«Я родился в небольшом украинском селе, в котором даже своей школы не было. Отец, Николай Афанасьевич, был председателем колхоза, мать, Любовь Платоновна, работала учительницей в соседнем селе. Когда мне исполнилось пять лет, я стал просить, чтобы она взяла меня в школу. Наконец мама поддалась на уговоры и в начале следующего учебного года договорилась с учительницей первого класса, чтобы я некоторое время посидел за последней партой. Она думала, что, когда наступит зима, желание ходить пешком в соседнее село пропадёт само собой. Но я продолжал учиться. На моё счастье, после новогодних каникул один мальчик бросил школу и меня вписали в школьный журнал вместо него», – вспоминает Леонид Николаевич. На старом чёрно-белом фото из семейного архива, датированном 1950 годом, изображена стайка разношёрстно одетых мальчишек и девчонок. Лёня на целую голову ниже своих сверстников, но держится с достоинством.

Семь классов Лёня закончил больше чем на год раньше одноклассников – в 12 лет. Нужно было определяться, куда пойти дальше. Судьбу ребёнка решили родители. По их представлениям, в достатке живут лесники: они всегда обеспечены дровами, покосами и паст-бищами для скота. Такими мерками жители степной местности измеряли благополучие и такой жизни они хотели для своего сына. В Сторожинецкий лесной техникум, куда Леонида отправили родители, его не взяли из-за возраста. В учебное заведение принимали детей старше 14 лет. Тогда Николаю Афанасьевичу пришлось пойти на хитрость: через знакомых он достал «дубликат» метрики сына, в котором дата рождения была немного подправлена. С такими документами парня в техникум взяли. «Я очень переживал, как же мне вновь перейти на свой настоящий день рождения. Тем более комсомольский билет у меня был выписан на выдуманную дату, – говорит наш герой. – В итоге мне всё же удалось получить паспорт по оригинальному свидетельству о рождении».

Все выпускники техникума рвались попасть в лесоустройство. Работа в экспедиции выглядела в глазах молодёжи куда более привлекательно, чем, например, в лесничестве. Во-первых, это новые места и новые впечатления: сегодня экспедиция могла работать в Закарпатье, а завтра в Читинской области. Во-вторых, в советские времена, как и сейчас, в лесоустроительных экспедициях существовала сдельная оплата труда, что давало возможность заработать больше. И, наконец, зиму лесоустроители жили в городе, это для молодых людей было неоспоримым преимуществом. Забегая вперёд, отметим, что свою вторую половину, курносую красавицу Елену, Леонид встретил как раз не в городе, а в отдалённом лесхозе, для которого, будучи начальником лесоустроительной партии,  разрабатывал проект организации и развития. Вместе супруги прожили больше сорока лет, точнее, зим. Не стоит забывать, что тёплое время года таксаторы обычно проводят в тайге.

Однако вернёмся к началу трудового пути нашего героя. Первым выбрать себе место работы предлагали выпуск-никам, у которых в дипломе был наибольший балл. Среди них оказался и Леонид Ващук. Он остановил свой выбор на Львовской лесоустроительной экспедиции, в которой затем проработал три года. С фотографий начала 60-х годов на нас смотрит строгий юноша в чёрном костюме и белой сорочке с зачёсанными вверх густыми локонами: миллионы молодых людей в то время старались быть похожими на Леонида Утёсова.  

«На первое своё рабочее задание я отправился в Закарпатскую область: нужно было провести теодолитную съёмку местности, подлежащей передаче от совхозов в лесной фонд. По этой теме у нас в техникуме было мало часов, и я чувствовал себя немного неуверенно. Помню, как приехал на квартиру, где должен был жить, это был выходной день. Первым делом в своей комнате разложил оборудование, установил его на треногу, попробовал прикинуть, как и что я буду делать. Начал тренироваться, чтобы, когда пойду на работу, быть во всеоружии», – прикрыв один глаз, Леонид Николаевич, показывает, как примеривался к технике. 

