Из родственников числился ещё дядя, и он сразу принял Дашу в свою семью, а её флигель сдал чиновнику из военных. Но главным было даже другое – что Семён Поликарпович выхлопотал племяннице место машинистки в иркутском представительстве фирмы «Нейшеллер». Правда, вакансия открывалась лишь в следующем году, а до этого срока барышне предложили поработать на складе. 

И так пришлось, что именно в Дашино дежурство мошенники предъявили поддельные накладные и получили 14 ящиков отменных калош с патентованными каблуками. Конечно, далеко их не увезли (большинство тут же всплыло в обувных магазинах Иркутска), и в общей сложности  всё вернулось на склад, но Дашу всё равно рассчитали, и рассчитали… калошами. 

На один год и всю оставшуюся жизнь

– В Иркутске этого товара с избытком, а вот знакомые из Верхнеудинска много раз просили меня привезти, так что ты поезжай-ка туда не откладывая, – решительно предложил Даше дядя. – Остановишься там у моих приятелей; они и с калошами подсобят, и работу тебе отыщут, если повезёт.

Не повезло. И, покупая билет до Иркутска, барышня думала, не предложить ли себя кому-нибудь в гувернантки и не начать ли шить по журнальным выкройкам за 60 копеек в день. В любом случае это требовало толкового объявления, и Даша решила набросать его прямо сейчас. Тем более что поезд опаздывал на два часа и пассажиры развлекали себя как могли. 

К концу первого часа в центре внимания оказалась бойкая мещаночка с двумя детьми. Чем больше сочиняла она разные небылицы, тем, казалось, больше верила им.

– В Минусинском-то округе нонешним летом столько кобылки поразвелось, что съела она весь хлеб, все овощи и всю траву на огородах! И даже, – женщина округлила глаза,  – цветы в комнатах съела подчистую! – Она обвела всех победным взглядом, собираясь сразить новой подробностью, но засмотрелась на высокую даму в шляпе цвета воронова крыла. Позади неё шли два носильщика с огромными чемоданами в крупных наклейках: «Афродита Карталин» и «Предсказания на один год и всю оставшуюся жизнь». 

Дама расположилась наискосок от Даши и, казалось, не замечала никого вокруг – зато публика сразу же завертелась вокруг её чемоданов, и  скоро образовалась очередь из охотников «погадать». Даша единственная не попала под чары предсказательницы, но в вагоне они волею случая оказались лицом к лицу. И дама неожиданно улыбнулась:

– Что, денег нет узнать своё будущее?

– Только одна пара калош от Нейшеллера, с патентованным каблуком.

– Патент – это хорошо, ведь его заработать надо. И вообще, вдруг это калоши счастья? – Она засмеялась низким голосом. 

И пока  они ехали до Иркутска, успела о многом ещё расспросить вчерашнюю гимназистку. А на вокзале пригласила её в свой экипаж и подвезла до середины Солдатской улицы. И пока извозчик носил чемоданы, определилась окончательно: 

– По этому адресу ты найдёшь меня завтра утром. Поработаешь ассистенткой месяц, два, три. Платить буду каждый день по рублю и более.

Феи там за каждым углом стоят, будто они безработные  

Хозяйка усадьбы, ни о чём не спросив, проводила барышню во флигель, состоящий из двух половин. В первой, уставленной шкафами, сидела за маленьким столиком незнакомка, небольшого роста, худая и совершенно белёсая. Хороши были только её светлые волосы, закрывавшие спину. При появлении Даши она лишь немного повернулась к двери и кивнула, а затем продолжила читать вслух. Это была сказка Андерсена о калошах, знакомая Даше по гимназии, но, видимо, то был укороченный вариант, рассчитанный на младший школьный возраст, а теперь Дарья слушала грустное повествование для взрослых. Слушала довольно долго, изредка  поглядывая на плотно закрытую дверь во вторую половину флигеля. 

Болезненное существо за столиком казалось безмерно усталым, хотя голос был бодр, и энергичное чтение чередовалось весьма ироничными комментариями, например:

– У господина Андерсена феи за каждым углом стоят, будто они безработные, и ждут не дождутся разрешения на чудеса. В общем, сказка – она сказка и есть, а в настоящей-то жизни всё, решительно всё приходится делать самой…

– А госпожа Карталин нынче выйдет? – решилась спросить её Даша.

Скопление хиромантов, графологов, физиономистов, астрологов,
толкователей снов обычно наблюдалось в Иркутске с приходом зимы, когда у обывателя начинался досуг поневоле. Раскидывая свои сети, гастролёры
преподносили себя образованными людьми, не чужды

– А я, что же, не устраиваю тебя? И чем это? А ну как я – внучатая племянница Ханса Кристиана Андерсена? – Она засмеялась, и этот смех оказался точь-в-точь такой, как у госпожи Карталин, так что Даша подумала торопливо: «Должно быть, сестра…»

Меж тем бесцветное создание скользнуло на вторую половину флигеля и минут через пять возвратилось с небольшим саквояжем. 

