В резолюции, раскрывающей цель учреждения этой даты, ООН, как и в 2011 году, который был провозглашён Международным годом лесов, вновь подчёркивает «чрезвычайную важность повышения осведомлённости (выделено автором) населения всех стран в особой роли всех видов лесов и даже отдельных деревьев». Это в полной мере согласуется с российским да и, скорее всего, с общечеловеческим пониманием главных жизненных задач всякого живущего на Земле человека – построить дом, вырастить сына и обязательно посадить дерево. Без него прожитую жизнь трудно считать полноценной.

Более 83 процентов территории Иркутской области покрыто лесами. Для коренного населения это не просто природный ресурс. Для нас это естественная, традиционная, привычная среда обитания. Поэтому ещё в 2011 году, поддержав его провозглашение ООН Годом лесов, издательская группа «Восточно-Сибирская правда» для «повышения осведомлённости» населения приступила к реализации на страницах «Восточно-Сибирской правды» информационно-просветительской кампании «Леса для людей». Программа медийного проекта, реализуемого редакционным коллективом, была рассчитана на один год. Но проявленный интерес и добрый отклик читателей, в том числе профессионального сообщества иркутских лесоводов, подтолкнули редакцию к его развитию. 

С мая прошлого, 2012 года вместо ежемесячных целевых страниц под рубрикой «Леса для людей» «Восточно-Сибирская правда» по согласованию с федеральной ведомственной газетой «Российские лесные вести» стала ежемесячно издавать иркутские выпуски этой газеты. К реализации информационно-просветительской кампании подключились Агентство лесного хозяйства Иркутской области, филиал ФГУП «Рослесинфорг» «Прибайкаллеспроект» и филиал ФБУ «Рослесозащита» – «Центр защиты леса Иркутской области». Некоторое любопытство к медийному проекту (на уровне телефонных переговоров) тогда же начали было проявлять и отдельные представители частного лесного бизнеса, заготавливающие и перерабатывающие древесину в Приангарье. Правда, их интерес угасал сразу, как только они узнавали, что специализированное лесное приложение к «Восточно-Сибирской правде» не является рекламным. Повышение осведомлённости населения об объективной ситуации в лесной отрасли арендаторов лесных участков, в отличие от ООН, не заинтересовало. Оказалось, что модное, часто употребляемое лесопромышленниками словосочетание «прозрачный бизнес» используется в их лексиконе исключительно в рекламных целях. 

В том же самом 2011 году, провозглашённом мировым сообществом Годом лесов, на территории Иркутской области было заготовлено в совокупности (читай – вырублено) более 25 миллионов кубометров древесины. Это абсолютный рекорд страны. Иркутская область традиционно, уже много десятилетий вырубает своих лесов больше всех остальных регионов бывшего СССР и современной России, хотя по объёмам запасов товарной древесины занимает только третье место в стране. Соседний Красноярский край, расчётная лесосека которого существенно больше, заготавливает древесины примерно в два раза меньше. С остальными регионами, включая особо лесистые дальневосточные, Иркутскую область даже сравнивать неловко. 

Рекордные объёмы заготовки древесины в Приангарье с формальной точки зрения должны были бы принести нашей области рекордные прибыли и тоже стать предметом гордости населения. Тем более что по действующим нормативным документам изъятие из живых лесов Приангарья таких объёмов древесины с экологической точки зрения не должно нанести ущерба природе. Официальная расчётная лесосека области, гарантирующая в теории неистощительное лесопользование, даже при достигнутых рекордах используется не в полном объёме. Она позволяет увеличивать годовые объёмы заготовки древесины без ущерба для лесных экосистем (так считается в теории, что «без ущерба») и довести их до 30–33 миллионов кубометров. Считается, что в целом лесная промышленность Иркутской области (за исключением выявляемых и пресекаемых лесонарушений) работает в соответствии с лесным, налоговым и иным законодательством страны.

Надо бы рукоплескать и гордиться достижениями лесной промышленности в Приангарье, но у населения, особенно живущего в лесных деревнях и посёлках, через которые днём и ночью идут тяжело гружённые лесовозы, гордость почему-то не просыпается. Обыватели таёжной глубинки иногда звонят в редакцию.

Правда, вместо расчётных восторгов и восхищения трудовыми подвигами лесозаготовителей в телефонной трубке раздаётся на разные лады один и тот же избитый вопрос: ну сколько можно рубить?!. Утверждать не стану, но осмелюсь предположить, что если бы область от таких вырубок богатела, вопрос «доколе?» звучал бы гораздо реже. 