Он не знал, что первые три месяца молодой специалист просто стажируется, набирается опыта. В это время никто не ждёт от него трудовых подвигов, сколько бы работы стажёр ни сделал, он всё равно получит свой оклад. Леонид же в третий месяц работы умудрился выполнить почти полторы нормы. Он и дальше старался, чтобы его труды не вызывали никаких нареканий. По итогам полевых работ 1962 года Львовская экспедиция, славившаяся своими кадрами, первой в стране получила наименование «Коллектив коммунистического труда». В числе других передовиков был отмечен Леонид Ващук, ему было присвоено звание «Ударник коммунистического труда». К этому времени молодой специалист проработал в экспедиции около двух лет, ему только исполнилось 18.

«Для себя я такой награды не ожидал, – признаётся Леонид Николаевич. – На всю жизнь я усвоил урок: если хочешь молодого человека настроить на плодотворную деятельность, очень важно на первых порах похвалить его, придать уверенности, потом он из шкуры вылезет, так будет стараться. Благо, у нас для этого были все условия. В лесу специалисты свою работу выполняют индивидуально, у каждого свой участок. Территория разделена просеками. Вспоминаю, как мы с молодыми парнями, такими же техниками, стремились друг друга опередить в работе, выполнить задание лучше, чем остальные. По нормативам квартальный столб должен быть в диаметре не меньше 24 сантиметров. Доходило до того, что срубаешь вручную, топором, дерево 50–60 сантиметров толщиной, чтобы оно красовалось на границе твоего участка и было видно, какой хороший столб ты установил!»

Работа в экспедиции прервалась на три года. Сначала Леонид служил в армии, потом, послушавшись совета родителей, перебрался поближе к дому, в Грицевское лесничество. Но там быстро заскучал. «Душа позвала в лесоустройство, в экспедиции» – так Леонид Николаевич объясняет своё желание сменить работу. Он разослал письма в пять различных городов, в которых располагались экспедиции, и отовсюду получил приглашения. «Больше всего мне понравился ответ из Иркутска. Бывший начальник экспедиции Александр Игнатьевич Паркин написал подробное письмо. Он говорил: «Мы очень вас ждём, работников не хватает», – спустя десятилетия с удовольствием цитирует послание адресат. – В письме также указывалось, что мне разрешают прилететь самолётом, а не ехать поездом, как обычно. Пообещали оклад 90 рублей. И ещё много чего было в этом письме…» Так Леонид Ващук попал в Иркутскую лесоустроительную экспедицию, которая базировалась в посёлке Большая Речка Иркутского района. 

Совмещать учёбу во Львовском лесотехническом институте и работу в Иркутской области оказалось непросто, признаётся Леонид Николаевич. Вместо двух поездок в год на сессию студент-заочник был вынужден обходиться одной: возможности оставить свой отряд, находящийся в тайге, летом не было. В первое время он сначала догонял свер-стников, закрывал образовавшиеся после пропуска «хвосты» и только потом переходил к текущим экзаменам и зачётам. Стоило большого труда организовать дело так, чтобы не плестись в отстающих, а пропущенные сессии сдавать экстерном. Закончил учёбу новоиспечённый инженер в должности начальника партии, то есть, ещё не окончив института, имел в подчинении специалистов с высшим образованием.

На работе тоже нужно было изобретать новые подходы, чтобы успевать до сессии справиться с заданием. Так, в 1966 году Леонид Николаевич впервые в Иркутской области применил метод поточной организации труда. В таком случае не обустраивается постоянный лагерь, а мобильная бригада раз в две-три недели на автомашине переезжает на новые места. Это сокращает необходимость дальних заходов, следовательно, и время командировки. Леонид Ващук со своей группой завершил работу в первых числах сентября и отправился на сессию.

