Всего один пример

Вероятно, наиболее известным случаем такого исследования можно назвать книгу германского филолога Виктора Клемперера «LTI» (издана в 1946 году, переведена в России в 1998 году с названием «Язык Третьего рейха»). Клемперер, еврей по национальности, не был уничтожен во времена Гитлера, поскольку был женат на женщине безупречного арийского происхождения и вместо того, чтобы заниматься наукой, работал на фабрике. За научную работу его могли в любой момент отправить в концлагерь, однако он, зная, что рискует не только своей жизнью, но и жизнью жены, всё равно думал и писал. И первое же слово, о котором он пишет уже во вступительной статье, – «героизм». Поколение, воспитанное в Третьем рейхе, не удалось излечить от представления о героизме как о чём-то естественном и необходимом для жизни страны даже через многие годы – когда Германия, пусть и разделённая на две части, жила и развивалась, становилась одной из ведущих экономик мира и в конце концов объединилась снова. Заметим, без всякого героизма, одними только трудом и знаниями. 

Клемперер, разумеется, не мог знать, каких высот достигнет страна спустя многие десятилетия, но в чём корень зла, видел собственными глазами: «В книге Гитлера «Моя борьба» в тех местах, где говорится об общих подходах в деле воспитания, на передний план всегда выдвигается физическая культура. Своё любимое выражение – «физическая закалка» – он почерпнул из лексикона консервативной партии времён Веймарской республики. …Лишь на втором месте для Гитлера стоит формирование характера; по его мнению, оно в большей или меньшей степени происходит само собой, когда в воспитании преобладает физическая сторона, духовная же вытесняется. На последнее место своей педагогической программы – и то с неохотой, подозрительностью и бранью – он ставит развитие интеллекта и питание его знаниями». 

Героями по определению, героями просто по факту принадлежности к группе, в Германии 1933–1945 годов были сначала спортсмены (особенно новых видов спорта, связанных с техникой, – гонщики и лётчики), потом боевики «штурмовых» и «охранных отрядов» (известных нам по аббревиатурам СА и СС), ещё позже, уже перед самой войной, – обычные солдаты. Это как раз понятно: надо же было чем-то заманивать молодёжь в армию, где даже генералы не очень верили в возможность аншлюса, а слово «блицкриг» использовалось на уровне малореалистичной теории. Зато к лету 1942 года даже обычные люди понимали: если в газетной передовице речь зашла о «героизме» отдельных солдат – значит, дела на фронте пошли из рук вон плохо, потому что в иных условиях военная машина работала вроде бы сама по себе. 

Обращаясь к практике современной России, мы должны будем сказать, что на первый взгляд никаких особенно героических профессий не наблюдается. Спортсмены считаются не столько образцом для подражания, сколько объектом для зависти, потому что самые незначительные спортивные успехи на фоне острого дефицита узнаваемых людей с незапятнанной репутацией можно конвертировать в рекламные контракты, вид на жительство в более благополучных странах или политическую карьеру. Отдельные виды спорта, правда, становятся всё менее популярными: штангисты, борцы и боксёры некоторое время назад считались школой бандитского резерва (что, разумеется, было правдой в меньшей степени, чем об этом говорили), а футболисты…ну, не будем о грустном. 

От слова «воля»

Призывная армия в процессе затянувшегося перехода к контрактной имела шанс стать если не на деле, то хотя бы на рекламных щитах делом чести, доблести и геройства. Но и тут санаторно-курортные условия, созданные для солдат, служащих всего год, стали для дембелей 19… какого-нибудь года (а их у нас, пожалуй, большинство) поводом для иронии и издевательств. Была предпринята попытка поднять в верхние строчки молодёжных рейтингов сотрудников полиции – но и она провалилась по совершенно очевидным причинам, а периодически возобновляющиеся кампании по очеловечиванию хотя бы участковых неизбежно заканчиваются сразу после первых сюжетов в новостях. В конце концов, перебрав практически все профессии и отбросив как заведомо негодные даже космонавтов (конкурс в отряд, объявленный не так давно, собрал всего 300 претендентов на всю страну, в то время как в США – более шести тысяч), мы сможем остановиться на сотрудниках Министерства чрезвычайных ситуаций. Непреходящая популярность бессменного министра ЧС Сергея Шойгу, очевидная полезность работы ведомства и отсутствие негативного контекста делали МЧС практически идеальным кандидатом – пока не наступило дымное лето 2010 года. 

