Сад расходящихся тропок

Накануне нового учебного года в правительстве Российской Федерации прошло совещание, в котором члены правительства принимали участие лично, а главы регионов – через селекторную связь. Разговор шёл о больной теме: российское образование, несмотря на брошенные ему миллиарды (только в рамках проекта «Наша новая школа» в регионы в 2012 году отправили 60 млрд. рублей), выглядит откровенно позорно: очередь в детские сады состоит из миллионов детей, 25% школ не имеют канализации, лучший российский вуз, Московский государственный университет, занял 80 место в рейтинге лучших вузов мира, а следующий за ним – место в четвёртой сотне. С виду все слои общества, от рядовых родителей до самого премьера, озабочены проблемами образования, но никто не владеет ситуацией в общем виде: председатель правительства уверен, что в стране к 1 сентября отремонтировано 35 тысяч школ, – обычным гражданам это неведомо; чиновники знают, что им выделяли средства на покупку 2 млн. единиц школьного оборудования, – учителя же, случись им узнать такую новость, сильно удивятся; и, наконец, родители знают, сколько именно они сдавали на ремонт школы и класса, – генеральному прокурору, надо полагать, такие цифры и не снились. 

Заместитель председателя правительства Ольга Голодец, выступавшая на селекторном совещании сразу после премьера, напомнила губернаторам: «…одной из основных задач развития образования на территории Российской Федерации является обеспечение полной доступности учебного места для каждого учащегося, причём учебного места качественного, обеспеченного и с точки зрения бытовых условий, и с точки зрения образовательной услуги». Единые требования к качеству и содержанию образовательного процесса (крайне неизящно именуемого в последнее время услугой) предполагают не столько равные суммы расходов на обучение – этого при разном положении дел в экономике регионов всё равно не добиться, сколько единство содержания учебников, единство знаний, полученных учащимися, и, в конце концов, примерно равное по уровню знаний население страны. 

Разумеется, при сохранении образования в его нынешней форме ничего подобного получить не удастся. Каждая школа обладает своим набором возможностей, и если в одной есть отличный спортзал, то в другой – хорошие мастерские, в третьей – талантливый учитель, а в четвёртой – директор с талантом снабженца. Разные стартовые возможности и в лучшие годы советской уравниловки давали весьма разнообразные результаты: мало кто помнит, что Андрей Макаревич и Вячеслав Бутусов по образованию архитекторы, Владимир Шахрин – строитель, а Сергей Шнуров и вовсе обучался на философском факультете духовной академии. Ныне же вольница с выбором учебной программы по произволу учителя даёт диковинные плоды: в одной и той же школе ученики параллельных классов получают абсолютно разные наборы знаний – и показывают весьма разные результаты при сдаче единого государственного экзамена. 

Государство, произносящее в лице высокопоставленных чиновников правильные вещи, с трудом представляет, чего хочет на самом деле. В идеале от Камчатки до Калининграда граждане должны жить в одном правовом поле, обладать равными правами и возможностями, равным доступом к информации и одинаково реагировать на общие для страны и общества ситуации. Реальность отличается от идеала самым радикальным образом. Информационное и эмоциональное «эхо» трагедии в Крымске, например, ограничивалось довольно странной загогулиной: траур был объявлен по всей стране, но на курортах того же Краснодарского края продолжали «отдыхать» в лучших традициях героев сериала «Наша Раша», а из Москвы, за многие сотни километров, ехали волонтёры, которые неделями разгребали грязь в домах и разбирали завалы на улицах. Государство отреагировало на поведение волонтёров ещё более криво (если так можно выразиться), чем во времена тушения торфяных пожаров в Подмосковье в 2010 году. Два года назад просто гоняли, на этот раз был немедленно разработан безумный закон, требующий от волонтёра сначала заключить с кем-либо договор на проявление гражданского мужества, а уже потом ехать и спасать пострадавших от любой напасти. Часть волонтёров (видимо, позволявших себе критиковать поведение МЧС и местных властей, проворонивших угрозу) отовсюду гоняли; другую часть по итогам ещё не завершённых спасательных работ поспешно наградили. На шаг к гражданскому миру всё это не очень похоже. 

Закон как кистень

Точно так же, кстати, не похожи на такие шаги ещё два государственных решения: обсуждаемое уже и на федеральном уровне предложение выплачивать денежную компенсацию тем семьям, которые не смогли пристроить ребёнка в детский сад, и реализованное – несмотря на вялотекущее сопротивление многих и многих – ввести предмет «Основы мировых религий и светской этики». Россия всё-таки удивительная страна. Сначала у нас был кризис и от выплат (кое-где они уже применялись) отказались, сославшись на трудности с наполнением бюджетов. Потом стали бороться за повышение рождаемости и, не просчитав всех последствий, добились-таки результата: в Бурятии в одной из школ пришлось набрать сразу девять первых классов, а вообще по стране первоклассников 1,5 млн. душ – намного больше, чем в любой другой параллели. Дальше будет ещё лучше (в смысле рождаемости, в смысле мест в дошкольных учреждениях – хуже), а детских садов не хватает, и даже премьер обещает решить проблему не раньше чем к 2016 году. К тому времени как раз подрастёт поколение очередной «демографической ямы» и, если старшие поколения не поддержат взятый темп, детские сады будут пустовать, как это было в начале 1990-х. Решение компенсировать недостающие места выплатами неудачно даже не потому, что выплату будут получать те, кто вполне может себе позволить частный детский сад (и при других обстоятельствах предпочло бы немноголюдный частный сад переполненным группам муниципального), сколько из-за оборотной стороны медали: государству нужны не столько удовлетворённые родители, сколько вовремя социализированные дети. 