«Спустя полтора месяца я вернулся и с удивлением узнал, что не все группы закончили полевой сезон. Меня попросили помочь на чужом участке. В контору экспедиции мы вернулись только пятого декабря. Ни на одном объекте ни до ни после этого случая не было, чтобы работы велись зимой, при глубоком снеге. Следующей весной продолжили на том же таксаторском участке. Меня вместе с другими специалистами отправили в лес рано, ещё снег до конца не сошёл. Меня должен был сопровождать рабочий. Но уже спустя несколько дней молодой парень, который согласился участвовать в поездке, оставил работу, и я оказался один. 

Однажды я шёл по просеке, высоко запрокинув голову, и делал записи в журнале таксации, под ноги почти не смотрел. Когда опустил голову, увидел, что метрах в пяти в одном направлении со мной прыжками передвигается медведь. Он выскочил на просеку и, увлечённый своими делами, запрыгал дальше. Меня он так и не заметил. Первая мысль, которая у меня возникла, – почему он такой маленький? И только потом я схватился за ружьё, каждому таксатору полагался карабин с боевыми патронами. Где-то с километр я шёл настороженно, постоянно оглядывался, но медведя больше не встречал», – рассказал о своей первой встрече с хозяином тайги таксатор.

На снимке, сделанном в 1966 году сразу после окончания полевого сезона, запечатлён уже не модный юноша, а заядлый таёжник в слегка выгоревшей на солнце куртке. Есть ощущение, что где-то неподалёку от места съёмки он при-слонил свой боевой карабин.  

По рассказам Леонида Николаевича понятно, что в лесу его мало интересуют красоты природы сами по себе. Заинтересованный взор привлекают явления, которые раскрываются не сразу, требуют сосредоточенности и осмысления. «На одном аэроснимке я увидел, что овраг располагается на болоте. Как это может быть? – пересказывает мне загадку природы Леонид Николаевич. – На месте оказалось, что через болото протекает ручей. Путь ему преграждает гора. Я предположил, что она возникла в древние времена из-за тектонических процессов. Каждую весну ручей разливается в озеро, потом вода, покрывающая болото, находит выход и вытекает через карсты, пустоты в известковой породе. Так получился овраг. 

Ещё одно необычное явление я обнаружил в Усольском районе, около деревни Борисово. Раньше нигде не видел, чтобы из земли посреди болота вытекала река шириной четыре метра. Непонятно, откуда она берётся. Оказывается, километрах в десяти от этого места под землю уходит ручей, затем он ключом извергается из-под земли и продолжает течение уже в виде реки. Эта речка называется Целотка».

В 1972 году, когда Иркутская экспедиция вошла в состав Прибайкальского лесоустроительного предприятия, Леониду Ващуку предложили стать начальником производственного отдела, а спустя некоторое время – главным инженером предприятия. По сути, это технический руководитель всего предпри-ятия, в подчинении у которого находились Иркутская, Читинская и Якутская экспедиции. 

Главным лесничим области Леонид Николаевич был назначен в сложное для страны время. Тогда никто толком не знал, как жить и работать в новых условиях, готовых решений не было. Ле-онид Ващук вместе с единомышленниками сформулировал и внедрил такие способы управления, которые впоследствии применялись по всей стране. Например, в Иркутской области ещё за два года до выхода федерального положения об аренде лесного фонда, ввели новые отношения с лесопользователями. «Руководил областью тогда Юрий Абрамович Ножиков. Он прилагал много усилий, чтобы политику в лесной отрасли определял регион. Взгляды на этот счёт у нас совпадали не во всём. По его мнению, изнутри виднее, как управлять лесным хозяйством региона. Я же считал и продолжаю считать, что нормативно-правовая база всей отрасли должна создаваться на федеральном уровне. Во-первых, нельзя допустить, чтобы в каждой области или крае были свои законы. Во-вторых, в Иркутской области даже нет институтов, которые сумели бы организовать работу по созданию многочисленных инструкций и регламентов», – доказывает правильность своей точки зрения наш собеседник. 