– Госпожа Карталин пока не готова. Но скоро будет. – Она снова расположилась у столика, достала зеркало на затейливой ножке в виде ящерицы, с десяток разных баночек – и принялась раскрашивать себе лицо. Это был уже моветон, и барышня с возмущением отвернулась. 

Прошло не менее получаса, а эта невежда всё трудилась, довольно мурлыча и изредка вставляя незнакомые и, казалось, лишённые смысла словечки: «абельянс», «куражанс», «туранданс». Затем открыла широкий шкаф и из множества париков выбрала самый тёмный. После чего вошла в этот шкаф, будто в комнату, и стала переодеваться. Вероятно, там хранилась и обувь, потому что до Даши донеслось постукивание каблучков. Всё это непростительно затянулось, и она была даже рада, когда дверца хлопнула, за-крываясь, и перед ней предстала… вчерашняя Афродита Карталин. 

– Да, – усмехнулась она, довольная произведённым эффектом. – Я – маленькая серенькая датская птичка, но это не мешает мне вертеть судьбами очень важных особ. – Карталин выдержала паузу. – Впрочем, к делу! – И, не дожидаясь, пока Даша опомнится, стала расспрашивать об Иркутске.

Судя по всему, Карталин не была здесь уже около года и торопилась узнать, что за это время произошло. Поначалу Даша отвечала смущённо, что не читала всех иркутских газет да и многого не понимает ещё.

– А я ведь не о политике спрашиваю, впрочем, и о ней тоже, но… Мне важно понять, не как было, а как запомнилось.   

И Даша принялась вспоминать – медленно, путаясь в мелочах, спотыкаясь о своё семейное горе. Но постепенно она описала жизнь ближайшего околотка, соседней улицы и задумалась, надо ли говорить ей об одноклассницах, выпускницах Хаминовской гимназии.

– Да, и о них подробно, – прочла её мысли Карталин, откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза.

И вот ведь что удивительно: проговорив два часа к ряду, Даша не только не устала, а словно бы набралась новых сил; Карталин же выглядела чрезвычайно усталой. Выдав Даше её два рубля («Заработаны!»), она тут же, в кресле, заснула.

В колоду карт вдруг обратились люди

Следующее утро началось с того, что во двор стремительно въехали американские жёлтые сани на высоких дугах, когда-то доставленные в Иркутск по заказу Второвых, а позже проданные одному весьма  состоятельному купцу. Флигель убран был нынче по-другому: шторы плотно задёрнуты, отключён верхний свет, так что все шкафы казались уходящими в небо. На полу – ковёр, очень яркий  и настолько заглушавший шаги, что сегодняшний гость вздрогнул, когда Афродита вдруг предстала перед ним. 

Она была в образе пожилой дамы, много лет отдавшей наукам и теперь делящейся знанием. Оглядев пришедшего долгим взглядом, она медленно обошла его, словно бы очертив некий круг, и произнесла мужским голосом:

Мне стоит лишь очки достать, 
И стану я оракулу под стать. 
А вы сидите тихо по местам: 
Ведь картами казаться надо вам… 
В колоду карт да обратятся люди! 
По картам я пойму, 
что было и что будет.

Когда жёлтые сани скрылись за ближайшим углом, а усадебные ворота снова тщательно заперли, во флигель внесли небольшой самовар на полном пару. Заметив, что Дашина чашка остаётся нетронутой и сама барышня так и не оправилась от изумления, Карталин улыбнулась:

– А ведь не требуется никаких чудес… Нужно просто выписать наложенным платежом «Современную гадалку» (230 страниц), «Новый оракул и хиромант» (256 страниц) и «Новейший сонник. Графолог» (400 страниц). Три этих книги обойдутся лишь в 4 рубля 25 копеек. 

– Но такие книги есть во многих иркутских домах! – не сдержалась Даша.

– Разумеется, есть. То есть лежат на полке без толку. Потому что и выписать, и даже выучить их наизусть – это слишком мало. Нужно, чтобы внутри у тебя заработал некий магнит. Это – трудно. – Она помолчала и неожиданно перевела в шутку: – Но ты попробуй: надень калоши от Нейшеллера да хорошенько топни патентованным каблучком!

«Вам, верно, померещилось…»

В апреле Даша объявила дяде, что уезжает в Красноярск месяца на три, а после  отправится в Ново-Николаевск, но к концу года думает всё-таки возвратиться и просит освободить к тому времени флигель.

– Какая неблагодарность, – возмутилась дядина супруга,  –  девять месяцев на всём готовом жила, как родная, а теперь ей и флигель отдай!

– Я готова оплатить вам своё содержание – так, как вы скажете. Но тогда уже вам придётся передать мне все деньги за флигель. 

Родственники посовещались и предпочли согласиться. Правда, Семёну Поликарповичу не терпелось узнать, откуда у Дарьи средства, и однажды утром он посетил хозяев усадьбы на Солдатской. Но они замахали руками:

– Господь с вами: какая Афродита Карталин?!  Для своей дочки флигель строили и никого чужого не брали к себе отродясь!

Автор благодарит за предоставленный материал сотрудников Иркутского областного музея связи