Фамилию такую я слышал, но для меня МГУ, диссертация, Засурский – всё звучало странно и неправдоподобно… Я в изумлении уставился на Спартака Беглова и замолчал. «Наверное, Вы, Серёжа, не знаете, что я тоже работаю на кафедре зарубежной журналистики МГУ, что я доктор исторических наук. И как профессор могу быть руководителем вашей кандидатской диссертации».

Моему удивлению и благодарности не было предела!

Вечером следующего дня Спартак Беглов повёл меня к Ясену Николаевичу знакомиться. Никогда не забуду его добрый взгляд через мощные линзы очков и усталый голос: «То, что Вас сюда привёл сам Спартак Иванович, что он готов помогать Вам работать над диссертацией, это просто потрясающе даже для меня! Боюсь, что Вы, молодой человек, ещё многого не знаете и не понимаете. Вам надо ноги мыть Спартаку Ивановичу и эту воду пить».

Спустя 24 месяца, 5 декабря 1980 года, Ясен Николаевич Засурский пожимал мне руку и поздравлял с защитой диссертации кандидата филологических наук. 

Спустя 16 лет я отчётливо вспомнил слова Засурского «ноги мыть и воду пить…», когда прилетел в Лондон и на следующий вечер попал на праздничный приём в посольство России. Спартак Иванович Беглов дал мне небольшую записку к своему другу, послу России в Великобритании Анатолию Леонидовичу Адамишину.

Что было написано в той записке, я не знал (и не знаю до сих пор) .

Я улучил удобный момент, передал запечатанный конверт послу и вернулся к общему веселью… И был очень удивлён, что минут через 10–15 ко мне подошёл служащий посольства и проводил в кабинет посла.

Анатолий Леонидович пожал мне руку, очень тепло меня приветствовал. Усадил за накрытый чайный столик и стал расспрашивать о цели моего приезда в Лондон, о том, как и где я устроился, какие планы и в чём я нуждаюсь. Мне стало очень неловко, тем более что я ни в чём не нуждался. Конечно, я тут же догадался, что эти просьбы – забота обо мне – содержались в записке Спартака Ивановича Беглова.

Напоив меня чаем, посол вручил мне визитку своего помощника со всей телефонами и просил звонить в любое время и по любому вопросу. 

Вскоре посол вернулся в зал приё-мов, и там, когда иностранные гости ушли, оставшиеся россияне, человек 20, почти до утра пели русские песни. Аккомпанировал на рояле Андрей Оленин, заведующий бюро РИА «Новости» в Великобритании.

Был в моей жизни ещё эпизод, связанный с другим послом СССР в другом, Западном полушарии. Но он напомнил об отношении ко мне Спартака Беглова.

Ноябрь 1988 года. Я прилетел в Оттаву для прохождения стажировки в пресс-отделе посольства СССР в Канаде. 11 ноября, в День памяти погибших в мировых войнах, я отправился на центральную площадь канадской столицы. А там на радость мне – везёт сибиряку! – строй ветеранов обходил премьер-министр Канады Брайен Малруни. Останавливался, пожимал руки, поздравлял, благодарил и шёл дальше. По обе стороны от премьера вплотную к нему передвигались сотрудники секретной службы. Я аккуратно протиснулся в первый ряд и затесался в строй ветеранов. И как только Малруни протянул мне руку, я поймал его и постарался удержать! Охрана напряглась и уже двинулась на меня. Но я успел скороговоркой выпалить всё, что хотел сказать: «Господин Малруни! Я советский журналист из Сибири Сергей Остроумов. Я только вчера приехал в Канаду. Господин Пьер Трюдо (предшественник Малруни на посту премьер-министра Канады. – Авт.) всегда говорил, что Канада и Сибирь должны сотрудничать в освоении северных территорий. Он называл Норильск «примером для освоения Севера»! Господин Трюдо давал мне интервью на берегу озера Байкал! Пожалуйста, дайте мне интервью, очень прошу Вас!!!» Охрана смотрела на меня с изумлением, но угрожающе. Малруни сначала как-то растерялся, а потом улыбнулся, переспросил: «Как, вы сказали, Ваша фамилия?»

Обычно фамилии называют так, как они звучат на родном языке. Но я сделал прямой перевод своей: из Остроумова получилось Witty. Для канадцев это прозвучало как «остроумный» или «юморной». Малруни рассмеялся, сказал охране: «Возьмите у этого WITTY визитку!» – и проследовал вдоль рядов ветеранов.

Звонок в пресс-службу из канцелярии премьер-министра всполошил моё местное начальство. Доложили чрезвычайному и полномочному послу СССР в Канаде, меня вызвали для объяснений. Так я познакомился с легендарным советским дипломатом Алексеем Алексеевичем Родионовым. Высокий, красивый, волевой, обаятельный, с изящными манерами, Алексей Алексеевич производил неизгладимое впечатление на всех, кто с ним общался. До Канады Родионов служил чрезвычайным и полномочным послом СССР в Бирме, Пакистане, Турции, был министром иностранных дел РСФСР.

