Самовар закипал, а сестра всматривалась в окно, ведущее во двор: 

– Кузьминых за недоимки описывают…

– И правильно делают, что описывают: не заводи долгов – и будешь спать спокойно! Вот у нас ведь с тобой нет недоимок.

– Да, спасибо помощнику пристава Патушинскому: и за прошлый, и за нынешний год собрал. И ходить мне никуда не понадобилось: получила расписку прямо на квартире. 

Неожиданно в дверь постучали, и появился квартальный:

– Господин пристав сейчас пожалуют за недоимкой. Заплатите или описывать будем? 

Чижики изумлённо переглянулись.

Швейную машину «съели» ещё в прошлом году

– Какие ж вы, право, странные: почти триста рублей отдаёте в обмен на «расписку», которой грош цена! – полицмейстер Варушкин не скрывал раздражения. – И где теперь этот  «благодетель» Патушинский? 

Чижик взглянул на сестру, но кроме недоумения ничего не увидел. 

– Вы что же: и хронику происшествий не читаете? – удивился полицмейстер. – А ведь газеты в своё время писали, что он растратил большую сумму денег и застрелился. – Он помолчал, давая прийти в себя, а затем жирно подвёл черту: – То есть спрашивать не с кого и вам следует срочно погасить этот долг.

Обед у Чижиков в этот день получился поздний, скомканный и прошёл в совершенном молчании. Поднявшись из-за стола, Викентий Иосифович решил прогуляться и сделал большой круг по городу. Но видеть сестру по-прежнему не хотелось, и он свернул во флигель к Кузьминым.  На скамеечке перед входом его встретила хозяйка Степанида Семёновна:

– А Василия-то Степановича уже скоро два года как схоронили: в полынью провалился, заболел и не встал уже. И перед смертью-то наказал этот флигель беречь, чтобы у ребятишек крыша над головой осталась. Я и берегу, да только машинку швейную мы уже «съели», из мебели остались две кровати, стулья да стол, а теперь вот грозятся продать последнее. – Она принесла вдвое сложенный лист с описью имущества: «Самовар – 1 руб. 97 коп.; ружьё старое, неисправное – 26 коп.; стенные часы – 10 коп.».

Подумав, Викентий Иосифович дал несчастной вдове пять рублей. А ещё посоветовал рано утром отправляться вместе с детьми в городскую управу:

– Да непременно к самому городскому голове Жбанову: он человек порядочный и с царём в голове! 

На должности головы Константин Маркович Жбанов был без малого четыре года. Только что прошли новые выборы в городскую думу, выбрали и нового голову, но пока его утверждали в верхах, что-то нужно было доделать, а что-то и исправить успеть. Весь прошлый, 1913 год оценочное отделение городской управы направляло в полицейские части города сведения о недоимках по недвижимости. И две трети собственников благополучно погасили долги, вот только общая сумма задолженности уменьшилась незначительно. А это значило, что полицейские прижимали исключительно мелких собственников. И старательно обходили крупных, таких, как пароходчик Швец, богатый купец Шафигуллин или владелец особняков Кончестер. В конце прошлого года Жбанов встретился с полицейскими приставами неофициально и попросил их не лишать недоимщиков необходимого, а на терпящих нужду составлять протоколы – как свидетельства неплатёжеспособности.

А за нарушения… поблагодарить

Затем обратился официально. И для пущей уверенности вынес этот вопрос на рассмотрение думы, только что избранной. Однако ж новые гласные лишь… закрепили порочный опыт взыскания недоимок. Мало того, они выразили благодарность отличившимся в конфискациях – приставу 3-й полицейской части господину Церпинскому и исполняющему обязанности пристава 4-й части Лоненсону. «Вот уж выбрали нынче думу так выбрали!» – только и смог сказать на это управский сторож Никодимыч. Изумление вызвал и протокол первого заседания новой бюджетной комиссии, повысившей плату за могилы и возродившей «собачий налог». 

