Здоровое состояние Байкала

«Это действительно редкое явление. Оно как беременность: растёт-растёт, но так просто не проходит» – так почти поэтично описывает природное явление – сход с горных вершин селей – заместитель директора Лимнологического института СО РАН Александр Сутурин. Однако прибегнуть к метафорам он решил не из творческих побуж-дений. Хамар-Дабанские отроги на всём протяжении от Култука до Танхоя – третий по счёту участок по селеопасности на территории бывшего СССР. Опаснее только отроги Кавказа от Абхазии до Крымска и горные хребты, под которыми раскинулась Алма-Ата. А многочисленные горные реки, бегущие с Хамар-Дабана к Байкалу, – всё равно что магистраль для горных оползней. Слюдянка, Сухой ручей, Харлахта, Солзан, Большая Осиновка, Бабха – каждая из рек потенциально представляет опас-ность, так как может с крутых вершин спустить накопленную «критическую массу». Какие-то реки обходят населённые пункты стороной, какие-то «плутают» меж жилых домов и производственных объектов.

«На сели оказывают влияние несколько факторов. Первый – землетрясения, которые встряхивают, скидывают эту массу, приводят её в движение. А они в последнее время бывают у нас на Байкале регулярно. Ещё один – снежные зимы, провоцирующие обвалы. Когда тает снег, весь рыхлый горный материал скатывается с гор вниз, на реку, так образуются запруды. Как известно, снег на Хамар-Дабане выпадает до трёх метров. Остаётся последний момент – сильные дожди. Когда идёт такой затяжной, многодневный дождь, увеличивается поток воды, который способен тащить вниз рыхлую массу, накопившуюся в руслах», – объясняет Александр Сутурин.

«Сколько существует Байкал, столько и сходят сели. Это для него естественное, здоровое состояние. Но в узкой прибрежной полосе живут люди и расположена важная для страны инфраструктура – трасса М-55, Транссибирская железнодорожная магистраль», – добавляет заместитель министра природных ресурсов Иркутской области Василий Молочный.

Как готовы слюдянские реки принять «критическую массу», решили проверить учёные вместе с представителями минприроды региона: соз-данная при министерстве экспертная комиссия месяц назад провела обследование селеопасных природных объектов. «В составе комиссии я, как её председатель, Александр Сутурин, Валерий Лапердин из Института земной коры, Станислав Макаров из Инс-титута географии и ещё два специалиста с ВСЖД», – комментирует Молочный.

На пути у горных рек

О результатах обследования водных объектов узнать удалось «СЭ». Так, на одном из них – реке Харлахте – ещё в 1970-е, после схода селей, были проведены мероприятия, чтобы обезопасить жилой сектор и инфраструктурные объекты от природного явления: на реке был вырыт котлован и частично построена защитная дамба. При сходе селей по руслу реки в котловане «оседает», останавливается поток, а дамба задерживает воду. «По этой реке мы пошли сейчас. Оказалось, что дамбы уже нет. Она представляла собой 30-мет-ровую насыпь из галечника. А это хороший стройматериал для местных жителей. Очевидно, сюда подъезжали самосвалы и вывозили галечник», – предполагает заместитель директора Лимнологического института. Теперь на месте защитного сооружения остались только бетонные трубы, по которым должна сливаться вода. Таким образом, защитные функции здесь уже не выполняются. В том случае, если будет сход селя, могут быть снесены и коттеджные посёлки, построенные по берегу, и часть садоводств, и здания в городе, говорит Александр Сутурин.

В акте, составленном по итогам работы комиссии (от 27 июня 2013 года), также сделаны заключения по реке Харлахте: «Следов построенной  дамбы в объёме 30% (официальные данные инвентаризации за прошлые годы) не обнаружено. Установлено, что противоселевые сооружения на реке представлены лишь бетонными струенаправляющими стенками в районе мостов. Строительство перехватывающей канавы не доведено до конца».

