбежный вопрос, сразу же пояснил представитель управы. – Но это соображение, на наш взгляд, не должно останавливать думу в решении, подсказанном интересами народного здравия. Кроме того, мы надеемся, что прекращение алкогольной торговли уже само по себе благотворно скажется на поступлении в кассу города накопившихся недоимок.

Гласные задумались, но слово запросила группа иркутских пивоваров. Их обширное заявление  в основе своей имело очень спорное утверждение, что пиво не является спиртным напитком. Дискуссия, по накалу напоминавшая схватку, шагнула за полночь, и никто не решился бы предсказать результаты закрытого голосования. А получились они вот какими: за воспрещение торговли виноградными винами высказались 23 гласных против 17, за воспрещение торговли пивом – 30 против 10, за воспрещение торговли водками и коньяками – 36 против 4. Дума приняла беспрецедентное решение – ходатайствовать о воспрещении в г. Иркутске торговли крепкими напитками, виноградными винами и пивом навсегда. 

Это «навсегда» было столь оглушительным, что из губернского присутствия по городским делам запросили подтверждение. И на заседании 30 декабря гласные мужественно одобрили постановление от 19 декабря. После чего уже губернатор немедленно отдал приказ об опечатании всех местных винных складов.

Ни шагу назад!

При всей неслыханности происходящего в Иркутске оно не было чем-то исключительным. Точно такое же постановление и с тем же императивом «запретить навсегда!» приняла и Красноярская городская дума, и сход села Миролюбовка Бузулукского уезда Самарской губернии. В селе Тунка Иркутского уезда члены Общества потребителей вынесли резолюцию о необходимости запретить продажу водки, вина и пива навсегда. Гласный Московской городской думы Астров получил от своих избирателей (уполномоченных торгово-промышленного товарищества Кинешемского района) знаменательную телеграмму, не единожды перепечатанную газетами: «Представители 25 потребительских обществ Кинешемского района, объединяющих 12 тысяч организованных потребителей, уполномочивают Вас заявить, что нам не страшны те налоги, которые введены взамен доходов от водки. Нам не страшна та тяжесть налогового бремени, которая ещё может лечь на нас в будущем. Нас страшит только горе народное, которое может обрушиться на нас вновь, если будет сделан хотя бы один шаг назад». А в Архангельскую городскую думу поступило прошение 3 тысяч женщин: «Пощадите, отцы, несчастных детей, которые рождаются от пьющих родителей. Пощадите родителей, у которых растут такие дети. Посочувствуйте жёнам и матерям, которые впервые за многие десятки лет увидели счастье жизни. Да не возвратятся никогда дни былого ужаса! С покорностью судьбе, без ропота, с любовью к родине перенесём мы смерть за родину наших мужей, отцов и сыновей, когда мы будем знать, что с отрезвлением народа начнётся заря новой жизни». 

Характерно, что историческое заседание Архангельской городской думы в точности повторило заседание Иркутской думы 19 декабря. И даже расклад голосов оказался идентичным. То есть в разных концах государства российского органы самоуправления настроены были в равной степени радикально. И эта крайняя мера диктовалась не только картинками народного разложения, но и осознанием неспособнос-ти противостоять  искушению. Особенно ярко  это выразил протокол схода села Миролюбовка Бузулукского уезда Самарской губернии: «Село наше с запретом на продажу спиртного стало совершенно иным, и потому нас страшит самая возможность продажи в будущем каких-либо напитков, имеющих хотя бы процент спирта в самой малой мере. Мы боимся сознаться, что, какой бы малой крепости пиво ни было, пропьём и прогуляем всё».