«Достойнейшим» представителем этой думы стал и избранный ею городской голова Бобровский. «Небезынтересно сообщить некоторые данные из общественной и служебной деятельности нового иркутского лорд-мэра, – отозвалась газета «Сибирь». – Господин Бобровский окончил местное техническое училище и поступил на службу по акцизному ведомству, где и пробыл двадцать с лишком лет. Службу оставил не совсем по собственному желанию. Ближайшим поводом к этому послужило служебное недоразумение в бытность Бобровского окружным акцизным надзирателем в Балаганске. Акцизное управление провело специальное расследование, и Бобровского решено было перевести на должность помощника надзирателя. Тогда он подал в отставку». И тут потерявшего место акцизного пригрел гласный Посохин на своём предприятии. А вскоре двинул его и на вакантное место председателя правления Общества взаимного страхования имущества от огня.  

Новоиспечённый градоначальник попытался обелить себя – в ответе редакции изобразил дело так, будто бы ему предлагали возглавить окружное акцизное отделение в Киренске, а он не захотел отправляться на север. Газета «отповедь» Бобровского напечатала, но в следующем же номере нового «лорд-мэра», натурально, схватил за руку управляющий акцизными сборами Иркутской губернии и Якутской области Никольский: «Содержание письма г-на Бобровского не отвечает истине. Причины, вызвавшие отставку, чисто служебные, побудившие меня отказаться от его кандидатуры на должность окружного акцизного надзирателя в г. Киренске». 

Интеллигентная прослойка думы сразу после избрания головы принялась от него открещиваться. Говорили, что перевес из трёх голосов, решивший исход выборов, слишком несерьёзен. Что Бобровский изначально считался у них слабым кандидатом, но его поддержали окраинные гласные, и теперь они пойдут дальше – станут продвигать в члены управы таких же несостоятельных членов…

– Помяните моё слово, они будут тянуть волынку до лета, пока большинство из нас не разъедется по дачам и за границу, – предрекал один гласный из присяжных поверенных. – И вот тогда-то и сколотят управу по своему образу и подобию. 

– Что же мешает вам, господа, оставаться в городе до совершенного завершения выборов? – не без сарказма спрашивал Жбанов. – Насколько я понимаю, именно это есть первейшая ваша обязанность! 

– Да признаём мы, что оконфузились, но нам послужит хорошим уроком такой трагикомический финал.  

– Финал? Боюсь, это лишь начало, а финал может быть в лучшем случае через четыре года, когда подойдут следующие выборы. Но и тогда ведь неизвестно ещё, что возьмёт верх. Влиятельным господам всегда выгодно делать ставку на заведомо слабого кандидата – он легко управляем, а значит, и удобен для них. Вот вам и ответ на вопрос, отчего в нынешнюю кампанию поддержали  Бобровского образованный Витте, богатые Винтовкин и Посохин, изворотливый Горбунов. 

«Оставьте уважаемого человека в покое!»

Незадолго перед тем городская управа подняла одно старое дело по лесоторговцу И.Г. Патушинскому, не единожды состоявшему гласным думы. Более десяти лет назад он на выгоднейших условиях взял подряд на поставку дров и не выполнил принятых обязательств. Сначала ссылался  на войну с Японией (?!), потом просил об отсрочке долга и не единожды получал её, но, несмотря на все льготы, не погасил ни рубля из почти 14 тысяч, без смущения заявляя, что платить ему нечем.

 – Так давайте возбудим дело об объявлении Патушинского несостоятельным должником – его движимое и в особенности недвижимое имущество позволит оплатить и не такие долги, – предложил городской юрисконсульт. 

Так и поступили, и «бедный» Патушинский немедленно возбудил ходатайство о прекращении дела. На заседании думы 4 марта после очень оживлённых прений гласные большинством голосов постановили довести это дело до конца. Среди ратовавших за прекращение дела и оставление «уважаемого человека» в покое особенно выделялся гласный по фамилии Горбунов.

Автор благодарит за предоставленный материал сотрудников отделов историко-культурного наследия, краеведческой литературы и библиографии областной библиотеки имени Молчанова-Сибирского