Большие мальчишки играют в войнушку
Повод был достаточно официозным, как из спортивного пресс-релиза: «В минувшую субботу, 6 октября, на полигоне в долине реки Олхи, вблизи населённого пункта Большой Луг, прошло закрытие девятого сезона Иркутского страйкбольного клуба». Но со стороны это выглядело угрожающе. На берегу Олхи собралось порядка двадцати легковых машин, из которых выходили люди, облачённые в камуфляж всех расцветок, каски, специальные очки, в тактических жилетах-разгрузках, увешанные кобурами и обоймами. Доставали из багажников автоматы и пулемёты. Собирались «воевать»… На «линии фронта» побывал «Иркутский репортёр», чтобы выяснить, что это за стремительно набирающая популярность забава – имитация спецопераций и реконструкция боевых действий недавнего прошлого. То есть страйкбол.
«Мы начинали сразу с «приводов»…
Википедия объясняет ёмко: «Страйкбол или эйрсофт – командная экстремальная игра, в которой стрельба ведётся из маломощного пневматического оружия». Больше и добавить нечего. Дьявол кроется в самих деталях. Поколение 90-х, выросшее на компьютерных сетевых стрелялках, повзрослело, твёрдо встало на ноги, и ему потребовался реальный адреналин, взрослые игры на свежем воздухе. Точнее говоря – на пересечённой местности. Иркутский страйкбольный клуб зарождался в 2003 году, когда несколько старых приятелей, знавших друг друга с вузовских времён (в основном – выпускники ИГМУ), прочитали в Интернете о новой забаве. Одним из основателей был Глеб Покровский – ныне президент областной федерации хапкидо России.
– Первый раз мы выехали просто пострелять в лес 12 апреля 2003 года, в День космонавтики, – рассказывает координатор боевых действий клуба Денис Рубанов. – Всё началось с того, что один из нас привёз из Японии два ствола – пистолет Глок-17 и АК. Поэтому когда кто-нибудь говорит, что все начинают с дешёвой китайской продукции, мы с гордостью замечаем: «Нет, мы начинали с японских «приводов». («Привод» – использующееся в «профессиональном» страйкболе ЭПО, электроприводное оружие).
Сегодня в клубе состоят порядка 170–200 человек. Но на игру собираются около сотни. На закрытии сезона их было 98. Организаторы заметили одну статистическую тенденцию: за сезон в среднем клуб пополняется десятью постоянными членами, но в последние годы количество участников начинает расти по экспоненте. Одновременно резко снижается возраст бойцов – много лет он составлял в среднем 25 лет, сейчас всё больше появляется студентов. Школьников нет: «снаряга» и оружие – довольно дорогое удовольствие.
Самый дешёвый, начальный комплект стоит 10-12 тысяч: тысячу – простой камуфляж, тысячу – берцы, 120–150 рублей – защитные очки и 9-10 тысяч – простенький автомат, американский М-4 или немецкий Г-36. Верхней планки нет. Даже приобретя «снарягу» и оружие по душе, «профессионал» тратит за сезон до 150 тысяч на усовершенствование и расходные материалы.
Сейчас карта социальных статусов предельно демократичная: если начинали играть те, кого смело можно назвать бюджетниками (продавцы, менеджеры, мелкие чиновники), то сегодня в клубе состоят и ветераны боевых действий, и краповые береты, и служащие ФСБ и прокуратуры, и даже представители администрации губернатора и мэрии.
– Иногда бывают комичные ситуации, – улыбается Денис. – Придёт студент и говорит: «Я буду краповым беретом!» Его отводишь в сторонку и тихо спрашиваешь: «Видишь того мужика? Он реальный краповый берет. Того видишь? Он – тоже. А ты – дрищ, 300 метров пробежать не можешь». Обычно действует отрезвляюще.
Объекты моделирования
Став хоть неофициальной, но стабильной и многолюдной организацией, клуб закономерно начал делиться на команды. Ранжирование происходит в зависимости от уровня притязаний – кто чего хочет. Одни говорят: «Я буду в российской армейской разведке, наши – самые крутые». Другие недоумевают: как можно бегать в неудобном отечественном камуфляже, когда есть комфортное снаряжение войск НАТО. Патриотизм борется с удобством. И не только. Есть любители узких специализаций.