Принял он меня сдержанно, сухо начал беседу с вопросов: что, как и почему. Но когда я подробно рассказал ему все детали моей «ловушки» для Малруни на Конфедерейшн сквер, про «Витти-Остроумного» и про мои прежние встречи и беседы с Пьером Трюдо в СССР, посол оттаял и подобрел. Дальше беседа пошла уже о Сибири, о Байкале и о личном… Я получил разрешение на интервью с премьер-министром Канады Брайеном Малруни. 

Несколько дней спустя в Оттаву приехал академик Георгий Аркадьевич Арбатов, директор Института США и Канады АН СССР. Задача перед ним стояла очень трудная – доходчиво и убедительно рассказать канадцам о ситуации в Афганистане в связи с пребыванием в этой стране советских войск. Выступления Арбатова планировались в университетах Торонто, где молодёжь не разделяла подход советской стороны к решению проблем Востока. 

Спартак Беглов (слева) и Сергей Остроумов на Байкале

Посол Родионов принял решение послать в Торонто для сопровождения Арбатова заведующего бюро АПН в Канаде Игоря Лобанова и меня как стажёра. 

На пути из Оттавы в Торонто Георгий Аркадьевич расспрашивал нас о специфике работы АПН в Канаде, о том, откуда мы родом, как пришли в журналистику. И тут я упомянул фамилию Беглова, рассказал о нашем сотрудничестве. С этой минуты и до прощания через неделю в международном аэропорту Монреаля академик Арбатов не отпускал меня от себя. Его отношение ко мне было по-отечески тёплым и заботливым. Словно это уже не я сопровождал высокого советского гостя, а он опекал меня за границей. Фото нашего трио – Арбатов, Лобанов и я – по сей день украшает мой кабинет, как и фото Спартака Ивановича Беглова.

Но вернёмся к моей стажировке в Канаде.

В декабре 1988 года по указанию Посла Родионова А.А. меня отправили в командировку в Ванкувер. Там я написал, на свой страх и риск, и разместил в самой авторитетной местной газете «Ванкувер сан» большую статью под заголовком «Подарок для премьер-министра».

Спустя девять лет в Иркутске мы случайно встретились с Брайеном Малруни в кабинете губернатора Иркутской области (я тогда работал советником по политическим вопросам). Малруни тотчас узнал меня, назвал по имени: «Сергей?! Почему ты здесь?!» Оказалось, что бывший премьер-министр Канады помнит меня и хранит мою статью из «Ванкувер сан»! Она тогда ему очень понравилась и запомнилась, хотя была едкой и колючей. Помощник премьера звонил в посольство СССР в Оттаве, хотел пригласить меня на новую беседу к премьеру Малруни, но моя стажировка к тому времени закончилась, и я встречал Новый 1989 год со своей семьёй в Иркутске.

И ещё я хорошо помню стремительную организацию Спартаком Бегловым моей встречи с политическим обозревателем газеты «Правда» Юрием Александровичем Жуковым. Я привёз в АПН свою брошюрку, изданную в Иркутском госуниверситете. Она называлась «Публицистические уроки Юрия Жукова». Это была моя первая проба в научных исследованиях. 

Беглов пробежал внимательным взглядом по невзрачным страницам газетной бумаги и тут же поднял трубку телефона правительственной связи. Кратко представил меня и, обернувшись ко мне, сказал: «Ну вот, Серёжа, Юрий Александрович Жуков ждёт Вас сегодня в 3 часа у себя, на улице Правды, 24». 

Мне было неудобно, просто невежливо сказать: «Этого не может быть!», но именно так я и подумал. А вслух сморозил: «Это правда?!». Видимо, Спартаку Ивановичу понравился неожиданный каламбур, и он весело ответил: «Да-да! На улице Правды!»

Юрий Александрович оказался доброжелательным, приветливым человеком, совсем не таким суровым, каким многим в стране (в том числе и мне) он казался на экранах телевизоров. Он предложил мне чай в хрустальном стакане с серебряным подстаканником, сушки с маком и какое-то печенье. А сам стал внимательно читать мои скромные исследования. Потом мы вели беседу о Сибири, о том, как её воспринимают иностранные журналисты до и после поездки. И почему публикации за рубежом о Сибири обычно носят восторженный характер, хотя о СССР в целом эти же авторы пишут негативные материалы.

Прощаясь, Юрий Александрович Жуков подарил мне свою новую книгу: «33 визы. Путешествия в разные страны. Москва, 1972». И сделал дарственную надпись: «…Желаю Вам совершить не 33, а 333 путешествия по всему миру…».

Вторая моя встреча с Юрием Жуковым произошла спустя несколько лет в Сибири, на Байкале. Будучи заместителем председателя Верховного Совета СССР, он сопровождал в поездке по стране председателя Комиссии по иностранным делам Национального собрания Франции Кув де Мюрвиля. Мы вместе совершили прогулку на «Ракете» по Ангаре к Байкалу.

Жуков узнал меня, тепло приветствовал и полушутя-полусерьёзно сказал: «Ну, теперь я понимаю, почему западные журналисты так любят Сибирь!» – и широким жестом руки обвёл сказочно красивые прибайкальские горы, обрамляющие «светлое око Сибири» – озеро Байкал!..