На ручье с обманчивым названием Сухой сегодня уже разместился на искусственно созданной площадке завод по розливу питьевой воды. На селевом конусе ручья расположена и металлическая опора ЛЭП. «Корпус завода перегородил селевое русло, по которому в последний раз – около 100 лет назад – прошёл грязекаменный сель. При следующем прохождении селя завод может быть разрушен», – отмечается в акте обследования. Более того, организованная здесь не к месту промышленная площадка завода может изменить направление грязекаменного потока. В этом случае есть риск, что оползень разрушит и защитные сооружения, построенные у авто- и железнодорожных мостов над Сухим ручьём.

Очевидной стала ещё одна проблема горных рек в Слюдянском районе. Русла их очень давно не расчищались от тех наносов, которые спускаются при таянии снега и землетрясениях в долину реки. Берега же рек и ручьёв заросли деревьями, что может послужить пре-градой, искусственной плотиной при сходе горных масс. Однако преграда эта  временная: накапливаясь за ней постепенно всё больше и больше, масса воды, камней, песка и глины в итоге прорвёт плотину и с удвоенной силой обрушится вниз. «Так произошло в Крымске на, казалось бы, спокойной речке. Была дамба, а перед ней всё заросло лесом», – поясняет собеседник «СЭ» из Лимнологического института. В акте обследования природных объектов замечания подобного рода сделаны по ручью Банному, на котором возможно «образование заторов из древесной растительности и разрушение дачных объектов».

Засоры, в том числе техногенного характера, образовались вновь и на водоразделе рек Похабиха и Слюдянка, где сейчас добывается мрамор. «На этом перевале раньше добывали слюду и все отвалы сваливали в реку. В итоге, когда в 1932-м был сход селя, поток всё это захватил», – говорит учёный.

Техногенный объект – шламоотстойники Байкальского ЦБК, которые не эксплуатируются уже почти 30 лет, однако остаются открытыми, – тоже в зоне риска. Старое русло Большой Осиновки раньше проходило по этой территории. Многодневный ливень может «оживить» старое русло, если вода пойдёт по нему, то всё содержимое шламонакопителей – 9 млн. кубов рыхлой массы (содержит 2% хлорорганики) – попадёт в Байкал. За один день в озеро может попасть столько отходов, сколько попало бы за 700 лет работы БЦБК, замечает Александр Сутурин. В русле реки Большой Осиновки противоселевые сооружения представлены бетонными селенаправляющими стенками в районе мостов на трассе М-55 и Транссибе.

Лето 2013-го пережили

Между тем эксперты прогнозируют и сроки, когда реки могут принести с гор накопившуюся массу. Периодичность схода селей в Слюдянском районе составляет 40–45 лет, подсчитали они. «По геологическим срокам сель должен вот-вот спуститься. Думаю, он уже сформировался во многих местах, просто ждёт спускового крючка – сильных дождей, паводков, таяния снегов на горных вершинах в июле», – добавляет Василий Молочный.

Последний раз сель прошёл в Слюдянском районе в 1971-м. Речка Слюдянка сегодня ровная и тихая, а в 1932 году она принесла поток, разрушивший жилые дома. «Это была основная улица города. Сотни людей погибли, просто тогда всё быстро прикрыли, никто толком не знал о случившемся», – сообщил Сутурин. 

В 1971 году трое суток шёл дождь. За это время выпало около 300 мм осадков. В итоге с гор по Большой Осиновке спустился очередной поток, он миновал населённые пункты, но парализовал движение по автомобильной и железной дорогам. «Спустились десятки миллионов кубов – поваленные деревья, валуны до трёх метров в диаметре. Участок железнодорожного полотна вытащило в Байкал, после чего пришлось отстраивать новый. Большие мосты на бетонных опорах также полностью снесло. Я тогда находился в Тункинской долине, в Восточных Саянах, выбрался оттуда с трудом – вся авиационная техника была задействована на ЧС», – комментирует представитель Лимнологического института. По его словам, железнодорожникам надо отдать должное: после этих событий они подняли на полтора-два метра мосты, чтобы их не сносило, убрали серединные держащие опоры.

