Среди разнообразных коллекций Иркутского художественного музея наиболее самодостаточной является коллекция русского пейзажа XIX-XX веков. Сколько в ней представлено известных имён, как многообразны темы и сюжеты, раскрывающие богатство русской природы от Балтики до Чёрного моря и Урала, от Урала до Тихого океана! 

Выставка, разместившаяся в трёх залах, представляет работы из запасников музея (многие впервые увидели свет). Она стала продолжением экспозиции музея, в которой пейзаж представлен особенно щедро. 

«У русского тысяча вёрст на лице». Это знаменитый афоризм философа, друга Грибоедова и Пушкина Петра Чаадаева. Его справедливость особенно хорошо ощущаешь в самом большом зале выставки, где представлены работы таких замечательных столичных мастеров, как Лев Лагорио, Михаил Клодт, Николай Дубовской, Пётр Верещагин, Алексей Денисов-Уральский, Владимир Казанцев, Николай Добровольский, Арсений Мещерский, Николай Сергеев. Для мариниста Лагорио родное Чёрное море (он родился и жил на его берегу) особенно близко в минуты беспокойного облачного дня, созвучного пушкинской лирике. А потомственный казак Дубовской влюблён в русскую землю-кормилицу. Иркутское полотно «На пашне», по свидетельству жены художника, является первым эскизом его пейзажа «Земля» 1892 года, который находится где-то в Германии. «Озеро Эзель-Ам в Дагестане» (1890) Мещерского переносит нас на Кавказ, к одному из самых красивых озёр, окружённому горами, вершины которых теряются в облаках. Сразу три художника представляют нам свою малую родину – суровый, величественный Урал. У Верещагина это «Писаный» – камень-скала, который входит в число знаменитых уральских писаниц – древних памятников наскального рисунка. Первые упоминания о них относятся к концу XVII века: 1 января 1699 года вышел петровский указ о по-

дробном их описании. Этот момент можно считать днём рождения традиции изучения наскальных изображений в России. А художник Казанцев создаёт образ Урала-богатыря по народным преданиям. «Урал» – по-башкирски означает «пояс». Сохранилась башкирская сказка о великане, который носил пояс с глубокими карманами. Он прятал в них все свои богатства. Однажды великан растянул его, и пояс лёг через всю землю, от холодного Карского моря на севере до песчаных берегов южного Каспийского моря. Так образовался Уральский хребет.

Даже в небольших по размеру картинах чувствуются величие и мощь русской природы. В «Пейзаже с рекой» Клодта это бездонное голубое небо, а картина первого алтайского художника Григория Гуркина (Чароса) оглушает водопадом. «Сказочно красив мой Алтай … Алтайские озёра – это его глаза, смотрящие на Вселенную. Водопады и реки его – речь и песни о жизни, о красоте земли, гор…».

Ещё довольно редки в отечес-твенном искусстве XIX века ночные пейзажи: увлечение ими относится к началу XX века. Поэтому сюрпризом для посетителей, безусловно, стало полотно художника Добровольского «Ангара. Белый дом» (1886 г.). Любуясь ночным небом, сверкающей поверхностью воды, вглядываясь в очертания знаменитого «Белого дворца» при лунном свете, невольно задаёшь себе вопрос: почему столичный художник, изображая самое красивое здание в Иркутске, выбрал именно ночное время? Пейзаж окрашен романтическим ореолом таинственной сибирской ночи.

В зале русского советского искусства, наряду с пейзажами столичных мастеров Николая Чернышова, Василия Бакшеева, Георгия Нисского, Василия Мешкова, Андрея Тутунова, Василия Нечитайло, братьев Алексея и Сергея Ткачёвых и других, экспонируются произведения иркутских мастеров – Бориса Лебединского, Николая Андреева, Евтея Симонова, Анатолия Костовского. Советские художники продолжили лучшие традиции живописцев XIX века с их любовью к неяркой русской природе. Великий русский композитор Асафьев (1884–1949 гг.) писал о русской пейзажной школе в осаждённом Ленинграде, подчёркивая отличие её от западноевропейской: «Русскому пейзажу не свойственны ни салонность (эффектно-техническая игра для услаждения глаза), ни холодный академизм… В нём есть одушевление действительности человеческой мыслью и чувством». 

Любимые темы Чернышова – дети и природа Подмосковья («Весна в Коломенском»). Знаменитая шат-ровая церковь Вознесения, которую по традиции связывают с рождением Ивана Грозного, словно вырастает из-под земли среди первой весенней зелени. Пейзаж Мешкова «Сентябрьские холода» найдёт отклик в душе каждого русского: природа словно застыла в предчувствии зимы. Ученики «великого деревенщика» Аркадия Пластова братья Ткачёвы в картине «Пора сенокосная» изображают будничную сценку – отдых колхозниц после трудового дня. Исполненные с любовью фигурки девушек гармонично вписаны в атмосферу тёплого летнего дня. Живопись иркутян в этом зале привлекает особое внимание не только своеобразием сибирской природы, но и богатством, разнообразием живописного языка. Знаменитая в Иркутске картина «Багульник в Саянах» (1922 г.) написана Лебединским через 5 лет после того, как он впервые ступил на иркутскую землю. Но уже в ней столичный художник сумел передать «величие и красоту края», поразившего его с первой встречи и на всю жизнь. Художник Андреев, безвременно и трагически ушедший из жизни в годы сталинских репрессий, – первооткрыватель крайнего севера Сибири. Это не просто увлечение экзотикой, а стремление постичь образ жизни самого сурового края. И он постигал его в поездках, собирая материал, бережно вынашивая в себе эту тему. Картина «Собаки Севера» переносит нас к студёным волнам татарского пролива, к веками сложившемуся быту. Одна из сокровенных тем иркутских живописцев – Байкал. Как ни странно, но художники долго шли к ней, словно боясь прикоснуться к святыне. И действительно, Байкал даётся не каждому. С ним надо жить, понимать и чувствовать его. Сравните два Байкала на выставке – столичного художника Нисского и иркутянина Симонова. Первый видит озеро издалека, из окна вагона поезда, мчащегося на Восток. Симонов же – у себя дома, на Байкале, среди рыбаков. 

Думается, что чуткий и внимательный зритель увидит на этих полотнах собственную страну глазами больших мастеров и патриотов. Как писал Некрасов: «Всюду родимую Русь узнаю…»