Возможно, упадёт. Но, возможно, и нет

У входа собралось человек  десять пожарных, городовых во главе с полицмейстером, и все они смотрели в сторону пожарной каланчи. Василий Михайлович тоже взглянул  и обомлел – так сильно она наклонилась к улице. Словно застыла в глубоком поклоне, изготовившись бухнуться оземь. Ровинский невольно отступил, но его увидел уже полицмейстер Бойчевский, обрадовался и пригласил пройти в помещение части. Однако ж нетрудно было заметить, что и оно клонилось на Шелашниковскую, хоть и не так сильно, как каланча. Василий Михайлович несколько помедлил, и кстати: из-за угла вывернул экипаж, доставивший двух городских инженеров, Южакова и Артюшкова. Все обернулись к ним, а они, наскоро покивав, сразу же открыли дискуссию: на взгляд Южакова, каланча представляла опасность, а Артюшков был уверен, что нет. Саму же полицейскую часть они и в расчёт не брали.

– Вот видите, – не без язвительности заметил полицмейстер, увлекая-таки страхового агента в опасное здание, – нас они заживо готовы похоронить, и если мы сами о себе не позаботимся, сделать это будет решительно некому. Проходите-проходите, но только не направо – там у нас канцелярия, и  в ней обе печки сильно разъехались, не ровен час упадут… Ещё налево, пожалуйста, тут у нас более безопасно. Присаживайтесь, присаживайтесь, сюда к вам все наши чины соберутся сейчас. Всех и застрахуйте – и на случай увечья, и на случай смерти.

Когда все документы были оформлены, страховой агент закончил дежурной фразой:

– Если ещё надумаете, то пожалуйста, в любое время звоните, приходите…

– Зачем же откладывать? – энергично подхватил Василий Андреевич Бойчевский.

– Нет, не сподобился ещё…

– Ну так не пугайтесь тогда!

Дело пахнет керосином

По дороге Ровинский припомнил, что местная печать не единожды призывала городскую управу отремонтировать каменную лестницу  в полицейском управлении и даже, кажется, писала, что один посетитель расшибся там до потери сознания. «Да-да, я ещё подумал тогда: какое там обширное поле деятельности. Но ничего не предпринял, а зря!» 

Здание полицейского управления оказалось самым непрезентабельным на Луговой улице.

– Десять лет уже не белилось, и мы просили хоть к нынешней Пасхе привести его в божеский вид; я дважды ездил к городскому голове, и он только что не клялся, а неделю назад через почту сообщил: «Постановлено отказать в связи с будущим общим ремонтом». – Бойчевский махнул рукой и направился ко входу.

Часа через три Ровинский уехал чрезвычайно довольный, а Бойчевский и его помощник начали соображать, как получше распорядиться мылом для арестантов и стирки их белья. А потом полицмейстер призвал пристава 4-й части и вместе с ним стал считать керосин.  Дело в том, что Василию Андреевичу доложили, будто этот пристав каждый год прикупает три пуда из собственного жалованья.

– Я бы и рад обойтись, но даже  при большой экономии четырёх пудов, которые отпускает управа, никак не хватит: у нас ведь и канцелярия, и приёмная, и каталожная, и казармы городовых – всё, как и в других частях. А почему управа решила, что нам надобно меньше, – бог весть. И, кстати сказать, Василий Андреевич: в других частях тоже керосина не хватает, пусть и не так, как у нас. И к чему он совсем, если в городе электростанция?

Бойчевский чуть было не сказал, что уж их-то точно  осветят в последнюю очередь, но сдержался, не желая обременять и без того загруженного пристава. Впрочем, нелюбовь управы к полиции общеизвестна. Во всей Европейской России общественное самоуправление приняло на себя содержание телефонов полиции – а в Иркутске нет! В прошлом году он специально сделал запросы в несколько городов и ответы представил городскому голове Исцеленову; какое-то время спустя из управы поступило официальное сообщение: будут оплачиваться все полицейские телефоны. Кроме служебного в квартире полицмейстера.

– Стало быть, вы, Иван Фёдорович, не станете возражать, если завтра я отключу у себя аппарат? – поинтересовался Бойчевский.

Дня через два газеты сообщили, что «городской голова обратился к полицмейстеру с просьбой не снимать телефона, так как вопрос об этом телефоне возник по недоразумению». Но взаимная неприязнь после этого лишь возросла, и при первой возможности городской голова «сравнял счёт», отказав полицейскому управлению в просьбе заменить оружие нижних чинов, «уместное только в коллекциях старых самопалов», трёхлинейными наганами офицерского образца. Не довольствовавшись этим, обложил сбором всех полицейских лошадей.  Иркутский губернатор не утвердил это постановление, но голова повторно провёл его через думу. Губернатор снова отклонил – и тогда «оставшийся при прежнем взгляде» Исцеленов решил обжаловать отказ губернатора в сенате. 

От запроса до побуждения

Общее мнение управы было таково, что «Иркутск не знал ещё столь разнузданного полицмейстера». Номинально полицейское управление находилось в ведении губернатора, но оно всегда выполняло постановления городского самоуправления; с приходом же Бойчевского всё, натурально, перевернулось и полицмейстер стал подгонять самого голову. Взять хотя бы нынешнюю весну: не успели ангарские пароходы начать движение, а Бойчевский уже осмотрел пристани, обнаружил массу неудобств и даже опасностей для пассажиров – и теперь добивался, чтоб комиссия от управы всё увидела собственными глазами и приняла меры. В противном же случае обещал «прекратить пропуск людей на катера мерами полиции». 

