Эффективный – не эффективный

– Геннадий Орденович, публикация рейтинга эффективности вузов стала для вас неожиданностью?

– Безусловно, когда я узнал результаты мониторинга, то впервые в жизни подумал, как можно одним решением подорвать здоровье человека и накалить обстановку в огромном коллективе. Я работаю в должности ректора с конца прошлого года. У нас отличная команда. За этот год мы в хорошем смысле слова «перетрясли» вуз. У нас такая динамика, по которой мы обходим некоторые другие вузы области. Например, объём финансирования научно-исследовательской деятельности за год увеличился почти в два раза, сейчас он составляет 91,2 тысячи рублей на одного сотрудника (в 2011 году этот показатель был 49,4 тыс. рублей на человека. – «Конкурент»). Поэтому, конечно, итоги мониторинга стали для меня ударом. Поймите правильно, как я сейчас родителям в деревне буду доказывать – с признаками неэффективности наш вуз или без них? Им, извините, это до лампочки: неэффективный значит неэффективный. Будем думать, куда отправить ребёнка. На их месте я бы подумал так же.

– Важным критерием оценки вузов был средний балл по ЕГЭ при поступлении. В случае с академией она как раз по нему не дотянула.

– Да, но я не могу повлиять на ЕГЭ: не могу его ни улучшить, ни ухудшить. Это не те масштабы. Дело в том, что в вузе обучается сейчас 87% студентов из сельской местности плюс сироты, студенты-инвалиды. Вы наверняка знаете обстановку села на сегодняшнем этапе. Вы знаете, что там один учитель может преподавать сразу несколько предметов. Но в Мин-обрнауки РФ это совершенно не учли. Так что перекладывать всю вину за результаты ЕГЭ на вузы неправильно. Не мы виноваты, что сельское хозяйство сегодня бедное. А это так, это надо честно признать. Поэтому сначала нужно создать нормальные условия в селе, чтобы люди оттуда не бежали.

Да, я сторонник того, что в целом эффективность образования надо повышать, надо двигаться дальше. Иначе давайте закроем все сельхозвузы и построим тюрьмы. Но куда люди пойдут? Все выпускники школ просто не могут поступить в госуниверситет. Поток абитуриентов в любом случае надо как-то дифференцировать.

– Вы уже пытались каким-то образом оспорить итоги мониторинга?

– После публикации рейтинга я сразу вылетел в Москву. Попытался объяснить, что по такому критерию, как финансово-экономическая деятельность, получается, что самый эффективный вуз тот, который не учит, а только зарабатывает деньги, например, за счёт сдачи в аренду площадей. Как можно этот показатель 

предъявлять вузам? И, кроме того, как можно один критерий применять на равных условиях для ставропольского и иркутского вузов? Как их можно сопоставить, когда у нас на глубине трёх метров закопаны 43 километра сетей? А получается, что мы в совершенно разных условиях, но при этом должны одинаково зарабатывать.

– Какая-то реакция со стороны министерства на эти доводы уже последовала?

– В прошлый понедельник в Мин-обрнауки РФ прошло заседание рабочей комиссии с представителями нашего министерства, аппарата губернатора Приангарья, а также председателя совета ректоров Иркутской области. И там было сказано, что по сельскохозяйственной академии и медицинскому университету возможность какой-либо реорганизации полностью исключена. Специалисты министерства сказали: «Мы не это имели в виду». На днях должна быть официальная публикация от имени Мин-обрнауки РФ, что о закрытии вузов речь не идёт. Но сейчас трудно осознавать эту ошибку. Вообще я считаю, что весь мониторинг можно было провести гораздо корректнее по отношению к вузам. Сами специалисты Мин-образования говорили, что, согласно этике, они вообще не имели права рассматривать те высшие учебные заведения, где меньше года назад произошла смена ректора. А это относится в том числе и к нам.

– Дальнейшие шаги по отстаиванию своей позиции вы намерены предпринимать?

– Я буду идти до конца. И я этого не скрываю. Сейчас жду приглашения губернатора области, а также представителя минсельхоза, после чего буду однозначно принимать решение, чтобы академию официально исключили из «красного» списка вузов с признаками неэффективности.