Даже сейчас, когда всё слышней звучит ропот регионов относительно стиля управления из Москвы, Леонид Николаевич не спешит перечёркивать хоть и горький, но всё-таки опыт и призывать к нововведениям. «Нынешний Лесной кодекс готовили неспециалисты. Документ разрабатывали в Мини-

стерстве экономического развития, это сказалось на его качестве. По-моему, никто не утверждает, что кодекс хороший, и не требует корректировки. Спор идёт о том, можно ли его поправить. Одни говорят, что сделать это возможно, другие считают, что без толку корректировать то, что нужно менять полностью. Около трёх лет назад я опубликовал статью, в которой отразил основные недостатки кодекса и предложил способы их исправить. Я был не одинок, таких голосов по всей стране были тысячи. Часть наших претензий учтена. За четыре с лишним года действия кодекс 19 раз подвергался изменениям. Поправки вносятся, и это, бесспорно, хорошо. Но можно было бы это делать и лучше. Однако всё-таки, если мы решим ломать то, что уже есть, можем навредить ещё больше», – отвечает на мой вопрос об отношении к так называемому новому кодексу Леонид Николаевич.

Всего на его счету около 90 публикаций – статей, регламентов, справочников и исторических анализов, уже ставших настольными книгами специалистов по лесу. «Я с удовольствием работаю над созданием проектных документов, которые нужно выполнить впервые. Мне хочется заниматься написанием книг, статей, которые бы позволили улучшить ведение хозяйства, проектирование, организацию», – рассказывает собеседник. 

Работникам лесного хозяйства интересно знать об истории изучения лесов в Иркутской области. В одной из книг автор подробно повествует о технологиях, которые применяют лесоустроители, проделанной ими титанической работе, истории преобразования системы. И, в конце концов, вообще для чего нужно таксаторам приводить леса в извест-ность. «Сейчас государственные чиновники решили, что устройство лесов не относится к первоочередным нуждам. Может произойти что-то страшное, если и дальше попустительски относиться к лесоустройству?» – задаю Леониду Ващуку наивный вопрос. «Если бесшабашно рубить только сосну и оставлять берёзу, осину, потому что они никому сегодня не нужны, лес жить будет, – словно доктор, ставит диагноз специалист. – Если не тушить пожары, вселенской катастрофы не случится, просто огромные площади будут по-

вреждаться огненной стихией и леса может не хватить нашим внукам. Если не заниматься лесоустройством, заготовители «вслепую» будут искать себе деляны. Ничего катастрофического не произойдёт. Но того леса, который изобразил на своих картинах Шишкин и который называется корабельным, мы больше не увидим».  

Знатоки высоко оценили достоинства труда «Динамика лесных пространств Иркутской области». В нём автор, используя весь имеющийся архивный материал, ведомственную отчётную документацию, собственные наработки, исследует изменения породного состава, возрастной структуры и других таксационных характеристик лесов за последние четыре десятилетия. Исходя из этого, прогнозирует дальнейшие тенденции развития. Так сказать, наглядно показывает, что было, что есть и что будет с лесами области.

Эту книгу Леонид Ващук написал за год, когда после работы в управлении лесами в 2005-м уходил на заслуженный отдых. Есть идеи для новых книг, но воплотить их мешает занятость. Вот уже шесть лет как Леониду Николаевичу по настоятельной просьбе руководства Прибайкальского лесоустроительного предприятия пришлось прервать заслуженный отдых. Сейчас он трудится в должности руководителя Центра государственной инвентаризации лесов Прибайкальского филиала Рослесинфорга. На свежей фотографии мы снова видим Леонида Николаевича в походной одежде. Несмотря на свою занятость, ему всё же удаётся изредка бывать в лесу с командировками.

P.S. Когда верстался номер, пришло сообщение о присвоении Леониду Ващуку почётного звания «Заслуженный работник лесного хозяйства Иркутской области». Редакция иркутского выпуска «Российских лесных вестей» поздравляет Леонида Николаевича с заслуженной наградой!