Премьер сформулировал свою мысль достаточно лаконично: народ, большинство населения страны, говорит вовсе не о том же, о чём пишут в Интернете. «Отройте сейчас любой сайт, но желательно оппозиционный, потому что он в этом смысле более рельефный, хотя также и прогосударственный ресурс откройте – там будет набор тем. Если пройтись по ним, то возникнет ощущение, что мы только этим и занимаемся. А мы вообще этим не занимаемся, нам на это плевать, я имею в виду всем гражданам страны, за исключением довольно узкой группы людей», – подытожил Медведев. Тот факт, что председатель правительства уравнял оппозиционные и прогосударственные ресурсы, обнадёживает: пусть и заблуждаются, но одинаково, и, следовательно, некие шансы на взаимопонимание и взаимную работу по исправлению общих ошибок всё ещё имеются. 

Правда, этими же фразами премьер противопоставил интернет-, или, если так можно выразиться, «онлайн-Россию», «России-оффлайн» – то есть Россию, имеющую широкий доступ к информационным технологиям и ресурсам, России, лишённой возможности самостоятельно выбирать источник информации, комментарий к этой информации и одну из широкого спектра трактовок того или иного факта или события. Вполне возможно, что служебные обязанности и служебные же возможности председателя правительства предоставляют ему весь этот спектр без необходимости поминутно обращаться за справками в мировую паутину. Всем остальным гражданам остаётся лишь пользоваться тем, что дают СМИ (в первую очередь, конечно, наиболее оперативные электронные) и личное общение с другими гражданами. Приходится с сожалением констатировать, что эта гипотетическая «Россия без Интернета» хоть и привлекла внимание председателя правительства, не представляет никакого интереса ни для государства, ни для муниципальных властей, ни для бизнеса и всё тех же СМИ. 

Судите сами. Каждому региональному правительству или администрации вменено в обязанность перейти на оказание государственных услуг через сеть Интернет – просто потому, что это удобно, быстро и антикоррупционно. Составляются программы, закладываются миллиарды (не в отдельном регионе, а в сумме по стране) бюджетных средств, кое-кто уже отчитывается о проделанной работе. И всё это не будет иметь никакого смысла, если граждане не будут иметь возможности воспользоваться предоставленным им шансом – то есть если они не будут иметь выхода в Интернет. Развивать сети за государственный счёт, на-

сколько известно, нет никакой необходимости: бизнес берёт эту работу на себя и даже окупает вложенные сред-ства, поскольку любой человек сегодня понимает, насколько жизнь с Интернетом удобнее, чем без него. Это одинаково верно как в США, где крупнейшие газеты, гордящиеся своей столетней и более историей, уходят с бумажного носителя в виртуальное пространство, так и в каких-нибудь Бурунди или Танзании, перескакивающих из феодализма сразу в постиндустриальный мир. Таким образом, нет никаких сомнений в главном: даже если сегодня «Россия-оффлайн» и превосходит по численности и территории «Россию-онлайн» (что, кстати, ещё надо доказать), то это ненадолго, вскоре пропорция изменится в обратную сторону и в конце концов Россия или подключится к мировой сети вся, или наступит новый каменный век по календарю майя. 

Неизбежные издержки

Практически все изобретения и технологические прорывы, совершённые в ходе эволюции человечества, были использованы для развлечения, для преступлений и для войны. Первая порнографическая открытка появилась немедленно после того, как фотография из технологического курьёза, доступного только квалифицированным химикам, стала технической новинкой, доступной тысячам ремесленников в собственных фотоателье. Тот же самый путь прошли кино, видео и впоследствии Интернет, но если все смирились с трансляцией довольно сомнительных фильмов по телеканалам (после того как эти каналы стали платными и доступными только для взрослых), то интернет-порнография считается злом чудовищным и непобедимым. «Всё это похоже на какую-то разводку: наркотики нельзя, но можно водку», – пел несколько лет назад Сергей Шнуров, сформулировав мимоходом всю сущность отношения государства и общества к порокам и излишествам – если ваш порок можно зафиксировать, измерить, изготовить на государственном предприятии и обложить акцизом, то разлагайтесь на здоровье. Если хоть пять копеек из вашего бюджета могут пройти мимо загребущих рук налоговых служб, ждите федерального закона, объявляющего ваш недостаток главным бичом общества, причиной падения самолётов и разрушения жилищно-коммунального хозяйства. 

