Пустите погреться!
В последних числах декабря прошедшего года несколько новостных порталов Иркутска сообщали, что во всех крупных городах и райцентрах Иркутской области были открыты пункты обогрева населения общим количеством 23 штуки, рассчитанные на 143 места. Сотрудники ГУ МЧС по Иркутской области, на которое указывала ссылка об авторстве, поясняли, что «в морозную погоду часто на дороге ломаются машины – чтобы не замёрзнуть, водители и пассажиры могут прийти в пункт обогрева в ближайшем городе и получить там помощь». Кроме того, в пункты могли обратиться люди, попавшие в сложную жизненную ситуацию, чтобы получить там горячее питание, ночлег, одежду и помощь по восстановлению документов. В первых числах года наступившего «Иркутский репортёр» решил пойти погреться в подобном пункте, подкормиться и при случае разжиться какой-нибудь одежонкой. Оказалось, всё не так просто…
«Испорченный телефон»
В Иркутске адрес подобного пункта обогрева населения на сайте ГУ МЧС по Иркутской области сообщался как улица Рабочего Штаба, 47. Уже это вызывало недоумение: сомнительно, чтобы машина в новогодние заморозки так удачно сломалась именно в предместье Рабочее, чтобы там, не отходя далеко, и погреться и пообедать. Но в морозы капризничать не приходится, есть пункт – и на том спасибо. Однако как раз пункта обогрева как такового, единственного заявленного в областном центре, по указанному адресу не оказалось вовсе. Дежурный объяснил, что здесь находится комплексный центр социального обслуживания населения.
– То есть если к нам обращаются люди, попавшие в сложную жизненную ситуацию, мы можем помочь им восстановить документы, выдать набор продуктов на первое время и необходимую одежду, – объяснил он.
Более развёрнутый ответ дал директор центра Олег Богданович:
– Стационара у нас нет. Мы оказываем срочную помощь населению – одежда, обувь, питание. У нас есть программа социальной поддержки, включающая финансовую помощь. Например, если человек добирается до места постоянного проживания и в дороге обратился к нам – мы предоставляем ему один продуктовый набор. Если обращается многодетная семья – получает другой, специализированный набор продуктов. Если приходят люди с доходом ниже среднего прожиточного, таким, что даже не могут позволить себе регулярное горячее питание, то они получают талоны на месячное питание в одной из наших социальных столовых.
– Ну а если я к вам приду замёрзший и голодный, то вы мне предоставите ночлег и питание? – упрямо гнул свою линию в сторону пунктов обогрева «Иркутский репортёр».
– Если вы к нам придёте замёрзший и голодный, то мы направим вас в одно из наших учреждений по социальной адаптации. Если приходят бомжи, мы направляем их в подобные центры в Шелехов или Ангарск.
– На постоянное проживание мы направляем в дома-интернаты в Ново-Ленино или Маркова – последний вам не подходит по возрасту, там геронтологический интернат, – терпеливо разъяснил Олег Павлович.
Пришлось обратиться к источнику, но и он оказался промежуточным: в пресс-службе ГУ МЧС объяснили, что новость об открытии пунктов обогрева они только ретранслировали на своём сайте. Изначально же эти учреждения относятся к компетенции министерства социального развития, опеки и попечительства. Также выяснилось и первое искажение информации: сотрудники по чрезвычайным ситуациям ничего не обещали замёрзшим в дороге автомобилистам. По их информации,
пункты обогрева были созданы для граждан, попавших в трудную жизненную ситуацию, в частности для лиц без определённого места жительства, – это центры социальной помощи и отделения временного пребывания комплексных центров социального обслуживания. То есть пункты не столько были созданы, сколько «приписаны» к уже действующим центрам при министерстве социальной защиты.
Окончательно ситуация приобрела черты детской игры в испорченный телефон при разговоре с пресс-службой министерства социального развития, опеки и попечительства, так как новость о пунктах обогрева окончательно лишилась авторства, словно возникла из промёрзшего воздуха в предновогодней суете.
– Откуда появилась новость об организации пунктов обогрева – нам неизвестно, – с лёгким недоумением комментирует ситуацию начальник пресс-службы министерства соцзащиты Алла Агафонова. – Перед Новым годом из ГУ МЧС нам сбросили на сверку список наших центров социального обслуживания, чтобы мы посмотрели, правильно ли там указаны адреса и телефоны. Я была очень удивлена, что их потом назвали «пунктами обогрева».
Как окончательно удалось выяснить «Иркутскому репортёру», классический по определению пункт обогрева в области был создан только один – в Черемхове.
25 декабря (за два дня до появления новости о создании пунктов по всей области) там силами муниципальной администрации с привлечением спонсоров была установлена тёплая палатка, где каждый желающий мог погреться, поесть и получить одежду и необходимую срочную помощь. В палатке действительно работают специалисты Черемховского комплексного центра социального обслуживания населения, подведомственного министерству социального развития области. По первоначальному плану палатка должна была простоять до 20 января, но в мэрии Черемхова прокомментировали, что её работа будет продлена на неопределённый срок, если люди будут продолжать обращаться за помощью и после установленной даты.
