На прошлой неделе в библиотеке им И.П. Уткина прошла очередная камерная «Прогулка по старому Иркутску». Встреча была посвящена писателю Ярославу Гашеку и тем нескольким месяцам, которые он провёл в городе. 

В Иркутске нет консульства Чехии, а среди университетских филологов не нашлось специалистов по чешской литературе, пояснил организатор проекта президент клуба молодых учёных «Альянс» Алексей Петров. Однако на истфаке госуниверситета есть человек, который обожает творчество Гашека. Сергея Кузнецова, доктора исторических наук, профессора кафедры международных отношений госуниверситета, Алексей Петров отрекомендовал как «человека, который всю жизнь читает и перечитывает Гашека».

– Я занимался всю жизнь Японией, – напомнил профессор, – но, честно говоря, «Похождения бравого солдата Швейка», наверное, одна из первых книг, которую прочёл. Родители её прятали, и я из чувства противоречия выкрал и прочитал. Сначала, конечно, ничего не понял, потом прочёл второй раз. Сейчас времени нет, поэтому я её читаю только один раз в год. Моё поколение книгу помнит, знает, любит. 

«Развил невероятную деятельность»

– Известных источников, которые связывали бы этого человека с конкретными городскими местами, не так много, – к иркутской истории Гашека у профессора Кузнецова научный подход. – Известно, что Ярослав Гашек прибыл в Иркутск 6 июня 1920 года с политотделом 5-й армии, которая вошла в Иркутск раньше, 7 марта, продвигаясь из районов Башкирии, Поволжья. В 20-х числах октября писатель Иркутск покинул и вернулся на родину. Вроде бы что можно успеть?

В Иркутске знаменитый чех поселился на улице Дёгтевской, 4 (теперь улица Российская. – «СЭ»). 

Память о знаменитом чехе хранят иркутские улицы

– В этом районе ещё в 1960-е годы, помню, стояли небольшие деревянные домишки, два или три. В каком-то из них, ближе к Ангаре, жил Гашек с русской супругой Александрой Львовой. Он женился, уже находясь на работе в политотделе 5-й армии, где-то в районе Бугульмы. Причём на родине у него оставалась первая жена. Позже, по возвращении, Гашека даже обвиняли в многоженстве, на что он ответил: поскольку Чехия не признала Советскую Россию, а следовательно, и её законов, а второй брак заключён по советским законам, он не виновен. Такой ответ, по-моему, очень хорошо его характеризует – это ответ Швейка. Вообще биография Гашека показывает: Швейка он писал в основном с себя. 

Ещё одно здание, где бывал Гашек, – штаб 5-й армии на одноимённой улице, ныне там журнальный фонд библиотеки ИГУ. Но основным местом, думаю, был всё-таки отель «Модерн» на углу нынешних улиц Ленина и Карла Маркса. Там находился политотдел 5-й армии, в котором Ярослав Гашек служил помощником начальника, руководил так называемым иностранным отделением. Судя по всему, он отвечал за работу с иностранцами, особенно с военнопленными, которых в Иркутске было тогда достаточно много, тысячи человек. В некоторых источниках говорится, что это отделение занималось разновидностью политического сыска, но так это или нет, сказать трудно. На третьем этаже уже в советское время в здании была библиотека, в этом помещении и располагался кабинет Гашека.

В Иркутске писатель развил невероятную деятельность: редактировал одновременно несколько газет, в том числе «Штурм» на немецком языке, «Рогам» на венгерском и первую в мире газету на бурятском, которая называлась «Ур» («Рассвет»). В последнюю все статьи он писал сам, а затем их переводили. Сегодня по инициативе общественной организации «Центр бурятской культуры» газета вновь издаётся. 

В качестве корреспондента Яро-слав Гашек успел «засветиться» и в газете «Власть труда», которая позже стала называться «Восточно-Сибирской правдой». 