Есть и другая крайность. Когда премьер упоминал о зацикленности интернет-сообщества на опредёленных темах, он не стал говорить о том, что этот же упрек можно адресовать и традиционным СМИ. Если взять новостные ленты нескольких более или менее серьёзных радиостанций и телеканалов, то может возникнуть впечатление, будто в обществе нашем нет темы важнее, чем педофилия и борьба с нею. Кипят страсти в Государственной Думе: депутаты наперегонки пишут законопроекты и дают интервью. На разрыв живут уполномоченный по правам ребёнка Павел Астахов и все его помощники: столько журналистов хотят взять интервью, просто глаза разбегаются. Не отстаёт Министерство внутренних дел: забыв, что во многих регионах не расследуются и не раскрываются десятки убийств (что уж говорить о менее тяжких кражах, грабежах и преступлениях коррупционной направленности), министр внутренних дел Владимир Колокольцев объявляет о создании в городах-миллионниках отделов, а в более мелких городах – групп по борьбе с педофилией. Теперь представим себе недалёкое будущее. Отдел или группа есть, штат набран, зарплату платят, а отчитываться о проделанной работе совершенно нечем. Как в 1937 году – отдел НКВД в каком-нибудь Ухрюпинске есть, а ни одного японо-марсианского шпиона на весь город нет и быть не может, потому что самый большой промышленный объект – это обозные мастерские, а самое яркое событие – ежегодная ярмарка. И что тогда? Глупый вопрос: когда страна прикажет быть шпионом, у нас шпионом становится любой. Так же будет и с педофилами – а реальные преступники тем временем гуляют на свободе по Иркутску, и никакие экстраординарные меры на них не действуют. 

Жизнь, хотим мы того или нет, в равной степени принадлежит и умникам, и тем, кто принципиально не берёт в руки книг. Тех, кто не знает, откуда берётся ток в розетке, – миллионы; тех, кто понимает теорию относительности и чем знаменательно обнаружение бозона Хиггса, – в лучшем случае тысячи на всё человечество. То же самое и с Интернетом: сайты, созданные для легкомысленного общения («Одноклассники», «ВКонтакте», «Фейсбук» и так далее), имеют ежедневную аудиторию в миллионы человек, а сайт с архивом отечественных журналов XIX века (первые издания Пушкина, Гоголя, Толстого и далее по всему списку классиков) – едва ли несколько тысяч в год. Но в том-то и дело, что интернет-сообщество, которое вскоре примет те же масштабы, что и всё население страны, поддаётся обучению. Не дрессировке, как предлагают депутаты, усвоившие за годы законотворческой деятельности всего один метод – «побольше кнута и поменьше пряника», – а именно обучению. 

На собственном примере

Возьмём два официальных сайта – президента и председателя правительства страны. Всего за два дня, 11 и 12 августа, президент принял участие в праздновании 100-летия Военно-воздушных сил, встретился с командой дзюдоистов, вернувшихся из Лондона, высказал соболезнования президенту Ирана в связи с разрушительным землетрясением и объявил о проведении в 2013-м Года окружающей среды. Премьер с 8 по 10 августа побывал в Южной Осетии, провёл заседание правительства и совещание о развитии жилищного строительства. На заседании правительства стоит остановиться поподробнее. Дмитрий Медведев рассказал о своей поездке в Цхинвал и дал поручение министрам отправить по представителю от каждого ведомства в этот город, чтобы разобраться с ходом реализуемых в Южной Осетии российских проектов. С 2008 года и по сей день ничего важного для экономики страны в Южной Осетии не происходило – Россия на территории сопредельного государства занимается в основном восстановлением разрушенного в ходе войны августа 2008 года. 