Тем более что сегодня я чувствую в этом вопросе поддержку студентов. Ребята сами ко мне приходили и говорили, что готовы выйти на улицу, чтобы отстаивать честь вуза. Пришлось их даже успокаивать, говорить: давайте пока без эмоций, давайте все вместе подождём. Но не буду скрывать, их поддержка мне сегодня очень важна. Я должен бороться за наших студентов.

– Есть информация, что кто-то из вузов готов воспользоваться даже судебными методами?

– Мы уже идём по такому пути. Уже сделаны наработки. Сейчас готовим материалы: форму обращения и иск в Арбитражный суд. Всё-таки вузу нанесён большой урон. Прежде всего, имиджевый. Потому что академия, которая неплохо котируется, одним росчерком пера оказалась в числе неэффективных. А у нас между тем очень большие планы по развитию, начало реализации которых уже положено. 

«Почему Винокуров может, а я нет»

В общей сложности сейчас в Иркутской сельскохозяйственной академии обучается больше 4 тысяч студентов: 2,5 тыс. человек очно и 2,2 тыс. заочно. Ежегодно вуз выпускает несколько сотен молодых специалистов для сельскохозяйственной отрасли. По информации академии, средний уровень трудоустройства выпускников – 60%. Правда, точной информации  о том, многие ли из них работают по выбранной специальности, у вуза сегодня нет. Впрочем, в академии говорят, что уровень трудоустройства на-прямую зависит от ситуации в сельском хозяйстве. Между тем работа в этой отрасли сегодня не является ни престижной, ни высокооплачиваемой.

– Вы заговорили о планах по развитию академии. О чём конкретно идёт речь?

– Без развития материально-технической базы сегодня нам идти некуда. Поэтому главная задача сейчас – целиком обновить материально-техническое состояние академии. Отремонтировать здания, привести в порядок аудитории, обновить компьютерные классы. Только за этот год мы купили 200 компьютеров. Также мы стараемся обновлять технику: закупаем для учебных целей трактора, комбайны, оснащаем лаборатории. Ведём ремонт помещений. Иначе как я могу обучать студента в аудитории, где видно кирпичи, и после этого разговаривать с ним о каких-то новых технологиях.

– Но это процесс не одного года и даже не двух?

– У нас стоит задача закончить всё обновление в течение трёх лет. Мы считаем, что этого срока достаточно, чтобы студенты работали в нормальных аудиториях и проходили практику с использованием современного оборудования. Когда мы все эти позиции завершим, то Минобрнауки претензии к нам будет сложно предъявлять. Правда, тут ещё играет роль и такой чисто субъективный фактор: дело в том, что я человек эмоциональный и у меня всегда встаёт вопрос, почему, к примеру, Винокуров (ректор БГУЭП Михаил Винокуров. – «Конкурент») может, а я нет. Прошу прощения, но когда мы взялись за обустройство вуза, то начали с туалетов. А теперь буквально всё перестроили.

Вообще я считаю, что подобные задачи надо всегда решать в кратчайшие сроки, в течение одного-двух лет. Только тогда будет эффект, удастся расшевелить людей. Потому что если ничего не делать, не будет мотивации. А она играет огромную роль в образовательном процессе. Плюс оплата труда. Сейчас мы среднюю зарплату преподавателя подводим к региональному уровню. В сентябре этого года она у нас составляла 24,8 тысячи рублей. А ведь когда-то существовала такая обстановка, что люди были устроены на 0,1 ставки. Какой это могло дать эффект? Никакого.

– Бюджета академии хватит, чтобы реализовать все эти планы?

– Конечно, его недостаточно. Но я сегодня получаю поддержку в нашем областном минсельхозе. Сами знаете, везде надо доказывать каждую цифру. Чем больше объясняешь, тем больше шансов получить финансирование, так что я с уверенностью смотрю в будущее.