Под этим могли бы подписаться и многие из иркутских обывателей. Для них тяжким испытанием стала уже и святочная неделя 1914 года. Иван Иннокентьевич Серебренников записал в своём дневнике: «Первый день праздника, 25 декабря, протёк так, как и ранее. То же глупое визитёрство, накрывание столов с тем лишь различием, что визитёр теперь более умильно, чем раньше, поглядывает на графин с водкою, занимающий почётное мес-то среди батарей виноградных вин.  Такое уж время. Теперь платят при случае 24 рубля за четверть водки и всё же берут». Спустя три месяца, в канун Пасхи, ситуация усугубилась: «23 марта. Второй день Пасхи. Ходят по гостям визитёры, пьют, едят. Окорока, гуси, куличи, пасхи, яйца – всё это по-старому красуется на столах, но почти нет вин».

Купцы, привыкшие выменивать на спиртное дорогостоящую пушнину, в зиму 1914-1915 годов предпочли вообще не выезжать на север. Тунгусы растерялись сначала, но жёсткая необходимость заставила их найти дорогу к торговым местам. И, к собственному  изумлению, они выручили за пушнину куда как больше товаров и  денег, потому что сдали её по достойной, а не по «пьяной» цене. Романтики от журналистики поспешили было тиснуть абзац о начале возрождения малых народностей, но и для них уже стало очевидным начало «движения сопротивления».

Судья ударил с тыла

И едва ли не первым выступило… Общественное собрание Красноярска: его старшины обратились к иркутскому генерал-губернатору с ходатайством разрешить им продажу водки, вина и пива. «Если же, – оговорились они, – Ваших полномочий для этого недостаточно, просим принять на себя хлопоты в Петрограде». Лев Михайлович Князев ответил немедленно сухо, жёстко, а вот обращение иркутских виноторговцев к местному биржевому комитету было воспринято куда как мягче. Его, конечно, нашли безнадёжным и советовали не идти вразрез со сложившимся в Иркутске мнением, но при этом любезно согласились представить ходатайство (и уже как жалобу) в Петрограде – на Всероссийском съезде представителей биржевой торговли и сельского хозяйства.

– Для массированных атак у них пока ещё недостаточно стянуты силы, – заметил на встрече с иркутским городским головой начальник края, – но будьте готовы, Иннокентий Михайлович, к отчаянным вылазкам с флангов  и, главное, с тыла.

Но и генерал-губернатор, кажется, не предполагал, со сколь глубокого тыла последует первый удар. Как только в Иркутской городской думе пошли дискуссии об окончательном изъятии водки из торгового оборота, один мировой судья оформил несколько ходатайств в губернское акцизное управление на спирт для судебно-медицинских вскрытий. И за два месяца получил со склада в Иркутске 3 ведра спирта и 8,5 ведра… вина. Готовились к исполнению и следующие заявки, но надзиратель Иркутского округа, готовя отчёт, обратил внимание на утечку спирта в судейском, так сказать, направлении. Тогда губернское акцизное управление решило проверить опечатанные погреба и вмес-те с полицией нагрянуло в подвалы бакалейного магазина Торгового дома Щелкунова и Метелёва. Проверяющих привлёк свет, пробивавшийся через окна цоколя в неурочный час, и глазам их предстала картина ударного ночного труда: несколько рабочих разливали уже тридцать девятую по счёту бочку, а в соседнем помещении с сорванною печатью стояла дополнительная тара. При дознании выяснилось, что отсюда давно уже налажена оптовая продажа вин. 

Одновременно с этим в иркутскую газету «Сибирь» пошёл поток писем из окрестных сёл и деревень. Это сторонники трезвости сообщали о ширящейся торговле денатуратом. После публикации провели расследование, в результате которого выяснилось: в Иркутске поставлена на широкую ногу спекуляция талонными книжками, выдаваемыми акцизным управлением на технический спирт. 

– Количество книжек после запрета 19 декабря так резко возросло, что чиновники не могли  не обратить на это внимание, – усмехнулся на губернском правлении статский советник Корейша. – Но все они явно прикрывали глаза. Хотя кому как не акцизным знать разрушительное воздействие денатурата. 