Тут уж благополучному имиджу немедленно наступил конец. Задыхавшиеся в дыму москвичи и жители окрест-ных областей быстро поняли, что никто не даст им избавления – ни бог, ни царь, ни сам Шойгу. Актуальный русский язык (если можно воспользоваться таким термином), отвечая на реалии жизни, немедленно извлёк из закромов слово «волонтёры». Словарь Ожегова, верное подспорье советской интеллигенции, определяет волонтёров как людей, добровольно поступавших на военную службу, – и ничего более. Сегодня оно обозначает человека, который в свободное от основной работы время тушит лесные пожары, кормит собственноручно сваренной кашей бездомных, собирает книги для сельских библиотек или, бросив семью, бизнес и летний отдых, мчится в Крымск – разгребать завалы, вычерпывать грязь из общественных зданий и составлять списки нуждающихся в первоочередной помощи. С одной стороны, конечно, пользу приносят. С другой – «волонтёр» переводится примерно как «доброволец», а в нашей стране от доброй воли до волюнтаризма один шаг. Да и журналисты государ-

ственных СМИ, вещающие от имени сотрудников МЧС с большими звёздами на погонах, при каждом удобном случае напоминают, что волонтёры не имеют ни специальной подготовки, ни красивых палаток с портретами лидеров государства и вообще мешаются под ногами. 

Благодарить этих людей в официальных реляциях, да ещё после исторического выступления губернатора Краснодарского края Александра Ткачёва (он крайне неудачно сформулировал риторический вопрос к толпе возмущённых крымчан: вы что, мол, хотели, чтобы мы ходили по дворам и оповещали каждого?), решительно невозможно. Поэтому государственные СМИ спешно ищут героев среди сотрудников силовых структур – и, разумеется, находят: первым награждённым (посмертно) стал подполковник Вячеслав Горбунов, получивший почему-то не государственную, а церковную награду, орден Дмитрия Донского. СМИ, претендующие на собственную независимую позицию, не менее старательно ищут героев среди рядовых горожан – и, разумеется, тоже находят, старательно игнорируя тот факт, что далеко не все найденные хотят видеть свои имена на страницах различных изданий. 

Сам себе приговор

Этот феномен связан, вероятно, с той неоднозначной репутацией, которую имеют российские средства массовой информации. Достаточно вспомнить ещё одно очень популярное в последние дни слово – «клевета», и многое станет понятно. Не далее как в декабре 2011 года Государственная Дума вывела клевету как состав пре-ступления из Уголовного кодекса и сделала наказание за неё административным. Прошло примерно семь месяцев, и вот в первой половине 

июля эта статья возвращается в Уголовный кодекс при весьма любопытных обстоятельствах. Во-первых, наказания в виде лишения свободы за неё не будет (думские комментаторы прямо говорят, что это сделано по предложению президента РФ Владимира Путина), дело ограничится штрафом – зато по уже озвученным планам авторов законопроекта статью выводят из круга рассматриваемых судом присяжных и шансов оправдаться у обвиняемого становится настолько меньше, что даже ноль на этом фоне выглядит крупной величиной. Штраф в 500 тысяч для частного лица или в 5 миллионов для юридического – это как раз та сумма, которая может серьёзно подорвать финансовое благополучие и заставит несколько раз подумать: а стоит ли рисковать, публикуя нелицеприятное? Во-вторых, и это самое интересное, общественная дискуссия вокруг законопроекта свелась к тому, что в принципе думцы правы: СМИ распоясались и надо бы дать им примерный урок, чтобы впредь не клеветали на кого попало. Это мнение – с небольшими вариациями – звучит и на интернет-форумах, и в многочисленных звонках в студии во время прямых эфиров на совершенно разных радиостанциях и телеканалах. Даже понимая, что судить целую профессию оптом ни в коем случае нельзя, приходится сделать вывод, что, по мнению общества, работа СМИ исключительно в клевете и состоит. 

