Людмила фомина

Органами предварительного след-ствия Татьяна Макарова обвинялась в том, что по просьбе знакомой, передавшей ей три тысячи рублей, купила у наркодилера 20 чеков (около трёх граммов) героина, что является особо крупным размером. Однако отдать их покупательнице не успела: по дороге её встретили сотрудники полиции. В отделе полиции в ходе личного до-смотра при понятых молодая женщина, явно находившаяся под кайфом, «добровольно» выдала полиэтиленовый пакет с чеками. Суд приговорил «раскаявшуюся» наркоманку к четырём годам лишения свободы без штрафа. И отпустил домой, применив в соответствии со статьёй 82 УК РФ отсрочку наказания до достижения младшим ребёнком, трёхлетней Машей, 14-летнего возраста.  

Гуманный акт в виде отсрочки приговора с возможностью полного освобождения от наказания при хорошем поведении особенно часто применяется судом к наркоманам и алкоголикам. И в этом смысле приговор Татьяне Макаровой вполне типичен – он позволяет показать, что на деле может означать «гуманность» суда, основанная исключительно на формальных критериях применения нормы закона. 

Татьяна Макарова, как следует из материалов уголовного дела, давно и плотно сидит на игле. Как все наркозависимые, средства к существованию – а оно сводится для неё исключительно к возможности уколоться – женщина добывает преступным путём. Распространением наркотиков (приобретением чеков у оптовика для передачи покупателю), в котором предварительное следствие, а вслед за ним и суд почему-то не усмотрели цели сбыта, Макарова занялась сразу после освобождения в декабре 2010 года из колонии, где отбывала наказание за многочисленные кражи и торговлю награбленным имуществом. Органы правосудия неоднократно применяли к ней гуманные акты, и наркозависимая ни разу не оправдала оказанного ей доверия. После первого условного приговора за кражу она тут же попалась ещё на двух хищениях, а освободившись из колонии условно-досрочно сразу же принялась перепродавать наркотики. 

Ожидать иного поведения от человека, страдающего тяжёлым психическим заболеванием, каким является наркомания, не приходится. Любой врач скажет: поведение больного наркоманией продиктовано зависимостью от психоактивных веществ. Невозможность прожить без дозы ни одного дня неминуемо толкает его на преступную тропу – ведь больной просто неспособен ходить на службу и зарабатывать деньги честным путём. 

В комментарии председателя Верховного суда России Вячеслава Лебедева к статье 82 УК РФ сказано, что применение нормы об отсрочке наказания – не обязанность, а право суда. И предшествовать предоставлению такого права должно серьёзное изучение личности и поведения подсудимой, убеждённость судьи в том, что совершившая преступление небольшой тяжести женщина способна встать на путь исправления «путём мобилизации собственных усилий в условиях занятости воспитанием ребёнка». 

Но это в теории. На практике коллеги Вячеслава Михайловича – увы! – не всегда обременяют себя глубоким изучением личности и поведения женщины, довольствуясь формальными критериями применения нормы об отсрочке: для этого бывает достаточно наличия у подсудимой малолетнего ребёнка и совершения ею преступления, наказание за которое не превышает пяти лет лишения свободы. Кировский суд, как следует из приговора в отношении Макаровой, оценил «повышенную степень общественной опасности совершённого ею преступления, направленного против здоровья населения». И нисколько не усомнился в том, что «должных выводов она не сделала», о чём свидетельствует рецидив преступлений на фоне непогашенных судимостей. Однако это не помешало Фемиде освободить нерадивую мамашу от реального наказания. 

Дословно доводы суда звучат следующим образом: «Поскольку фактически Макарова является единственным кормильцем в семье, суд считает необходимым отсрочить ей реальное отбывание наказания до достижения вторым ребёнком 14-летнего возраста, в ином случае назначенное наказание может пагубно отразиться на условиях жизни и воспитания её малолетних детей». Окрестив женщину, зарабатывающую исключительно кражами и сбытом наркотиков, «един-

ственным кормильцем», пожалев деток, которые без общения с мамой-наркоманкой не получат «хорошего воспитания» и «нормальных условий жизни», судья даже не поинтересовался реальной обстановкой в этой несчастной семье. 

О ней рассказали в филиале уголовно-исполнительной инспекции ГУ ФСИН по Правобережному округу, где должны были контролировать процесс исправления преступницы. Но не успели. Сотрудница инспекции Людмила Свиридюк сообщила, что приговор поступил в службу на исполнение менее чем через месяц после того, как был оглашён в суде. Однако к тому времени Татьяну Макарову уже лишили родительских прав в отношении младшей дочери Маши, ради воспитания которой до 14-летнего возраста ей и давали отсрочку от колонии. Оказывается, пока один судья вёл процесс по лишению материнских прав женщины, которая тащила из дома вещи и деньги и «зависала» на глазах собственных детей, другой представитель Фемиды в то же самое время излагал в приговоре свои переживания относительно «пагубных последствий» жизни без родительницы малышей, содержанием и воспитанием которых приходилось заниматься бабушке, оформившей на себя опекунство. 

Кончилась эта история тем, что уголовная инспекция направила в суд информацию об истинном положении дел и Татьяна Макарова оказалась-таки в зоне. Справедливость восторжествовала благодаря органам профилактики безнадзорности и социального сиротства. Прежде всего инспекции по делам несовершеннолетних, сотрудники которой не остались равнодушными к тяжёлому положению малолетних детей наркозависимой. Правда, делом Макаровой пришлось дополнительно заниматься также сотрудникам уголовной инспекции – отписывать кипу бумаг. Да возвращаться к её судьбе ещё одному судебному составу, чтобы отправить женщину, не способную воспользоваться материнской привилегией, за колючую проволоку.  

Но, в общем-то, ничего страшного. Если бы только формальное применение судом статьи 82 УК было редкостью. Однако таких случаев, к сожалению, немало. Можно вспомнить, например, историю наркозависимой Елены Каратаевой, которую  Усть-Илимский городской суд в течение одного только года трижды приговаривал за сбыт наркотиков после того, как сам же отсрочил ей наказание до достижения детьми 14 лет.    

В том же суде за покушение на сбыт крупной партии гашиша в октябре 2007 года вынесен обвинительный вердикт Любови Хайми, страдающей хроническим алкоголизмом и состоящей на учёте в наркологическом отделении. И для неё тоже исполнение приговора было отложено, пока сыну-первокласснику не исполнится 14. Цинизм ситуации состоит в том, что как раз в то время, когда суд осчастливил маму отсрочкой наказания, чтобы она могла спокойно воспитывать ребёнка, в отношении неё расследовалось уголовное дело за нанесение побоев этому же сынишке. Дело было прекращено с формулировкой «за примирением сторон» – довольно странной, когда одной из сторон является маленький ребёнок, полностью зависимый от матери. 

В прошлом году Любовь Хайми всё же отправилась за колючую проволоку – после того, как она, пьяная, опять избила мальчика, заявив, что сделала это умышленно, «в целях воспитания». Но до очередного приговора по статье 116 УК (побои), к которому присоединили и отсроченное наказание за сбыт наркотиков, женщину успели ещё трижды привлечь к ответственности за мелкое хулиганство, появление на улице в состоянии алкогольного опьянения и распитие спиртных напитков в общественных местах. Получилось, что благодаря совершенно неоправданной лояльности к подсудимой ребёнок вынужден был четыре года жить в нечеловеческих условиях, подвергаясь побоям и другим издевательствам со стороны родной матери, прикрывавшейся им как щитом от заслуженного наказания.