«Тюремные понятия и поножовщину мы пресекаем на корню…»
Судьба голодных и замёрзших граждан, и без того попавших в сложную жизненную ситуацию, продолжала волновать «Иркутского репортёра». Поэтому мы пошли тем самым путём, которым при неблагоприятном развитии событий направил бы директор Иркутского комплексного центра социального обслуживания населения Олег Богданович. И отправились за теплом, ночлегом и регулярным питанием в Ангарск, где в микрорайоне Майск находится Центр социальной адаптации.
Небольшой уютный особнячок в три этажа находится между железнодорожной веткой и заводом автоматики. Центр был организован здесь 15 июня 2009 года. До этого он находился в Иркутске, на улице Баррикад, пока не переехал в освободившееся подходящее здание.
– Центр создан для людей, утерявших статус в обществе, – объясняет директор ЦСА Денис Венскович. – У нас это в основном бомжи, которых доставляет полиция прямо с улицы, и люди, освободившиеся из мест заключения, кому некуда идти, у большинства нет документов, очень много инвалидов.
Денис утверждает, что живут между собой «квартиранты» дружно. Если ссоры и случаются, то идеологические – между бомжами и пришедшими из зоны из-за разницы понятий о жизни. Бомж в ссоре может сказать фразу, не допустимую по тюремным понятиям, а там и до драки недалеко.
– Но мы не допускаем, чтобы «сидельцы» устанавливали здесь тюремные законы. У нас закон один – внутренний распорядок, – убеждён директор. – Поножовщину мы сразу пресекаем. Так что подобных инцидентов у нас практически не случается.
– А пункт обогрева у вас предусмотрен? Ну, если человек придёт с улицы, попросится переночевать и пообедать?
– Нет, это невозможно, мы же не можем бросить в угол матрас и оставить кого-то на ночёвку. Мы работаем по другой схеме…
В центр может обратиться любой человек с улицы, его могут направить из других учреждений социальной защиты, привезти полиция. Но, как правило, сразу взять человека на место возможность есть не всегда: центр рассчитан на 43 места, и сейчас все они заняты. В таком случае социальные работники предлагают два варианта на выбор: либо встать в очередь, ожидая, пока место освободится, либо найти этому человеку место в какой-нибудь государственной или общественной организации сходного профиля.
– Например, в Ангарске есть общественная организация «Белые кораблики», которая также принимает на временное проживание бомжей. Есть Центр содержания при христианской школе, но они работают только с наркоманами, – перечисляет Денис. – Но и у нас места освобождаются регулярно: за прошлый год мы выпустили 118 человек. Кто-то с нашей помощью восстановил документы, нашёл работу и снял жильё. Стариков мы оформляем в дома-интернаты в Тулун и Саянск на постоянное проживание. За прошлый год нами было оказано более четырёх тысяч видов услуг: восстановление документов, установление инвалидности, оформление пенсий, розыск родственников, предоставление места работы – у нас заключено соглашение с Центром занятости о предоставлении рабочих мест. Наши клиенты могут проходить у них обучение: в прошлом году два молодых человека окончили курсы по строительным специальностям и уехали работать вахтовым методом на север области.
Поступающие в центр сначала направляются на карантин в инфекционную больницу и возвращаются на проживание только при отсутствии противопоказаний – туберкулёза и прочих опасных заболеваний.
– Ощутимая польза центра в том, что, если человек хочет начать новую жизнь, мы даём ему эту возможность, – рассказывает специалист по социальной работе Валерия Кузьмина. – К нам люди приходят в запущенном состоянии, без надежды. А через некоторое время откормятся, отмоются, получат свежую одежду – и уже не хочется возвращаться на улицу, попрошайничать и воровать. Начинают помаленьку устраивать свою жизнь.
Из 43 постояльцев женщин в центре всего шесть. Судьбы разные, иногда диаметрально противоположные. Сейчас в одной из палат живёт 83-летняя глухонемая бабушка. У неё есть три сына. Про одного ничего не известно. Второй живёт в Краснодаре, пропил свою квартиру. Третий, живущий в Иркутске, выгнал мать из дома. Сейчас она ждёт очереди в интернат. Но была в центре и другая бабушка, 77-летняя Вера Николаевна. Её привезли в центр из Иркутска, где она сидела на вокзале. Нашли её сына и дочь: у одного своя квартира, у другой – собственный дом в Тулуне. Дети оправдывались: «Мы от неё не отказываемся, она сама получает пенсию и сбегает на вокзал. Дома ей неинтересно, тесно в собственной комнате».