– Я всегда думал, насколько Яро-слав Гашек был правоверным коммунистом, как его всегда показывали, – размышляет Кузнецов. – В Иркутске работал замечательный историк Буянто Санжиев, он занимался темой Гашека в Восточной Сибири, в основном сосредоточился на его деятельности как политкомиссара, коммуниста. Естественно, в своих книгах, которые выходили в советское время, Санжиев его изображал так, как того хотела власть. Нет, конечно, никаких доказательств – исторических источников или хотя бы каких-то сведений или мемуаров, – которые бы опровергали это, но всё его творчество, в том числе произведения, которые он написал, уже вернувшись из Сибири домой, говорят о том, что никак нельзя было красить его одним цветом. Подчёркиваю, это только моё личное впечатление. Всё-таки этот человек по складу характера и устремлениям был весёлым авантюристом, который ввергался в самые невероятные приключения. 

В пользу этой версии, считает профессор, свидетельствуют случаи, которые происходили с Гашеком. Например, он был прекрасно известен в местном полицейском участке в Праге. 

– Однажды, как было написано в протоколе, Гашек в состоянии лёгкого опьянения подошёл к полицейскому участку и зажёг три фонаря, которые перед этим были погашены, – продолжил историк. – В другой раз, опять-таки в состоянии лёгкого опьянения, он подошёл к полицейскому и султаном с его шапки попробовал прочистить трубку. Кстати, так же делал и Швейк. Ещё один хрестоматийный пример: Гашек хотел жениться, а родители невесты возражали, поскольку он был человек легкомысленный и не имел работы. Ему удалось получить справку в газете, что он корреспондент, и тогда отец девушки дал своё согласие. И вот родители приезжают к молодым, чтобы посмотреть, как они живут, как устроились. Гашек очень рад, берёт кувшин и говорит: «Я сейчас принесу пива». Уходит и… возвращается через три дня. Мог ли такой человек быть серьёзным политическим комиссаром, стопроцентно исповедовать коммунистическую идею – вопрос.

Иркутский след Швейка

Как сотрудник политотдела Гашек писал много разных бумаг, рассылал во все стороны разнообразные указания.

– Иногда складывается ощущение, что эту официальную писанину, бюрократические бумажки готовил подпоручик Дуб или, может быть, сам Швейк, – говорит Сергей Кузнецов. – Критикуя местных швондеров в Нижнеилимском политотделе, он пишет так: «Препровождая при сем доклад №1 политрука Нижнеилимского отдела с приложениями, считаю нужным обратить ваше внимание на безграмотность политрука Дмитриева, которая проскальзывает в его докладе. Например, учитель Зорин задаёт ему вопрос: «Какой метод РКП организовывать комячейки?» Послушайте ответ: «Правило РКП – одна реальная действительность, но методы, как подойти к организуемому, у каждого организатора разнообразные по его индивидуальным способностям. Но решая задачу коммунистического строительства, все они приходят к одному знаменателю, то есть мировой коммуне: каждому по потребностям, с каждого по способностям. Такое решение – отдалённый идеал, нынче к которому приближаемся вплотную и стаскиваем с высоты отдалённости на землю для реального существования». Это подлинный текст Швейка, то есть Гашека, я их тут не разделяю. Всерьёз ли он писал эту бумагу? Ответить сложно. 

Есть сообщения, что в Иркутске Гашек якобы опубликовал сборник рассказов, но я не обнаружил в библиотеках его следов. В Интернете писали и о том, что якобы здесь, в Сибири, он вынашивал план «Похождений бравого солдата Швейка». Многие сюжеты и анекдоты он уже опубликовал раньше у себя на родине. Может быть, здесь он что-то додумывал, но каких-то сибирских мотивов в «Швейке» мы не обнаружим. А вот некоторые из рассказов Гашека носят, так сказать, сибирский элемент. Один из них, «Чжен-си, высшая правда» начинается так: «Мне было приказано организовать культпросвет при китайском полку в Иркутске, который свалили на голову с буфера Восточно-Сибирской республики…». Дальше автор иронично рассказывает о китайских интернационалистах, часто даже с издевательской интонацией.

Кстати, Гашек успел поступить на Восточное отделение внешних сношений Иркутского университета, чтобы изучать японский и китайский языки. Возможно, рассказ про китайцев, где он привёл множество китайских фамилий и терминов, был неслучаен. 

Автор написал более 1500 рассказов, очерков и фельетонов, на русском опубликованы далеко не все, говорит Сергей Кузнецов, может быть, в том, что ещё не переведено, обнаружатся иркутские или сибирские мотивы. 

