Зелёный конь для золочёной колесницы

– Так, значит, договорились? – редактор улыбнулся Иванову с явным уже облегчением. – Очень, очень хорошо. Жаль только, что вас не будет на открытии нового музыкального магазина. Инструменты, говорят, завозят уже и планируют не только продавать, но и выдавать напрокат. А ещё иркутской еврейской общиной приглашён новый кантор, некто Горелик – не слышали? Говорят, он учился в Милане и имеет большой опыт духовных концертов в Одессе, Воронеже и Петербурге.

– И скоро он начинает богослужения?

– В последних числах июня…

«…когда в Кыренах станут уже готовиться к встрече с Майдари»,  – мысленно продолжил Рафаил Александрович и представил, как извлекают из хранилищ зелёного деревянного коня и впрягают его в золочёную, изящной отделки колесницу, как выкатывают огромные барабаны на колёсах, выносят на длинных шестах хоругви в форме зонтиков, и пёстрая жёлто-красно-зелёная толпа выстраивается перед дверями дацана. 

Вслед за картинкой Рафаилу Александровичу Иванову явился и звук – нестройный, но вдохновенный хор мужских голосов. Он повторял один несложный мотив, но при этом каждый раз брал на полтона выше. А дойдя до пределов своих регистров, заскользил обратно вниз, чтобы на самой низкой ноте остановиться и под аккомпанемент ударных перейти на речитатив. Затем лама поднял колокольчик, и по этому знаку вступил оркестр, грохочущий, гремящий, звенящий и трещащий одновременно! Рафаил Александрович непроизвольно закрыл уши, сделал глубокий вдох – и наткнулся на вопросительный взгляд редактора. 

– Пожалуйста, не обращайте на меня внимания: мысленно я уже в путешествии, хотя до него почти два месяца и масса дел. Завтра, кстати, вскрываем конверты с конкурсными фотографиями. 

Публику не обманешь, но…

В нынешнем, 1914 году в Иркутске проводился третий по счёту городской фотоконкурс, и темы заявлены были простые, но приятные – «Зимний Иркутск» и «Портрет». Те, кто только взял в руки фотоаппарат, могли поднабраться мастерства на курсах практической фотографии. Кстати, по умеренным ценам: 

5 рублей  для взрослых и 3 рубля для учащихся. Как глава фотообщества, Рафаил Александрович находил неудобным представлять собственные работы, но в то же самое время  ему очень хотелось этого: персональные фотовыставки ещё не были приняты в Иркутске, а иного способа показать снимки не было. В общем, на правлении мудро постановили: участвовать в конкурсе всем желающим, но не под собственною фамилией, а под девизами.

И вот 16 апреля вскрыли конверты с девизами.

– Публику не обманешь, она нутром чует, где настоящее-то искусство! – бурно отреагировал фотолюбитель Горностаев. Однако же за его радушием просматривалось уязвлённое авторское самолюбие: серебряный жетон и похвальный лист  получили две работы Иванова – трёхцветный гуммиарабиковый эскиз «Казак из Турана» и портрет-увеличение. Словно предвидя это, Рафаил Александрович намеренно голосовал за горностаевские работы, но говорить об этом сейчас было бы странно, тем более что одна из работ – «Девочка довольна» – всё-таки заслужила похвальный лист. В общем, Рафаил Александрович просто предложил всем определиться с темами 5-й городской фотовыставки, намечаемой на пасхальную неделю 1915 года.  

Отчего-то этот год показался ему нынче далёким, и, быть может, впервые Иванов с готовностью устремился в прошлое. Вспомнилась консерватория,  причём неожиданными мелкими эпизодами, которые словно выросли и оказались важны. Вспоминались и первые годы в Иркутске, первые рецензии и знакомства с редакциями газет. Но с особенною приятностью вспоминался прошлый, 1913 год – самый блестящий за всё пятилетнее существование Иркутского фотографического общества. Начать с того, что доходы выросли ощутимо и  именно за счёт изготовления диапозитивов и увеличения фотоснимков, к чему он, председатель правления, приложил свои руки. Свободные средства позволили в очередной раз пополнить библиотеку, не отказавшись и от очень дорогостоящего американского журнала «Camera Work». Оказалось полезным и сближение членов правления с представителем страхового общества «Россия» господином Пальманом: в своём здании на Большой он безвозмездно предоставил комнату под лабораторию, а также и зал для собраний. В общем, можно было не беспокоиться и отправляться в путешествие по Тункинской долине. 