Мало кто задаёт встречный вопрос: а каким словом стоит назвать депутатов Государственной Думы, которые всего за семь месяцев дважды возвращаются к одной и той же теме, причём меняют собственное мнение на противоположное? Понимая, что за любое оценочное суждение могут тут же потребовать к ответу, выставим в виде щита Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина, чью бессмертную «Историю одного города» всем российским чиновникам и депутатам нужно перечитывать не реже одного раза в год. По поводу столь внезапных и резких движений коллективного законодательного разума вице-губернатор Рязанской и Тверской губерний Салтыков писал: «…цель издания законов двоякая: одни издаются для вящего народов и стран устроения, другие – для того, чтобы законодатели не коснели в праздности». Иного объяснения возвращению клеветы в Уголовный кодекс, как ни крути, не найдёшь – не могли же граждане, пусть даже и журналисты, за семь месяцев наклеветать столько, что каждый депутат почув-ствовал себя оскорблённым лично. 

Однако этим убийственно точным замечанием рассуждения Салтыкова о законодательстве не ограничились. Он, разумеется, не знал слова «интернет» и не мог предположить, что однажды депутаты высшего российского законодательного органа будут вполне серьёзно обсуждать возможность полного прекращения его работы. Но последствия некоторых форм законо-творчества представлял предельно ясно, как, кстати, и меры по преодолению этих последствий: «…Глупов представлял беспорядочную кучу почерневших и обветшавших изб… Не было ни еды настоящей, ни одежи изрядной. Глуповцы перестали стыдиться, обросли шерстью и сосали лапы. …Предпринят был целый ряд последовательных мер… сущность которых может быть формулирована следующим образом: 1) просвещение и сопряжённые с оным экзекуции временно прекратить и 2) законов не издавать. Результаты были получены с первого же раза изумительные. Не прошло месяца, как уже шерсть, которою обросли глуповцы, вылиняла вся без остатка, и глуповцы стали стыдиться наготы. Спустя ещё один месяц они перестали сосать лапу, а через полгода в Глупове, после многих лет безмолвия, состоялся первый хоровод…». 

Понимая, что совсем воздержаться от писания законов для настоящего депутата примерно так же тяжело, как олимпийскому чемпиону не обременять организм привычными нагрузками, хотелось бы всё-таки просить депутатов слегка сбавить свой пыл. А то может получиться неловко, как в Белгороде. Тамошние энтузиасты до того поддались массовой истерии вокруг педофилов (борьба с которыми уж точно не дело добровольцев с фанатическим блеском в глазах), что принялись создавать собственные сайты, способные, как им кажется, привлечь искателей запретного плода. «С виду они похожи на сайты, рекламирующие детскую порнографию, самоубийства, колдовство и гадание, а также аборты», – сообщает радиостанция «Вести ФМ». Быть похожим с виду сайт может только в одном случае – если он содержит ключевые слова и изображения, то есть ту самую, как сказала бы прокуратура города Москвы, сакраментальную (ставшую обычной) порнографию. 

Думские журналисты, иронизируя над депутатами, отмечали: им в любом интернет-поисковике на запрос «купить на» предлагали наушники, а депутатам – непременно наркотики (а всем известно, что предложение зависит в первую очередь от истории предыдущих поисковых запросов). Вопрос «Что искали с компьютеров Государственной Думы до сих пор?» лучше, наверное, не задавать. Прежде чем создать собственные сайты с криминальным хотя бы с виду контентом, белгородским борцам за нравственность из движения православных автомобилистов (именно так!) наверняка пришлось долго рассматривать настоящие порносайты. И при полном отсутствии гарантии, что их ловушки хоть однажды сработают, число ненужных порносущностей они явно умножили. Ещё более глупо то, что, попав на сайт-обманку, потенциальный самоубийца, например, получит такую информацию: «На сайтах будут показаны определённые негативные моменты – чем вредны эти сайты, то есть это и смертный грех (уклон на православие). Врачи будут рассказывать, почему вредны те или иные позиции». 

Думать, что потенциальный само-убийца не знает о вреде самоубийства, глупо до такой крайней крайности, что дальше уже некуда. Хотя если подумать… На днях, буквально через день после траура по погибшим в Крымске, в одном небольшом районе Центрального федерального округа был организован фейерверк и глава района в официальном сообщении по этому поводу сказал, что над райцентром расцвели «небесные цветы». Молодые земляки тут же поведали мэру, что в фильме Джорджа Ромеро «Земля мёртвых» «небесными цветами» называли те фейерверки, с помощью которых отвлекали зомби от нормальных людей, что в их районе тупых зомби пока нет и им крайне подозрительно, от чего именно мэр пытается их отвлечь. Так мэр, который, видимо, впервые в жизни узнал о существовании Ромеро, получил урок: нужно следить за своей речью и думать дважды, прежде чем что-то сказать.