Не только рядовые обыватели, но и высокие региональные руководители тоже невольно удивляются: рубим много, пилим много, целлюлозу варим, не жалея чистого воздуха, байкальской и ангарской воды, а прибыль-то где? Где рекордное, больше всех в России, наполнение «деревянными» рублями регионального и местных бюджетов? Где процветающие лесные деревни? Где бурно развивающиеся лесные посёлки со счастливым населением, бесконечно благодарным частному лесному бизнесу за достойную, безбедную жизнь? 

Третьим этапом развития информационно-просветительской кампании «Леса для людей», начатой «Восточно-Сибирской правдой» два года назад, в нынешнем 2013 году станет повышенное журналистское внимание не только к лесному хозяйству, но и к лесному бизнесу. На территории области промышленной заготовкой и переработкой древесины на постоянной основе занимаются где-то около или более полутысячи хозяйствующих субъектов. В числе лесозаготовителей, наряду с индивидуальными предпринимателями, числятся крупные и крупнейшие по российским и международным масштабам лесопромышленные структуры разных форм собственности и управления бизнесом. Вот только к публичности (читай – к прозрачности) почти никто из них не стремится.

Официальные и неофициальные переводы резолюций ООН, провозгласивших 2011 год Международным годом лесов, а 21 марта Международным днём лесов, совсем не случайно сводятся к единой цели: «для повышения осведомлённости на всех уровнях, для укрепления деятельности по рациональному использованию, сохранению и устойчивому развитию всех видов лесов в интересах нынешнего и будущих поколений». 

Частному бизнесу чьи бы то ни было интересы, кроме собственных финансовых, не интересны по определению. Он работает не за идею, а за деньги, которые сегодня и сейчас, а не посмертно. Значит, заморачиваться об интересах абстрактных будущих поколений, если под ними не подразумеваются собственные дети, бизнес не станет. Как раз поэтому в средствах массовой информации лесорубы стараются лишний раз не за-свечиваться, рекордные объёмы вырубок не показывать, чтобы не вызывать (вместо теоретической гордости) дополнительного раздражения у местного населения. Если жители окрестных населённых пунктов узнают реальные суммы доходов, то наверняка захотят спросить вслед за Высоцким: «Где деньги, Зин?» Ну, не признаваться же, что они в Китае, на Кипре, в Лондоне, в США… Население и без того уже почти созрело для главного и, может быть, самого неприятного вопроса: почему лес рубится у нас, а основные прибыли формируются далеко за пределами области и даже страны?     

Осведомлённость, за которую ратует Организация Объединённых Наций, или прозрачность, как стало модным говорить у нас, бизнесу скорее помеха. Дело даже не столько в том, что люди, поняв важность и ценность живого леса для собственной жизни и здоровья своих детей, не станут так же равнодушно и безучастно смотреть на его массовое превращение в древесину, как это происходит в России сейчас. Для современного российского лесного бизнеса опасность заключена в том, что «повышение осведомлённости на всех уровнях» даст не только населению, но и власти (которая, в отличие от бизнеса, по определению ответственна за благополучие сегодняшнего и будущих поколений) ответы на все перечисленные выше «где?». Это главное. Выяснив где, не так уж сложно будет придумать, как вернуть всё спрятанное сюда, в то место, где зарождались прибыль и богатство. Как раз поэтому модное заклинание про прозрачный лесной бизнес, которое любят повторять лесопромышленники в официальных интервью, остаётся хоть и красивой, но пустой фразой, имеющей слишком мало общего с объективной действительностью. 

И тем не менее не сомневаюсь, что в частном лесном бизнесе наверняка уже сегодня есть приятные исключения. Они формируются не столько на объективных законах развития бизнеса, сколько на элементарной воспитанности собственника, на любви к лесу и малой родине, на личных качествах характера конкретного, отдельно взятого бизнесмена, на его личностном отношении к жизни, к людям, к природе. Как раз такие «исключения» закладывают сегодня основы нового частного лесного бизнеса, который принято называть цивилизованным. Такие бизнесмены в Иркутской области наверняка есть, только мы, журналисты иркутского выпуска «Российских лесных вестей», их пока не знаем. Подскажите. Это поможет ускорить формирование частного цивилизованного, социально и экологически ответственного лесного бизнеса в Приангарье, итогами работы которого будет гордиться население области.