Плюс у нас хорошо работает попечительский совет выпускников академии. В вузе шутят, что ИрГСХА специализируется на выпуске министров. К примеру, сегодняшний министр сельского хозяйства Иркутской области Ирина Бондаренко – наша выпускница. Главы 16 районов Приангарья тоже наши выпускники. Малеев (Валерий Малеев, глава Усть-Ордынского Бурятского автономного округа с 1996 по 2007 год. – «Конкурент») наш выпускник. Мы всеми ими гордимся. В прошлом году мы от них получили почти 10 миллионов рублей. Это большая сумма. Но в нынешнем году эта цифра будет ещё больше – 25 миллионов рублей. Но для того, чтобы такой результат был, надо работать с людьми. Я всё время мотаюсь, приезжаю, говорю: «Ты наш выпускник, давай сделай ремонт в одном из классов. Назову этот класс твоим именем». И люди на это идут.

– Сельхозакадемия владеет не только зданиями, но и довольно большим количеством пахотных земель и сельхозугодий. Насколько эффективно они сегодня используются, планируете ли вы что-то менять в системе управления этими землями?

– Действительно, сегодня наш вуз единственный в России, который имеет такое количество охотугодий для учебных целей – больше 180 тысяч га. Здесь мы готовим охотоведов. Это редкая специальность. Сегодня наш факультет охотоведения выпускает специалистов для всей страны. Кроме того, в структуру академии входит филиал в Чите, где мы также готовим охотоведов. Он на хорошем счету. Кстати, по итогам мониторинга он вошёл в число эффективных учебных заведений. Так что вот такой интересный парадокс получается: он прошёл, а мы – нет.

Что касается сельхозугодий, то сегодня у нас в распоряжении 32 тысячи гектаров. Однако в настоящее время вуз не может обслуживать такое количество земель. Поэтому сейчас мы с минсельхозом решаем, сколько реально в наших силах обрабатывать. По нашим предварительным оценкам, это около 2,5 тысячи гектаров.

Незаменимых не бывает

– Как получилось, что человек с грузинской фамилией стал ректором сельхозакадемии в Сибири?

– Ну не зря же здесь находится улица моего земляка – Каландаришвили. Хотя вообще сам я родом из Абхазии. Здесь я служил в армии. Был военным спортсменом. И потом так тут и остался. Кстати, я сам выпускник сельскохозяйственной академии: в своё время закончил с отличием агрофак. Прошёл путь от студента до заведующего лабораторией и дальше. А в прошлом году так получилось, что стал ректором. Это меня коллектив выдвинул и поддержал. В общей сложности работаю здесь уже больше 30 лет. Но если честно, то даже не мечтал, что когда-нибудь встану во главе вуза. Я много времени работал с Долгополовым (Александр Долгополов с 1992 по 2006 год ректор 

ИрГСХА. – «Конкурент»). Был проректором по хозяйственной части, потом последние два года проректором по экономике. Мы многое успели сделать за эти годы. В 1990-е попали в полнейшую разруху, когда тут по коридорам везде стояли тазики, потому что крыши не было, всё текло. Так что я знаю этот вуз в другие, более тяжёлые времена. И в этом смысле мне сегодня намного легче потому, что уже понимаю проблемы, где и какие механизмы включаются для их решения, понимаю обстановку в академии.

– У вас есть планы на более долгий срок, что хотелось бы сделать в академии?

– Если мне дадут, должен успеть сделать всё, что запланировано, в течение трёх лет. Вообще считаю, что для ректорства достаточно одного срока, чтобы всё реализовать. А потом пусть пробуют молодые. Сегодня я, завтра кто-то другой. Я не сторонник того, чтобы по 15 лет сидеть в одном кресле. Что мы – незаменимые? Человек утомляется. А придёт другой ректор – увидит всё по-новому. 

– Идёт ли сегодня речь о повышении статуса академии?

– Я вас приглашу через год-полтора, когда будет презентация университета. Сегодня мы работаем в этом направлении.

– Что конкретно для этого вам нужно сделать?

– Это стандартная процедура аккредитации. В течение ближайших нескольких лет мы должны повысить все ключевые показатели. Для того чтобы получить статус университета, есть определённые пороги, мы должны их превзойти. И мы докажем, что мы это можем.