– А что вы хотите, если всё подорожало: мука, зерно, выросли тарифы ЖКХ, на электроэнергию! – заявили в ангарском ОАО «Каравай». 

– Мы берём пшеничную муку с Алтая, – уточняли специалисты «Падунхлеба», который кормит Братск. – За непродолжительный период цена на неё поднялась на 61%. При этом наши поставщики признались, что из имеющегося зерна муку высшего сорта получить невозможно.

Как известно, Алтай в этом году поразила мощнейшая засуха, что не могло не сказаться на натуре зерна. Получено много щуплого, сморщенного, пострадавшего от запала, при размоле которого резко возрастает доля шелухи. Хуже мука – хуже хлеб. Печальнее другое. За два-три месяца цена ряда хлебобулочных изделий в Братске возросла на 20%. 

В середине октября, когда аграрники и переработчики отмечали свой профессиональный праздник, председатель совета директоров ЗАО «Иркутский хлебозавод» почётный пекарь России Сергей Каракич озвучил такие цифры: если в марте его предприятие платило 10 тысяч рублей за тонну муки, то теперь – 18 тысяч. Мука закупалась в западных регионах страны, пшеница – в основном в Красноярском крае.  

Анализируя ценовую ситуацию, Сергей Семёнович поясняет, что стоимость хлеба складывается из целого ряда составляющих: сырья, оплаты труда, затрат на энергоресурсы. В последнее входит не только электроэнергия, но и тепло, ГСМ. 

– Имеем 110 автомашин, – говорит Каракич. – Свою продукцию развозим по многим точкам, пунктам, вплоть до Тулуна. Ежесуточно на за-правку уходит 3,5-3,6 тонны бензина и солярки. Сколько тратим горючего за год – посчитать нетрудно. Всё это ложится на хлебушек.

Эти моменты часто остаются вне нашего, потребителей, внимания. И напрасно.

– Есть ещё одна составляющая, которая влияет на цену, – продолжает Каракич. – Это налоговая нагрузка. За 9 месяцев 2012 года только по хлебу (то есть лишь за производство конечной продукции. – Авт.) мы выплатили 112 миллионов рублей различных налогов. Кстати, своей продукцией обеспечиваем Иркутск всего лишь на 47-48%. Более половины хлебобулочных изделий дают остальные предприятия, включая различные мелкие пекарни. Скажите, если собрать их налоги, они дадут такую сумму? Нет! А ведь у нас такие большие налоги ложатся на основной продукт питания. Ну какой хлеб может выдержать такое?!

Больной вопрос затронул Сергей Каракич. «Восточно-Сибирская правда» не раз акцентировала внимание на проблеме «левого хлеба». Согласно данным Иркутскстата, если в 1991 году область произвела 343 тысячи тонн хлеба и хлебобулочных изделий, то в 2008 – 106 тысяч тонн. Это 121 грамм на человека, или меньше, чем в блокадном Ленинграде, где выдавалось по 125–250 граммов. Очевидно, многие мелкие пекарни, скрываясь от налогов, «уводят свою продукцию в тень». В каких условиях выпекают они хлеб, остаётся только гадать. Нечто подобное наблюдается и в целом по стране. Согласно федеральной статистике, мы потребляем 48 килограммов в год, или в 2,3 раза меньше рекомендуемой нормы. 

Сегодня эксперты убеждают: цены на хлеб неизбежно должны были подскочить. «Смотрите, сколько лет они стояли на месте, – говорят они. – А ведь была инфляция, росли цены на товары для хлебопёков». Вместе с тем пошли в ход рассуждения о том, что рост цен на пшеницу и рожь не должен сильно отразиться на хлебе, поскольку доля их в себестоимости невелика. Сказал об этом Каракичу, а он в ответ чуть ли не взорвался:

– Враньё! На самом деле доля основного сырья в цене 47-48%. 

Итак, определяющую роль в формировании цены играет всё-таки сырьё. Зерна нынче собрано намного меньше обычного, и многие специалисты объясняют ценовой взрыв именно дефицитом сырья. Судя по тому, что мукомолы и хлебопёки обратились с письмом к президенту Путину с просьбой организовать импорт пшеницы из Казахстана и ржи из Германии, пока есть возможность по менее высоким ценам приобрести сырьё, ситуация и в самом деле складывается очень серьёзная. Ответа на призыв не последовало. Группа депутатов Государственной Думы предложила сделать запрос по поводу того, сколько всё-таки продовольственного зерна имеется в закромах Родины. Большинство думцев заблокировало это предложение. Между тем, согласно расчётам специалистов, после Нового года на каждый месяц будет приходиться всего 3,8 миллиона тонн продовольственного зерна при ежемесячной потребности 4,5 миллиона тонн зерна.

Знакомясь с этими цифрами, невольно задаёшься вопросом: почему местные хлебопёки не обращаются к иркутским крестьянам? Как-никак по «валовке» мы превзошли минувший год, значительную долю в этом хлебе составляет пшеница.

– Обращались. И  не раз, – возражает Сергей Каракич. – Но всего 2,5 тысячи тонн закупили, хотя в иные годы закупали до 9–12 тысяч тонн. Выжидают, что ли? А чего ждать? 

Справедливые, казалось бы, вопросы. Но только на первый взгляд.

– В хорошие годы наши переработчики предпочитают брать хлеб в западных регионах, – утверждает ведущий агроном  местного минсельхоза Александр Зайцев. – Он более дешёвый, поскольку, допустим, Алтай вносит совсем мало удобрений. И получается, что вырастит наш крестьянин добрый урожай и не знает, куда его девать.

Сложная коллизия. С кем из хлеборобов ни поговоришь – каждый жалуется на низкие цены, которые предлагают переработчики. Хлебопёки же корят селян за высокие цены реализации. Обе стороны правы. Но государство не очень торопится объединять усилия различных сторон. Нет у нас сегодня внятной и продуманной хлебной политики. Разорвана цепочка производство – хранение – переработка – реализация. Как земледельцу, так и пищевику нужны средства для восстановления своих затрат и расширенного воспроизводства. И перекидывать этот мостик между переработчиками, хлебопёками и селянами должны власти.