– Вообще у нас очень разные люди, общий портрет не нарисуешь. Есть древние старики, а есть совсем молодой парень, 22 года. У нас были и учитель с высшим образованием, и врач-реаниматолог…
– Как реаниматолог-то к вам попал? – не выдержал «Иркутский репортёр».
– Из тюрьмы пришёл. За убийство сидел, – лаконично ответила Валерия Владимировна и добавила: – Вроде бы люди с улицы приходят, должны быть осуждены за воровство и мелкие преступления. А у нас как из мест лишения свободы человек, так обязательно сидел за убийство. Были такие клиенты, у которых общий срок заключения 36–40 лет…
Людей привозят со всей области: из Иркутска, Ангарска, Тулуна, с севера. Был даже один житель Тюмени и подданный Киргизии, утерявший гражданство. Из 43 человек работают не больше десяти. Очень много инвалидов, плохо передвигающихся – после инсульта, отморожений и ампутаций.
– Бывает, люди не хотят, чтобы им помогали. К нам как-то «скорая помощь» по требованию жителей привезла с улицы 60-летнего бомжа, мы ему предлагаем помыться, а он кричит: «Отстаньте от меня, я хочу жить на улице!» Только вышел – мы в окно смотрели, – сразу залез в ближайшую мусорку, – вспоминает Денис.
Богатый бомж
Не от всех постояльцев центра его сотрудники могут дождаться слов благодарности. Иногда бывает совсем наоборот. «Иркутский репортёр» неожиданно узнал часть истории, которую мы рассказывали 1 декабря прошлого года в репортаже «Жизнь на помойке». В частности, там говорилось про безногого бомжа Станислава Горбачёва, который лишился квартиры в Иркутске и занимался попрошайничеством на Центральном рынке. Нам он тогда заявил, что был в четырёх реабилитационных центрах и нигде ему не могли помочь восстановить документы. Как оказалось, одним из этих центров был именно ЦСА в Майске.
– Нас после вашей статьи вызывали в министерство, спрашивали, почему мы не выполняем свои обязанности, – без особой претензии рассказывает Денис. – Нам пришлось везти туда его реабилитационную карту, доказывать, что мы восстановили ему полный пакет документов…
– Вот, смотрите, – Валерия Владимировна листает журнал поступлений клиентов. – Первый раз он попал к нам 18 сентября 2009 года, сразу после открытия центра. Привезли его из Иркутска, с улицы – запах от него был такой, что не подойдёшь. Мы ему восстановили паспорт, пенсионное удостоверение, помогли пройти комиссию – он именно у нас получил первую группу инвалидности, по которой ему к пенсии доплачивают около двух тысяч ЕДВ, единовременной выплаты по инвалидности. Он прожил у нас почти два года. А когда мы стали оформлять его в интернат, сбежал. До этого он кричал, что отсудит у сына квартиру в Иркутске, из которой его выгнали, поэтому в интернат не поедет. В Иркутске где-то опять напился и снова остался без документов.
Во второй раз его привезли в августе 2011 года. Ему снова восстановили все документы. За время, проведённое без документов, он не получал пенсию, и у него на книжке накопилось порядка 90000 рублей. Поэтому в свой второй приход в ЦСА он стал вести шикарную жизнь сибарита и гедониста. Каждый день нанимал людей, которые катали его на инвалидной коляске в город и обратно. Купил себе сотовый телефон, магнитофон, компактный DVD-проигрыватель… Каждый день он ездил в сберкассу, снимал различные суммы с книжки. В центр возвращался преимущественно пьяный.
– У нас выход и вход в центр свободные, но дежурный по режиму обязательно досматривает возвращающихся, чтобы у них не было при себе холодного оружия или алкоголя, – вспоминает Денис. – Так он умудрился договориться с кем-то из своих дружков, чтобы ему купили бутылку водки, и перелил её в бутылку из-под кетчупа. Я ему говорю: «Езжай в интернат, там постоянное проживание, питание, деньги у тебя есть, что нужно – купишь, чем не жизнь?!» А он говорит, что отсудит квартиру и купит на эти деньги в неё мебель. Ну и в результате всё спустил за месяц. Через некоторое время он съехал от нас, снял где-то в Ангарске угол. Как мы потом узнали, оттуда его выгнали, но не наркоманы, как он рассказывал вам, а потому что развёл там свинарник. И вот результат – деньги пропил, документы опять потерял, живёт на помойке…
– Зато гонору в нём было выше крыши. Мы им покупаем продукты, так он сидел здесь на кровати, как король, и пальчиком указывал: мне сухое молоко купите, только не китайского производства, и ириски определённой кондитерской фирмы, – вспоминает Валерия Владимировна.
По наблюдениям Дениса, приблизительно четверть их клиентов уже привыкли не работать и жить на улице. Такая жизнь их полностью устраивает. И менять её они не собираются. Поэтому центр для них работает совершенно вхолостую: выйдя за его порог после полугодового курорта, они опять возвращаются к привычному образу жизни.