«Тот факт, что спустя четыре года в крохотной стране всё ещё есть что восстанавливать, говорит о непроходимом воровстве» – так выглядит среднестатистический комментарий к поездке Медведева в Интернете. Без следствия и суда признать в этом комментарии хоть какую-то правоту было бы слишком опрометчиво, и именно суд и следствие стали той темой, вокруг которой крутилась изрядная доля комментариев интернет-сообщества, но не было ни единого комментария со стороны государства. Параллельное развитие событий вокруг нескольких резонансных судебных процессов заставляет думать, что суд у нас стал слишком независимым и в своей оторванности от реальности превзошёл даже те рамки, которые премьер приписывает Интернету. Судите сами: за хулиганство в деле панк-группы «Пусси Райот» прокурор просит семь лет, в самом лучшем для обвиняемых случае им сидеть ещё не менее года. За убийство по неосторожности студента Ивана Агафонова другой прокурор просит у судьи для борца Расула Мирзаева два года условно, что с учётом отбытого во время предварительного следствия означает: скорее всего, неосторожного убийцу освободят в зале суда. 

По ходу первого процесса социологи из «Левада-центра» установили, что к православным верующим относят себя 70% населения страны, но 30% из этих 70 считают, что Бога нет, 55% не бывают в храмах вообще, 80% не бывают у причастия, 90% не участвуют в жизни церкви. Многие – не сказано, сколько именно – верующие при этом считают Русскую православную церковь чем-то вроде партии, которая (дословная цитата из доклада «Левада-центра») «обслуживает власть или извлекает собственную выгоду при взаимодействии с властными структурами». Кому бы пришло в голову выяснять столь компрометирующие церковь и верующих подробности, если бы потерпевшие по делу о кощунстве в храме Христа Спасителя помнили наизусть «символ веры», а в самом храме не велась активная торговля всяким барахлом? Стоит ли говорить о том, как встретит всё расширяющаяся интернет-аудитория оба предопределённых приговора и чья репутация пострадает, если вероятное (семь лет и два года условно соответственно) станет очевидным?

В ходе заседания правительства премьер говорил с коллегами по правительству и о других важных вещах: миграционной политике государства; страховании имущества граждан от стихийных бедствий (принудительном, раз уж не хватает соображения спрогнозировать чрезвычайные ситуации самостоятельно); создании федеральной целевой программы по борьбе с лесными пожарами; перевозках пассажиров и багажа различными видами общественного транспорта. Хотите верьте, хотите нет, но каждая из этих тем обсуждалась в «далёких от жизни» интернет-дискуссиях задолго до того дня, когда была внесена в повестку заседания правительства. Так уж сложилась жизнь, что страшные лесные пожары и задымление Центральной России в 2010 году и ещё более масштабные пожары лета 2012 года в Сибири пережили на личном опыте миллионы интернет-пользователей – и практически никто из членов правительства. Именно блогеры первыми заявили, что МЧС занимается борьбой с последствиями чрезвычайных ситуаций, а гражданская оборона в СССР была направлена на предупреждение и профилактику таких ситуаций, и неплохо было бы вернуться к тому опыту, а не совершенствовать неудачный нынешний. Что бы ни придумали в правительстве, летать самолётами «Аэрофлота» и ездить в маршрутках придётся рядовым гражданам, а не высокопоставленным чиновникам и именно опыт первых может подсказать вторым, как быть в том или ином случае. 

Так сложилась наша жизнь, что, как ни ругай Интернет, без него уже никуда. Хочется верить, что премьер вскоре сменит гнев на милость и посоветует министрам почаще смотреть, что же пишут о них в блогах и комментариях к новостям – взглянуть в зеркало, пусть даже кривоватое, всегда полезно.