– Ещё бы не знать им: весьма и весьма образованные господа, прессу выписывают обширнейшим списком. А в той же «Сибирской жизни» недавно опубликована жутковатая заметка, – заведующий канцелярией достал из видавшей виды папки номер с многочисленными подчёркиваниями. Без труда отыскал нужное: – Вот, пожалуйста: «За последнее время в Красноярске почти ежедневно констатируются случаи отравления денатуратом и древесным спиртом. И другими «спиртными напитками» со смертельным исходом. На днях в полицейский участок Николаевской слободы явился один ослепший и другой потерявший дар речи после принятия денатурированного спирта». 

Это второй фронт, господа  

К середине февраля 1915 года до Иркутска докатились слухи и о собирании сил противниками народной трезвости: в Хабаровске состоялось большое совещание виноторговцев, был выкачен счёт за понесённые убытки – в одной только Приморской области на 10 миллионов рублей. В Якутске вслед за  разрешением на продажу пива местному заводу выдано и ещё одно – на продажу виноградных вин из погребов. Но самым многообещающим знаком торговцам зельем, по мнению «Якутской окраины», стала сдача подряда на поставку льда для казённого винного склада. «Потребители водки выводят отсюда заключение, что прежнее время вернётся», – констатировали журналисты. 

– А у нас это время не просто ждут, но и всячески приближают, – рассказывал в редакции «Иркутской жизни» сельский корреспондент из Балаганского уезда. Хотя на первых порах запрещение виноторговли поразило всех, но поверили в него, лишь  когда захлопнулись двери винной лавки. Скоро, впрочем, оправились и принялись за выгонку «самосидки». Холмогой, Богожир, Большая Заимка, Ханжиново и другие посёлки покрылись миниатюрными винокуренными заводиками. Почти во всяком дворе курится под котлом небольшой огонёк. 

– В Нижнеудинском уезде, говорят, за месяц раскуплены все запасы белого и оцинкованного железа, и всё под самогонные аппараты, – добавил ответственный секретарь. – Из Шебартинской волости привезли в Тулун готовое оборудование на 11 подводах, и местный спиртовой рынок  насыщен теперь до отказа. Заливают уже и окрестные сёла. Недавно в Перфилове было такое попоище, что полсела чуть не умерло в одночасье.

– А Вас, кажется, это удивляет, коллега? – с сарказмом спросил редактор. –  Отчего же? При попустительстве акцизных чинов и полиции…

– А вот тут Вы не правы, –  решительно возразил ответственный секретарь, –  борьба идёт самая энергичная! Обыск за обыском проводятся у торговцев, на улицах обыскивают проезжих, на станции Бодайбо – отправляющихся в тайгу. В Тайшете арестовано около 100 четвертей самогонки и столько же изъято в близлежащей деревне. Три водочных завода закрыты недавно в Бодайбо, там же уничтожены тайники с коньяком на  кладбище и под железнодорожным мостом. Но силы слишком неравны, господа, и, несмотря на репрессии, самогонку пьют везде и всюду открыто. Демонстративно. Это война, господа, лучшие силы России воюют не только с внешним врагом, но и с внутренним.  

– Если так, то мои прогнозы самые неутешительные, – заявил редактор, – ибо нет единства в наших рядах. Даже и на уровне генерал-

губернаторов. Ведь посмотрите, что происходит: Князев в Иркутске держит линию обороны, а Гондатти в Приморье всячески ободряет виноторговцев – вот они, те позиции, с которых будет открыта вскоре борьба за возрождение всенародного пьянства. Впрочем, что это я отвлекаю вас от работы праздными разговорами? И заглянул-то ведь лишь затем, чтоб узнать, почему так долго нет оттисков. Поторопитесь, поторопитесь, господа!

Автор благодарит за предоставленный материал сотрудников отделов историко-культурного наследия, краеведческой литературы и библиографии областной библиотеки имени Молчанова-Сибирского