Самое же главное, что переписка управы с полицмейстером  выходила из дверей канцелярий прямо на страницы местной печати. И едва лишь в управе начинались присутственные часы, служащие передавали друг другу «Восточную зарю» и читали: «ПОБУЖДЕНИЕ. Иркутский полицмейстер обращает внимание городского головы на то обстоятельство, что и в текущем году технический надзор городской управы препятствует полиции своевременно  выполнять обязательное постановление думы о замощении улиц. На неоднократные просьбы владельцев Ланинской улицы, обращённые к техническому надзору, указать порядок мощения улицы, никто до сего времени не явился. Потому, несмотря на заготовленный материл, приступать к работам нельзя. Г-н полицмейстер просит городского голову разъяснить техническому надзору, что если только он позволит себе и в дальнейшем относиться по-прежнему к такому важному обстоятельству, как благоустройство города, то полицмейстер будет вынужден войти с ходатайством о придании виновных лиц суду». 

– Когда это письмо поступило, почему о нём ничего не доложено, а приходится обо всём узнавать из газет?! – негодует Исцеленов.

И пока ищут это письмо, «Восточная заря» публикует следующее: «ЗАПРОС. Иркутский полицмейстер просит городского голову поставить его в известность (для доклада начальству), чем задерживается сооружение мостовой по набережной Ангары, почему до сего времени не заготовлен мостовой материал. Также г-н полицмейстер просит городского голову сообщить ему (для разъяснения населению), будет ли когда-нибудь использован выписанный городом паровой каток для мостовых и когда именно? Дорогостоящий каток находится в настоящее время в трубном отделении 3-й пожарной части, продавил пол и угрожает разрушить его окончательно. Продавленный пол крайне затрудняет выезд пожарного обоза. Одновременно полицмейстер просит городского голову выслать ему правила пользования катком».

Городской голова в запальчивости отвечает в том смысле, что не ваше-де дело, как мы обойдёмся с этим нашим катком, – но и этот ответ немедленно попадает в газету. И опять каждый встречный-поперечный норовит поставить Ивану Фёдоровичу неудобный вопрос. Замучили!

Поставил перед судом… голову

В прежнее время найти управу на полицмейстера было просто: любой уважаемый гласный где-нибудь на обеде с губернатором ненароком подпускал две-три фразы — и всё! С Граном же оказалось намного сложней. Его и на месте сложно застать – то он под Нижнеудинском, то в Кимильтее, то на Ольхоне. А когда в Иркутске, то весь в делах и на деликатные темы не наводится. Впрочем, нашлись смелые люди, кои прямо высказались о  Бойчевском и получили столь же прямой ответ:

– Василий Андреевич – дельный, толковый, заинтересованный в конечном результате чиновник.

В общем, немец – он и в Иркутске немец, хоть и губернатор! И дошло до того, что Бойчевский за какие-то неисправленные мосты поставил перед судом четырёх членов управы во главе с Исцеленовым ! А потом принялся за известного богача Родионова, владельца роскошного автомобиля. Трудно поверить, но пристав одной из частей стал доказывать в суде, что умный, милый, всем известный господин Родионов развивает опасную для окружающих скорость, предполагающую уголовную ответственность. Суд изумлялся неслыханной дерзости полицейских, но они-то не смущались ничуть. И вскоре г-н Бойчевский  вы-ступал уже на заседании городского санитарного совета: «Полиция привлекает к судебной ответственности виновных в распространении чумы среди рогатого скота. Но меры наказания, налагаемые мировыми судьями, очень незначительны, следовало бы для большего устрашения усилить меру наказания или же виновных наказывать в административном порядке по правилам военного времени».

«Не дождётся!»

Узнав об этом выступлении, противники полицмейстера возликовали – они были уверены, что теперь-то уж если не губернатор, то генерал-губернатор окоротит ненавистного Бойчевского, а быть может, и вовсе отставит от должности. И управа не устояла перед искушением, проигнорировала очередное побуждение: «Метелью оставлено много снега. И несмотря на то что прошло более пятнадцати дней, городская управа не принимает никаких мер к уборке снега и приведению в благообразный вид мест у городских владений на базарных площадях, у училищ и больниц. Ввиду того что наблюдается безразличное отношение к должному порядку, полицмейстер предлагает свои услуги по найму на счёт городской управы рабочих для приведения владений города в надлежащий вид. Господин полицмейстер просит городскую управу поспешить с ответом».

«Не дождётся!» – торжествовали управские и высматривали  в газетах официальные сообщения. И не поверили глазам своим, прочитав: «Благодарность полицмейстеру. Во время рекостава  Ангары наблюдались небывалые за последние годы морозы и туманы. Несмотря на столь неблагоприятные атмосферические условия и на праздничное время, когда обыватели проявляют особую неосторожность в поступках, чины городской полиции с В.А. Бойчевским во главе сумели предотвратить несчастные случаи как на переправе через Ангару, так и в самом городе. Считаю приятным для себя долгом отметить столь энергичную, самоотверженную и успешную деятельность чинов иркутской городской полиции и выражаю уверенность, что в дальнейшем означенные чины не только оправдают заслуженную ими ныне похвалу, но дружной работой достигнут выдающихся результатов во всех разнообразных отраслях деятельности полиции. Губернатор П. Гран». 

Конечно, это был удар. Но Иван Фёдорович Исцеленов вовсе не собирался сдаваться: в запасе у него были… три дикие козы. Но надо было выдержать паузу, и он решил потерпеть неделю. 

Автор благодарит за предоставленный материал сотрудников отделов историко-культурного наследия, краеведческой литературы и библиографии областной библиотеки имени Молчанова-Сибирского.