Однако селеопасный сезон – 2013, как уверен Василий Молочный, Слюдянский  район пережил благополучно. Этим летом ожидать селей уже не стоит, уверен эксперт, так как самый опас-ный период – июль, когда в горах активно тает снег, – уже прошёл. «Этим летом точно ничего не будет, но любое следующее лето – и сель вполне может сойти. В Слюдянке ситуация более или менее безопасная, там пока можно обойтись первоочередными мероприятиями – хотя бы просто очистить русло от растительности. Прежде всего под угрозой сейчас Байкальск. Там принимаются все необходимые меры по линии МЧС – ведётся мониторинг состояния погоды, снежного покрова, уровня осадков, подготовлена система оповещения для возможной эвакуации людей. То есть людей в Байкальске мы постараемся защитить. А вот объекты инфраструктуры – мосты, дороги, здания, шламонакопители… Без селезащитных сооружений это сделать невозможно», – говорит замминистра.

Правда, второй собеседник «СЭ» с выводами о минувшей опасности в 2013 году не торопится. Он обращает внимание на то, что в начале августа ещё возможно  выпадение большого количества осадков.

Селезащита подождёт до конкурса

Прежде всего начинать строительство таких сооружений нужно на Харлахте, считают члены комиссии. Однако быстро принимать решения, увы, не удаётся: слишком медленно работает бюрократический механизм. Как рассказывает Василий Молочный, на письма из региона о сложившейся ситуации федеральные органы власти отреагировали в мае 2013 года. За подписью зампреда правительства Аркадия Дворковича направлен ответ, в котором губернатору Иркутской области даётся поручение провести аналитические исследования по формированию селей в Южном Прибайкалье, обследовать и инвентаризовать селезащитные сооружения, разработать комплекс противоселевых мероприятий. Таким образом, можно предположить, что непосредственно строительство объектов в Слюдянском районе начнётся не ранее 2015 года. 

После оценки современного состояния селеопасных бассейнов необходимо составить карты опасных объектов; будет проведена оценка опасности для каждого дома, для каждого строения. Стоимость работ – 5 млн. рублей, эти средства по НИОКР уже запланированы в областном бюджете. Завершить работу нужно до нового года, сообщил Василий Молочный. Это первый этап. Затем начнётся следующий – конкурс на проектирование селезащитных сооружений. И только третий этап – само строительство. «Действующая в государстве система принятия решений не позволяет реагировать  быстро. Здесь не виноваты ни я, ни губернатор, ни кто-либо ещё. Мы действуем в рамках законодательства: нужно объявить конкурс, разработать условия конкурса, на что потребуется несколько месяцев. Потом, к сожалению, в конкурсе могут участвовать непрофильные организации. В случае их победы сильно возрастает риск некачественного выполнения подряда. Пока не случится ЧС, русский мужик не перекрестится», – рассказывает чиновник.

Даже первоочередные, как их называют учёные, работы – расчистка, спрямление русла, вырубка деревьев на берегах – пока только в планах. Для этого тоже потребуется организовать конкурс и выбрать подрядчика. Провести расчистку предполагалось в нынешнем году, но чиновники не ручаются, что это удастся.

Замдиректора Лимнологического института предлагает создавать на селеопасных объектах большие котлованы и строить рядом с ними искусственные преграды, дамбы: «Только в этом случае вода может спокойно уходить в Байкал, а всё остальное – оседать в котловане».

Василий Молочный считает, что углублять русла рек и строить преграды селям нельзя: «Представьте, если мы поставим дамбу – преграду сотне тысяч кубометров камней, глины, песка, отходов древесины. Опустим тот случай, когда дамба не выдержит (а он вполне реален), и предположим, что она задержала массу. Что мы будем с этим потоком делать? Сколько нужно денег, времени, чтобы потом расчис-тить котлован и дамбу от наноса? И куда это всё можно убрать?» Дешёвым и эффективным, по его предположению, будет вариант просто расчистить и спрямить русла, а затем построить береговые направляющие сооружения. На реке Слюдянке такие работы почти доведены до конца. В 1970-х как раз это, по мнению Молочного, и спасло ситуацию – не было разрушений домов, зданий. «Мы должны встретить сель, принять и отправить в Байкал по безо-пасному маршруту. Байкалу этот материал нужен», – заключает он.