Многоликий Гашек

Из своего кабинета в отеле «Модерн» сотрудник политотдела Гашек рассылал разнообразные бюрократические бумаги

О том, как сегодня воспринимают известного писателя на родине, иркутянам рассказала студентка факультета филологии и журналистики ИГУ, приехавшая из Чехии, Зузанна Заградкова:

– В Чехии относятся к Гашеку по-разному: некоторые уважают его как юмориста, считают, что он писал очень качественные романы. Есть те, кто считает, что он только сидел в кабаке, пил пиво и ничем не интересовался. Третья группа – люди, которые знают, что он известный писатель, но не имеют к нему определённого отношения. 

Зузанна расспросила о Гашеке своих друзей и других студентов и выяснила: среди них почти никто не читал роман, но все знают чешский фильм 1957 года. Впрочем, в Чехии сейчас вообще очень мало читают, уточнила будущий филолог.

– Вторая причина, почему не читают Гашека: считается, что у него «дешёвый» юмор, – говорит Зузанна. – В Чехии возникло понятие «швейковство». Если вы читали роман, знаете, что имеются в виду действия человека, который высмеивает официальные органы, притворяется, что будет выполнять определённые обязанности. Считается, что это одна из особенностей чешского характера. Но отношение к чешскому характеру меняется. Швейк появился, когда людям нужно было бороться против режима, гегемонии, – последнее слово для Зузанны явно непривычно. – Сейчас у нас демократия, другое отношение к политике, поэтому нам Швейк не кажется таким актуальным, как нашим родителям или их родителям. У молодых людей сегодня другие авторы, другие интересы. Сейчас Карел Чапек так же популярен, как раньше Гашек.

Не мог удержаться, чтобы не присутствовать на встрече, посвящённой Гашеку, по его собственным словам, и доктор исторических наук, профессор ИГУ Болеслав Шостакович, который в университете среди прочих ведёт курс по истории южных и западных славян.

– Тоже отношусь к числу поклонников творчества Гашека, – отметил профессор. – Он оказался на войне, будучи антимилитаристски настроен, и его персонаж выражал то же самое. Чего греха таить, были антивоенные настроения у народа, и Гашек – плоть от плоти этих настроений. Он сам дезертировал с фронта и оказался военнопленным со всеми последующими обстоятельствами. Его личная судьба – отражение массы подобных судеб чехов, словаков и венгров, которые не видели смысла в этой войне и были больше заинтересованы в национальном развитии. Для меня это образ национального печально-иронического взгляда на судьбу поколения. 

Из воспоминаний моего отца Сергея Владимировича Шостаковича, который в период гражданской войны был молодым человеком, знаю, что он видел Гашека, который приходил в Иркутскую магнитно-метеорологическую обсерваторию (сейчас – метеостанция). Человек многогранный, он добровольно помогал делать какие-то наблюдения, замеры и в конце концов подружился с тамошними сотрудниками. В Москве у моей родственницы есть фотография группы молодых людей: часть стоят, часть сидят, а Гашек лежит на полу. Она говорила, что это был очень спокойный человек. 

Надо сказать, для меня есть несколько Гашеков: Швейк, красный командир и тот, кем он был в частной жизни. 

«Как-нибудь да было»

После возвращения в Чехию в 1920 году Гашек тяжело заболел. Когда он скончался в 1923 году и его наследники решили опубликовать роман, издатели сомневались, что произведение проживёт долго. «Через десять лет новому поколению содержание произведения будет уже неясным, и едва ли найдутся для него читатели», – цитируют интернет-источники акт, составленный издателем Шольцем и адвокатом Червинкой. Однако они ошиблись. 

– Есть упрощённое понимание Швейка, – говорит Сергей Кузнецов. – Я слышал отзыв «он глуп, как Швейк», но Швейк был далеко не дурак. Он как раз высмеивал человеческую глупость. Дураки – явление интернациональное и вневременное. Книга по-прежнему актуальна. Одну фразу я постоянно использую в разных ситуациях: «Более идиотской монархии я в жизни не видел».

– И другая сентенция, – подытожил профессор Шостакович: – «Пусть было, как было, ведь как-нибудь да было! Никогда так не было, чтобы никак не было».