Сегодня в клубе есть команды морской пехоты США и в то же время «реконструкторы», которые одеваются только в аутентичные вещи армии США времён вьетнамской войны. Есть отечественная разведка, а есть «реконструкторы», бегающие в обмундировании армии СССР времён афганской войны. И есть команда «Витязь», члены которой копируют подразделение КГБ «Альфа». Есть даже «наёмники», команда «Сарма» – именно в неё входят высшие чиновники и представители спецслужб в реальной жизни. Именно они «упакованы» наиболее дорого в профессиональное тактическое снаряжение. Кстати, какой-то основополагающей идеи, идеологии и принадлежности к реальным войскам у них нет. Очень показательно…
– Доходит до того, что люди хотели просто побегать и пострелять, а увлекаются серьёзной исследовательской исторической работой. То есть если ты – «афганец», никаких современных часов на полигоне носить нельзя, снимай. Если ты вьетнамский американец – будь добр бегать в тёмно-синих кедах и брезентовых накидках и штанах. Неудобно, зато правда. Есть популярный винторез ВСС. А в «Витязе» его не используют принципиально – потому что наша «Альфа» им не пользуется, – объясняет Денис.
«Реконструкторам» даже не столько важно пострелять – они получают удовольствие от сидения у правильно собранного костра; разведка может ползать по кустам целый день, лишь бы делать это в духе той эпохи. Не приветствуется только моделирование поведения команд экстремистской направленности. Поэтому не прижились сербские и арабские террористы. Есть в игре такое понятие – «объекты моделирования». Например, год назад для начинающих создали отдельную команду «WLAT». Они пробегали один сезон и определились – стали командой морской пехоты США. Нашли свой объект моделирования.
– Иногда приходит студент, одетый во что под руку подвернулось подешевле, и говорит: «Я буду наёмником». А наёмники – это кто? Это элитные части, профессионалы, которых нанимают за большие деньги. В игре – как в жизни, покажешь ему бойцов из «Сармы» и говоришь: «Вот посмотри, как выглядят наёмники». Тут-то у него и происходит разрыв шаблона между мечтой и реальностью. Вот у меня объект моделирования – американская армия 80–90-х годов. Приходит ко мне мальчик и говорит: «Здорово у вас, только мне за американцев бегать как-то западло, давайте мы не будем американцами». «Нет, – отвечаю я, – давай лучше тебя не будет в нашей команде…»
Проверки на дорогах
Каких-то жёстких запретов в игре нет, но есть жизненные правила безопасности. Например, запрещается появляться в экипировке и с оружием в руках в городе, даже возвращаясь с игры. Года три назад был случай, когда возвращавшегося с игры ангарчанина на машине остановили на посту ГИБДД и попросили открыть багажник. А у него там – камуфляж с лычками американского военного, бронежилет, пулемёт и пара автоматов. Он не успел ничего объяснить, как его скрутили, увезли в ближайшее отделение тогда ещё милиции и радостно отрапортовали начальству: задержан американский шпион. К счастью, начальник оказался более адекватным – приехав и посмотрев, он отчитал сотрудников за непрофессионализм: «Вы что, игрушки от настоящего оружия отличить не можете?!»
Но случались локальные конфликты с правоохранителями и из-за откровенной глупости. Одно время Денис занимался прокатом страйкбольного инвентаря для организаций – для боёв на почве тимбилдинга. Как-то раз после ночного боя ему позвонили такие корпоративные бойцы и сообщили, что в шесть часов утра их задержали на въезде в город в районе Синюшиной горы. Оказалось, они в приподнятом настроении возвращались пешком домой в полной выкладке, беспечно размахивая оружием. Бдительные бабушки, страдающие от бессонницы, немедленно сообщили куда следует, и незадачливых вояк задержали.
– Я позвонил директору этого предприятия и рассказал, что произошло. Он рассвирепел: «Шли по городу с оружием? Ты вот что – не вытаскивай их пока из «обезьянника», пусть посидят, подумают, может, поумнеют». Так они до вечера и просидели, – вспоминает Денис. – А в другой раз мне в пять часов утра позвонили из ФСБ и спрашивают: «Вы такого-то знаете? Почему он нам звонит и требует секретную информацию предоставить?» Оказалось, один из наших бойцов напился и решил, что ему нужно больше информации. И позвонил в ФСБ с просьбой дать ему видеозаписи тренировок спецназа. «Дайте ему люлей», – ответил я им.
За последнее время страйкбол в Иркутске приобретает всё большую популярность. В него приходят из ролевого движения – людям уже не интересно быть «эльфами 80-го уровня», из пейнтбола и из новомодного лазертага (стрельбы бесконтактными лазерными «бластерами»). А из страйкбола туда люди не уходят никогда. Единственное, чего нет в игре, – конфронтации команд и переноса боевых отношений в реальную жизнь. Сезон традиционно закончился в первые выходные октября: день становится короче, в темноте уже не побегаешь по кустам. Да и «игрушки» для страйкбола чувствительны к холодам – быстрее садятся батарейки приводов.
– Нужно понимать: если что, мы все будем на одной стороне, – убеждён Денис. – Я хотел бы, чтобы это было игрой друзей, а не «нашей войной вот с теми негодяями». Мы же все после игры одни шашлыки едим и одни песни под гитару поём.
