Лес – одно из главных природных богатств нашего района, и я бываю в лесу довольно часто. В среднем, пожалуй, не реже одного раза в неделю. Только виды сегодняшнего леса чаще приносят огорчения, вместо былой радости и гордости. Несмотря на совместные меры, принимаемые Агентством лесного хозяйства Иркутской области, его Куйтунским территориальным управлением с полицией и муниципальной властью, нам не удаётся стабилизировать в районе обстановку по незаконной заготовке древесины. А если называть вещи своими именами – по хищению древесины у государства. 

В сегодняшних правовых реалиях единственной практической возможностью пресечь нелегальные вырубки и хотя бы частично возместить нанесённый ущерб является задержание преступника с поличным во время совершения преступления. Его необходимо поймать, как мы говорим, у пня, во время валки деревьев. В сформировавшихся условиях для пресечения массовых крупных и мелких лесных преступлений, чтобы достичь хоть сколько-то заметного, реального эффекта, требуется многочисленная лесная охрана для обеспечения круглосуточного и повсеместного патрулирования лесных массивов. Но нет у нас нужного количества государственных лесных инспекторов.

Я приведу простой пример. В 2011 году, когда ущерб от незаконных вырубок на территории Куйтунского района составил 78 миллионов рублей, совокупная заработная плата всех наших лесников составила 6 миллионов 800 тысяч рублей. В нынешнем году ущерб уже превысил 118 миллионов рублей, а заработная плата работников лесного хозяйства на территории района – 6 миллионов 700 тысяч. Мы экономим на лесниках. Сэкономим 1-2 миллиона – потеряем сто! 

Это происходит, в первую очередь, в связи с пробелами в законодательстве и сложившейся судебной, да, впрочем, и правоохранительной практикой. Вот если мужик украдёт из магазина товара на тысячу рублей, его в тюрьму сажают. А если он украдёт из леса древесины на несколько миллионов, вроде бы как и ничего страшного. Суд привычно ограничится небольшим условным сроком.

Недавнее ужесточение уголовных статей за самовольную порубку и увеличение штрафных санкций не принесли и не могли принести ожидаемого результата, поскольку судебная практика осталась прежней. Ну, может быть, самый строгий судья и присудит теперь пойманному на месте преступления «чёрному» лесорубу аж два условных года лишения свободы вместо одного. Для преступника что-то изменится? Он что, теперь в два раза сильнее будет бояться «неизбежного» наказания? Или, может быть, ему станет в два раза стыднее перед односельчанами?  

А самое главное, что в соответствии с существующей правоохранительной практикой никто не требует от правоохранительных органов проведения полного расследования лесных преступлений для выявления заказчиков и всех иных лиц, причастных к организованным нелегальным заготовкам древесины. Похоже, что власти всех ветвей и всех уровней вполне устраивает ситуация, при которой задерживаются с поличным и предстают перед «самыми гуманными судами в мире» не организаторы преступного лесного бизнеса, а всего лишь непосредственные исполнители преступлений, которые зачастую даже не знают, кто их нанял.  

Мне доводилось лично присутствовать и даже вместе с государственными лесными инспекторами и с полицией участвовать в задержании на месте преступления не одного, не двух и даже не 50 нелегальных порубщиков. Но с лиц, задержанных «у пня» с бензопилами и спецтехникой, всегда принадлежащей «третьим лицам», взять нечего. Основная масса дел в конце концов заканчивается составлением актов о наличии обстоятельств, которые (в связи с отсутствием у «должника» личного имущества, подлежащего взысканию) приводят к  возврату исполнительного документа взыскателю. Зато практически сто процентов дорогой техники, которая задерживается на воровских делянах, скоро возвращается к своим хозяевам. Через неделю, через месяц эта техника снова оказывается в лесу в распоряжении тех же самых или других «чёрных» лесорубов. А хозяева техники, отделавшись несущественным штрафом или предупреждением, в большинстве случаев улыбаются, потому что нет на них сегодня, скажем так, законодательной узды. Это самое главное.

Наш лес – это не обычное, не за-урядное государственное имущество. В преамбуле проекта обсуждаемого сегодня текста лесной политики записано: «Сегодня леса России – это общее достояние граждан страны, её стратегический возобновляемый ресурс, эффективность использования которого определяет благосостояние государства и благополучие граждан». Для надёжной и реальной защиты лесов, провозглашаемых общим достоянием граждан, государству совершенно необходимо вернуться к практике конфискации всех механизмов и транспортных средств, использующихся для совершения преступлений в лесной сфере. Это станет действенной мерой, способной многократно сократить, а может быть, и остановить незаконную вырубку лесов. 

Около месяца назад в Иркутске в рамках международного форума «Лес и человек – Сибирь» было проведено заседание круглого стола, на котором обсуждался предложенный Рослесхозом проект Федерального закона «О государственном регулировании оборота круглых лесоматериалов», направленного на противодействие криминальному лесному бизнесу. Отрадно, что, несмотря на существенные разногласия в оценке этого законопроекта, звучавшие в выступлениях, участники заседания, тем не менее, согласовали текст резолюции. В ней, в числе прочего, содержится предложение ко всем субъектам РФ Сибирского федерального округа «…рассмотреть вопрос о выходе с законодательной инициативой в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации о внесении изменений в действующее законодательство, которое давало бы право конфискации техники, используемой для незаконной заготовки и вывозки незаконно заготовленной древесины».