О втором решении сказано уже много, напомним лишь, что государство своими руками, на ровном месте и без всякого веского повода даёт детям в самом юном и ещё не подлежащем уголовной ответственности возрасте (11 лет) возможность задуматься, чем дети в классе отличаются друг от друга и не пора ли поискать подобных себе, чтобы защититься от на свой круг непохожих. Возраст участников криминальных группировок пока ещё выше, чем у учеников четвёртого класса, но не далее как в марте 2012 года в Государственной Думе начали рассматривать законопроект о введении в Уголовный кодекс нормы о снижении планки привлечения к уголовной ответственности до 12 лет. «В число преступлений, за которые предполагается судить с 12 лет, войдут убийство, похищение человека, захват заложника, изнасилование», – буднично поведала об этой инициативе «Российская газета». И по привычке добавила: «Не надо быть экспертом, чтобы увидеть: количество сюжетов о насилии на телевидении, в кино и прессе постоянно растёт. С таким потоком негативной информации непросто справиться и взрослому человеку, не говоря уже о ребёнке». Вот кое-кто в Государственной Думе и не справился. 

Результатом тяжких размышлений законодателей о том, почему же 100 тысяч тяжких преступлений в год совершается детьми, не достигшими 14 лет, вылился в печально знаменитый федеральный закон 139-ФЗ «О внесении изменений в федеральный закон «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» и отдельные законодательные акты Российской Федерации». Закон стал знаменит как раз потому, что знакомые с детства мультфильмы «Ну, погоди!» и все истории о Чебурашке и крокодиле Гене должны быть отнесены к категории «18+» – то есть доступны зрителям старше 18 лет. Логика у законодателей железная: герои пьют, курят, дебоширят, совершают диверсии на промышленных предприятиях (сцена, где Гена затыкает хвостом сточную трубу завода), воруют и совершают акты вандализма. Да, там ещё туристы с динамитом – в общем, весь криминальный набор из какого-нибудь рядового выпуска программы «Чрезвычайное происшествие». С таким набором всей этой гоп-компании, включая лопоухого Чебурашку и бессловесную крысу Лариску, по нашим суровым, но справедливым законам сидеть – вплоть до пожизненного, а их детям показывали. 

Оставим в стороне прелюбопытнейшие домыслы о том, что авторы закона действовали в интересах торговцев видеопродукцией (она-то продаётся без ограничений, и если телевидение переведёт все мультфильмы на ночной показ, то записи в частном порядке можно поставить когда угодно), и попробуем заглянуть в будущее. Телеканалы и средства массовой информации спешно маркируют свою продукцию штампиками возрастных ограничений. Выглядит это так, будто на окне установили табличку «Выходить из дома через форточку запрещено!» – до сих пор это никому не приходило в голову, но если табличка есть, то интересно, можно ли это сделать в принципе? И ничто не помешает детям и подросткам смотреть не предназначенные для них передачи из чистого любопытства – что же такое нам запрещают? 

Но вот пришло время идти в школу, ученик открывает учебник, допустим, истории для 5-го  класса – а там «снова здравствуйте»: насилие, пытки, грабежи, вандализм, войны и геноцид. Историю христианства, например, нельзя преподавать ни при каких обстоятельствах, потому что демонстрировать сцены мучительной смерти и пыток детям нельзя, а Христос, как и участники восстания Спартака за сотню лет до него, был именно распят и умер в муках. Весь сонм ранних христианских святых (за редким исключением) был канонизирован с приставкой «мученик», а римские императоры были весьма изобретательны в том, чего теперь нельзя показывать детям. Ладно христианство, в конце концов у нас в стране мусульман под 20 миллионов, но классическая литература одна, а там снова всё нехорошо: наркоманка Каренина, живодёр Герасим, жутковатые и вызывающие жалость «Дети подземелья», нерассуждающий убийца Илья Муромец и так далее вплоть до приговорённого к смертной казни Достоевского и списанного из РККА за запредельную жестокость Гайдара. 

Как ни крути, а согласно закону нам придётся забыть всю историю, вычеркнуть всю классическую литературу и навсегда запретить биологию (потому что там размножение половым путём, а это, как ни крути, тот самый табуированный до 18 лет секс). Хотим мы того или нет, но государство должно быть последовательно и, начав искоренять крамолу на ТВ, должно уж будет выкорчевать её и из учебников.