Так раздражает! Но и привлекает не меньше

Кроме фотосъёмок она манила его так и не разгаданной тайной  буддийского божества Майдари. Каждый год в конце июня или начале июля и непременно в новолуние дацан в Кыренах чествовал Майдари несколько дней, и всего более впечатлял Иванова последний, когда после богослужения в дверях дацана показывались ламы с бронзовой фигурой своего божества. Прошлым летом статуэтка Майдари была убрана яркой бирюзовой материей, и все взгляды сразу же приковались к ней. Между тем ламы поставили Майдари на золочёную колесницу, и зелёный конь повёз его вокруг дацана. Следом с  музыкой и пением потянулась и вся процессия. Пёстрая толпа, прислужники в шапках в виде шлемов с гребнями, огромный зонт, под сенью которого ламы в ярких нарядах, масса хоругвей над залитой солнцем степью на фоне иззубренных Тункинских гольцов и холмистых предгорий Саян – всё это производило сильное впечатление. «Но только лишь на того, кто сумел отрешиться от усвоенных им представлений о культурной музыке. Почувствовал гармонию в грубом, нестройном пении,  отчаянном грохоте ударных, рёве труб и визге деревянных инструментов, сама форма которых раздражает утончённого европейца, – мысленно уточнял Иванов. – Этот высокомерный и заведомо раздражённый взгляд и не даёт нам понять, что для бурят привычны и естественны необработанные голоса их сородичей. Уже потому, что их нервы крепки и терпят звуки, от которых окультуренный европеец в ужасе заткнёт уши и обратится в бегство. Для бурят странны наши разговоры о музыкальной фальши, и когда они на коленях в благоговейном экстазе поднимают руки и снова роняют голову, пока не коснутся земли, им открывается нечто – но что?»

Этим вопросом он задавался всю осень и начало зимы, перебирая снимки, сделанные в дацане, перечитывая записи в блокноте и на нотной бумаге. Смутная догадка, что нарастающее повышение на полтона у буддистов перекликается с Вагнером, при проверке нашло полное подтверждение. «Выходит, музыкальные приёмы азиатов тождественны новейшим направлениям европейской музыки! Но каким же образом это стало возможным?»

Победителю – каша!

Ответа он пока не нашёл, но впечатления от путешествия вылились в путевые заметки. Они были обозначены как музыкальные, однако Рафаил Александрович почти сразу вышел за очерченный круг и с удовольствием рассказал, как во время скитаний по верхнему течению Оки он нечаянно оказался свидетелем соревнований борцов. «Нельзя не заметить, – подчеркнул он, – что борьба полудикарей несравненно культурнее и человечнее нашей усовершенствованной борьбы, ибо протекает она безо всякой злобы и стремления причинить друг другу боль. Победитель, то есть опрокинувший противника на спину, подходит под благословение ламы, получает из его рук немного каши, часть которой разбрасывает по сторонам, а остатки благоговейно съедает». Естественно, написал он и о непаханом поле для исследований, искренне полагая, что для него самого они позади.  

Публикация появилась в «Сибири» именно как итог его путешествий по Тункинскому краю, но вскоре у автора возникло странное ощущение, что он только в начале пути и о главном даже не догадывается. «Я не могу ухватить его оттого, что мой опыт, моё консерваторское образование мешают отрешиться и проникнуться мироощущением этого народа. В прошлом году, когда процессия обходила дацан, каждые из четырёх его ворот открывались, но я видел лишь знакомые мне строения, а у всех остальных лица вспыхивали – как будто живой Майдари открывался им в этих воротах… Дорого бы я дал, чтобы слиться с ними в их молитве и пережить упоительное мгновение!»

Может статься, Майдари и открылся Рафаилу Александровичу, только вот рассказать об этом он не успел. Потому что скончался в 1915-м.

Автор благодарит за предоставленный материал сотрудников отделов историко-культурного наследия, краеведческой литературы и библиографии областной библиотеки имени Молчанова-Сибирского